Дайте факты, сказал государь, нет фактов, подтверждающих ваши слова.
Фактов нет, но все направление политики, которой так или иначе руководит ее величество, ведет к тому, что в народных умах складывается такое убеждение. Для спасения вашей семьи вам надо, ваше величество, найти способ отстранить императрицу от влияния на политические дела. Сердце русских людей терзается от предчувствия грозных событий, народ отворачивается от своего царя, потому что после стольких жертв и страданий, после всей пролитой крови народ видит, что ему готовятся новые испытания.
Переходя к вопросам фронта, я напомнил, что еще в пятнадцатом году умолял государя не брать на себя командование армией и что сейчас после новых неудач на румынском фронте всю ответственность возлагают на государя.
Не заставляйте, ваше величество, сказал я, чтобы народ выбирал между вами и благом родины. До сих пор понятие царь и родина были неразрывны, а в последнее время их начинают разделять
Государь сжал обеими руками голову, потом сказал:
Неужели я двадцать два года старался, чтобы все было лучше, и двадцать два года ошибался?..
Минута была очень трудная. Преодолев себя, я ответил:
Да, ваше величество, двадцать два года вы стояли на неправильном пути.
Несмотря на эти откровенные слова, которые не могли быть приятными, государь простился ласково и не выказал ни гнева, ни даже неудовольствия»214.
Несмотря на закон военного времени, по которому за участие в стачке рабочим грозило неминуемое увольнение и отправка на фронт в штрафбаты, в 1915 г. министерством внутренних дел зафиксировано 1034 стачки, в 1916 г. 1410. В начале 1917 г. из-за перебоев с продовольствием рабочие вышли на демонстрацию. Солдаты, получившие приказ, стали переходить на сторону демонстрантов. Министр внутренних дел А. Д. Протопопов записал в своем дневнике: «23 февраля с утра, во время молебна, мне сказали, что забастовали рабочие на многих заводах, большими толпами ходят по улицам, и что командующий войсками по докладу градоначальника распорядился вызвать и казаков. На мой вопрос по телефону Балк215 мне сообщил, что все дело в том, что к газетным уткам, будто в городе нет муки, сегодня выпечка опоздала, не успели будто вовремя выдать муку пекарям; народ ринулся расхватывать хлеб на сухари и запас, и многим совсем хлеба не хватило. Это вызвало громадное волнение и забастовку, spontee без сговора и подготовки К вечеру движение стихло; мне даже сообщили из деп. пол., что есть надежда, что на завтра некоторые заводы встанут на работу. В общем день 23-го прошел не очень страшно: пострадали несколько полицейских чинов; стрельбы не было. На Литейном в жандармский разъезд кинута ручная граната; ранены 2 лошади и всадник. Казаки выехали с пиками и народ разгоняли вяло, были случаи, когда толпа им кричала ура и дружелюбно подавали уроненную пику или подправляли свалившуюся узду. Солдатские пикеты и отряды тоже разговаривали мирно с толпами, б. ч. [большей частью] молодежи и хулиганья, проходивших мимо их»216. К началу 1917 г. ситуация недоверия и омерзения к власти в сознании масс дошла до такого уровня, что случайный перебор с хлебом, на первый взгляд казавшийся не столь страшным происшествием, вызвало волнение с непредсказуемыми последствиями.
По воспоминаниям М. Родзянко Николай II уже почти согласился с идеей создания правительственного кабинета, ответственного не только перед царем, но и перед Государственной думой. 10 февраля 1917 г. накануне своего очередного отъезда на фронт он сообщил премьер-министру Н. Д. Голицину (с 27.12.1916 по 27.02.1917) о своем намерении провозгласить завтра в Думе свою волю о даровании России министерства, ответственного перед парламентом. Но уже вечером того же дня уклонился от неприятного для него решения, очевидно, как обычно, полагаясь на «Божественное Проведение» и отправился в действующую армию без встречи с депутатами Государственной думы. Но когда поезд еще только мчал императора в Ставку, в Петрограде взорвалась мирная очередь за хлебом, вскоре охватившая волнением всю столицу.
Из дневника Протопопова: «24 февраля. С утра мне сказали, что в городе неблагополучно. Большие толпы, разбито несколько магазинов, что командующий войскам и приказал стрелять. Вскоре я узнал, что многие городовые, пешие и конные, ранены и убиты; на Выборгской изувечен полк. Шалфеев. Была особо стрельба на Знаменской площади, но раненых и убитых, как мне сказали, немного»217
Несмотря на ожидаемость прекращения выступлений 25 февраля министр внутренних дел записал: «С утра уже стало известно, что беспорядки принимают массовый характер; что части войск вместе с толпой производят сопротивление другим частям войск жандармам и полиции. Разбита Выборгская тюрьма; разбит арсенал; вызвана артиллерия, пулеметы. По телефону говорить стало нельзя. Взят Финляндский вокзал, и разобраны рельсы. Громадная толпа народа на улицах, стрельба без порядка, пение революционных песен и разгромы лавок с вином и оружием. Около 1 часа дня, в сюртуке, надев пальто не форменное, я пошел пешком к кн. Голицину, на Моховую»218.
26 февраля царским указом был объявлен перерыв в работе Думы, в этот день Председатель Думы М. В. Родзянко телеграфировал Николаю II: «Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общественное недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всяческое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на венценосца»219. Демонстрация рабочих в Петрограде быстро переросла в мятеж, верные правительству войска разбежались или перешли на сторону восставших (Волынский полк).
27 февраля, когда восстание охватило весь город, когда началось восстание солдат в Петроградском гарнизоне, братание солдат с рабочими, стало ясно, что пути назад нет, возник Временный комитет Государственной думы во главе с ее председателем М. В. Родзянко. В состав комитета вошли представители всех партий, кроме крайне правых.
Царское Село, где жила императрица с больными корью детьми, было блокировано восставшими войсками: «Февральское восстание именует стихийным В феврале никто заранее не намечал путей переворота; никто не голосовал по заводам и казармам вопроса о революции; никто сверху не призывал к восстанию. Накопившееся в течение годов возмущение прорвалось наружу, в значительной мере неожиданно для самой массы»220 писал социал-демократ* Л. Д. Троцкий в истории русской революции.
Об отношении власть предержащих к простым людям в это время передают воспоминания монархиста В. В. Шульгина: «Мы были рождены и воспитаны, чтобы под крылышком власти хвалить ее или порицать Мы способны были, в крайнем случае, безболезненно пересесть с депутатских кресел на министерские скамьи под условием, чтобы императорский караул охранял нас / Но перед возможным падением власти, перед бездонной пропастью этого обвала у нас кружилась голова и немело сердце / Бессилие смотрело не меня из-за белых колон Таврического дворца. И был этот взгляд презрителен до ужаса
1
2
Николай II находился в Ставке Главного командования в Могилеве, когда узнал о перевороте в Петрограде. Он хотел послать генерала Н. И. Иванова с батальоном георгиевских кавалеров, чтобы тот отправился сначала в Царское Село для освобождения его семьи, а затем в Петроград для восстановления порядка. Но воинский эшелон не мог пробиться к Петрограду и даже царский поезд был задержан на станции «Дно» (ж/д узел, ныне город Дно в Псковской области), по причине, что весь путь следования к Петрограду занят революционными войсками, повернут на Псков, где находился штаб Северного фронта с надежными войсками под командованием генерала Н. В. Рузского.