Ладно, не грузись так, выпьем сегодня после смены, и жизнь станет прекрасней. А затем можно и девиц отведать.
Да, нажремся. Нужно забыться.
Проехав по мосту через реку Полянку, разделяющую районы с бедным населением и средним классом и служащую естественным рвом, дюжина мужчин оказалась в захватывающем своим видом дух месте.
По левую сторону кончаются неприступные скалы. За ними начинается густой и жуткий, но манящий к себе лес. Никто не понимает, почему туда так сильно тянет, все только обсуждают это. Но идти туда так никто и не осмеливается. Даже охотники добывают дичь за пару верст, на противоположном фланге, в не такой уж и богатой рощице. И, наоборот, по правую сторону лежит бескрайнее, спокойное и понятное поле. Там все гулять любят, палкой не выгонишь. Единственное, что было известно об этом лесе, со слов Слаава: «Это мертвый лес. Там ничего нет. Ни живности, ни воды, ни людей ничего. Туда ходят самоубийцы, в прямом смысле слова». А если кто и расспрашивал, что там за лесом, то Слаав отвечал: «Бескрайняя степь, в которой вас убьет или солнце, или степняки».
Достигнув места добычи, рабочие переоделись и выстроились в одну шеренгу.
Ну, господа. Сегодня ничего нового, вещал бригадир, слышим один удар работаем, два перерыв, три рабочий день закончен.
Колокол прозвонил единожды. Мужчины зашевелились, подобно единому организму. Каждый знал, что, где и как ему делать. Добытчики похватали кирки, молоты, лопаты, телеги и принялись за работу. Палящее солнце окутало их, словно родных Полевой штиль, пекло и гиперактивная работа мужчин, ничего нового. Продолжительное время спустя прозвучали два заветных удара, и лязг инструментов прекратился. Первый перерыв. Собравшись у повозки возле палаточного городка, трудяги взяли еду, воду и принялись трапезничать.
Марк недовольно обратился к Нигелю:
Эй. Ну как, устал лясы точить?
Да я там, неуверенно замялся товарищ, договорился с бригадиром, сегодня могу отдыхать.
Вот почему ты утром про мужеложство сказал, понятно.
Смешно, я хотя бы не струсил перед стражником.
Непрерывный зрительный контакт и неловкое молчание между собеседниками.
Ой, это вслух было? насмешливо и одновременно удивленно спросил Нигель.
Идиот, меня не боишься, а остальные, думаешь, тебя не побьют?
Да не, точно не тронут. Оглядевшись вокруг и убедившись, что никто не слышит, Нигель продолжил: Предложил ему девочку на ночь, есть у меня одна должница. Ну, и угощу выпивкой.
Ну ты жох, конечно. Марк сел напротив. Смотри не подавись. И приступил к обеду, как и все, тем не менее посматривая на друга как бы со стороны. Двадцать один год, светло-русый парень с голубыми глазами и короткой стрижкой. Редкая, белая бородка, как у козленка. Изо рта всегда пахнет не пойми чем, до тошноты. Лицо широкое, челюсть узкая, симметричная, щуплое телосложение и в придачу маленькое пивное пузо.
Второй перерыв прошел, ничем не выделяясь.
И вот грузовая телега почти наполнена. Щелканье инструментов, громкие, матерные переговоры и редкий смех оживляли место раскопок. Солнце уже не кусалось, а от предвкушения конца рабочего дня становилось только легче, веселее. Как вдруг крайнее трезвучие. Недолгая, но умиротворяющая тишина. Звук блаженства. Работники притащили инструменты в пассажирскую телегу и выстроились в шеренгу, как на прибытие. Время расчета, бригадир скрупулезно выдавал каждой голове получку. Дойдя до последнего, им был Нигель, остановился. Завязал потуже мешок и убрал в карман. Туда же он опустил руки, немного склонил голову вправо и вприщур взглянул ему в глаза.
А тем, кто не работал, жалование не полагается.
Большую часть присутствующих охватил смех.
Вопросы? даже с интересом спросил бригадир.
Но Мы же договорились Нигель потряс раскрытыми ладонями. Его слова прозвучали неестественно.
Да, уговор был. Ты сегодня отдыхал?
Отдыхал.
За какие заслуги ты хочешь получить монеты?
Я вас понял, смиренно пролепетал Нигель, опустив голову вниз.
Спектакль окончен, сегодня все молодцы, почти. Погружайтесь в телегу и шевелим домой.
Уставшие работяги с наслаждением погрузились в телегу. Тронувшись с раскопок, один из них не сдержался и громко отпустил:
Да, насколько бы лиса не была хитра, волк ее все равно задушит.
Тут же последовал комментарий, адресованный Нигелю от еще одного мужчины:
Ты ведь не устал, чего в телегу залез? Иди пешком!
Следом начались бессмысленные разговоры. Нигель не обращал внимания, а Марк задумался над первой фразой, вплоть до конечной остановки.
По приходе телеги работяги разбились на группы и рассосались по местности быстрее, чем успели сообразить товарищи.
Ну что, жертва волчьей асфиксии, пойдем? с насмешкой, но по-доброму обронил Марк.
Да не, мне там кое-куда заскочить нужно.
Куда, в курятник?
Вот ты шут. Почти угадал, в публичный дом.
Ладно, бывай, в корчме увидимся.
Друзья разошлись.
Марк прошел немного в сторону ворот, но тут ему стало интересно, куда же все-таки пошел Нигель. Ситуация была крайне подозрительной. Повернув обратно, он перешел на противоположную сторону улицы и последовал по пятам за объектом слежки. За углом кузнечной лавки стоял Нигель и бригадир, Марк притаился напротив, за прилавком с капустой, где торгует Йаниль. Некоторое время они о чем-то болтали, слышно не было. Затем начальник гравийных раскопок достал мешок и отсыпал подчиненному монет, казалось, даже больше, чем остальным.
Ну и крыса же ты. Все-таки лиса удавила волка, сболтнул Марк вполголоса.
Идя мимо тех, злополучных, ворот Марк вспомнил произошедшее утром. Его охватила тревога, паника. Не вышедшие наружу эмоции искали выход, но так и не могли найти. Кулаки сжались, в голове зациклилась одна картина. В таком состоянии пришлось пройти весь путь до дома.
Очутившись в хате, Марк лицезрел уже до боли знакомую картину. Слегка подгнивший потолок, кусок истрепанной ткани так называемый ковер. Печь, что вот-вот обвалится, но кому до этого есть дело? Рядом шкаф для продуктов, не понять, в чем его проблема. Не переполненный, но и не пустой, также раздражает. Стол напротив окна, четыре косых табурета, каким планирует быть сегодня вечером Марк. Комод, обшарпанный до изнеможения, но не сдающийся. Койка, там можно спать, великолепное место. И жена за готовкой.
Как торговля? Сняв обувь и рубаху, Марк подошел к Йаниль.
Да как обычно. Устала.
Марк ощутил легкую грусть в словах Йаниль.
Я тоже умаялся, капустка моя. Он обнял девушку сзади.
Чего-то давно твои родители не приезжали, с удивленной иронией сказала Йаниль.
Да, точно. Соскучился уже по ним.
Овсянка, хлеб, капуста, яблоки. И я прикупила немного оленины.
Куда же без капусты, подчеркнул Марк.
Пошли погуляем в поле после ужина. Посмотрим на звезды. Йаниль потерлась головой о плече избранника.
Не могу, мы с Нигелем договорились посидеть в корчме. День был отвратительный.
Снова нажрешься. Она легонько оттолкнула Марка.
Да мы только расслабиться, пытаясь убедить, твердил он.
Знаю я твои расслабления. Тропа хоженая уже не раз. Иди, заждались тебя.
Поем и пойду. И, пнув основание печи, добавил: Ты с чего командовать вздумала?
Да, правильно, печь виновата во всем. На хрена венчалась вообще, на миг бросив готовить, вспыльчиво и чуть не крича ответила девушка.
Ну, ты знаешь, где выход. Марк равнодушно указал в сторону двери.
Ответа и действий не последовало. Ужин, как и завтрак, прошел безмолвно. Закончив уплетать, Марк молча встал из-за стола, компактно составив грязную посуду. Поцеловал жену в макушку, надел рубаху, ботинки и очень быстро удалился.
Спокойную, домашнюю тишину разбавляла лишь печь, безысходно потрескивая. Девушка сидела одна, напротив окна. Вокруг никого, никакой защиты и поддержки. Ее голова склонилась над столом, и, лишь коснувшись его своими черными волосами, Йаниль тихонько заплакала над практически не тронутой кашей.