Воздух сбоку колыхнулся. Повернув голову, Алёна смогла рассмотреть человека, привёзшего её в это злополучное место. Явно непохожий на матёрого уголовника, он брезгливо оглядывал человеческий серпентарий, его обитателей, а затем наклонился к «жертвенному хомячку».
Вряд ли вы меня помните, Алёна Владимировна, почти прошептал незнакомец. Впрочем, вы тогда и представлялись иначе.
Алёна мотала головой, мычала, жалобно глядела в глаза мучителю. В душе у девушки ещё теплилась надежда на спасение. Надежда, что происходящее было ошибкой.
Как когда-то я для вас, вы для меня больше не человек. Голова его опустилась, словно под весом тяжёлых воспоминаний. Разменная монета, мыльный пузырь, кусок сырого мяса
Заслышав последнее сравнение, компания у диванов, фонарей и камер разразилась гадким смехом. Алёна заскулила.
Не факт, что вы выйдете отсюда живой или вообще сможете ходить. Не факт, что вас опознают. На самом деле, в руках у похитителя оказался паспорт в знакомой Алёне чехле, вас больше не существует для этого мира.
Паспорт с тяжёлым треском превратился в ворох рваной бумаги и кусочки пластика. Тушь потекла по щекам девушки чёрными ручейками.
Не думаю, что вас волновало, выберусь ли я из ямы, в которую вы сталкивали людей. Мог ведь и не выбраться
За спиной похитителя со скрипом затворилась дверь.
Взвыв, Алёна изо всех сил рванула в сторону покинувшего помещение злодея, но даже без пут она вряд ли смогла бы продвинуться дальше, чем на полметра: с полдюжины волосатых рук уже вцепились ей в шею, ноги и грудь.
В животе Алёны похолодело, в голове загудело. Уже выпадая из реальности, девушка услышала будничные распоряжения со стороны камер и ощутила, как холодные жёсткие пальцы залезли к ней в джинсы и закопошились в белье.
Так, работаем! Включите камеры! Ко, Фил, несите её на диван, вы первые. У кого-нибудь здесь есть перочинный нож? А то тяжеловато будет с сомкнутыми ногами. Хотя
2
Хуже звонка с незнакомого номера может быть только звонок со знакомого номера утром выходного дня. Особенно по работе. Николай понял, кто надумал выдернуть его из-под одеяла, ещё до того, как поднял веки. Каждому контакту соответствовала своя мелодия или песня. Сейчас играла «Нас не догонят».
Договаривайся с тобой пробурчал Николай, сползая с кровати. Вспомнив, что Полина спит в соседней комнате: в её школе пятидневка, а не как у некоторых бедняг он поспешил закрыть дверь.
Да?
Коль, привет
Наигранное спокойствие резануло слух. В голосе не было ни следа сонливости, будто женщина по ту сторону трубки проживала не раннее субботнее утро, а предобеденное время вторника.
Привет, Юль Что случилось?
Надо поговорить.
«Ох и не нравится мне это»
Мы уже говорим. Давай, выкладывай!
Тебе надо это увидеть. Приехать и увидеть. Срочно!
Чего? Я не понимаю У тебя там всё в порядке?
«Никакой конкретики, давление на срочность. Нижайший уровень, просто дно».
Короткая пауза, а затем раздался нервный смех, от которого Николай поёжился. Он ощутил нечто, что испытывал бы зритель казни на электрическом стуле, играй на фоне гудения и треска матерные частушки.
Да всё нормально, Коль, только розы сгнили, часто поливала!
Николай закатил глаза: градус абсурда и не думал понижаться.
Так! Ты мне мозг не компостируй! Шутки у тебя гов Ч-что? Гнев вдруг испарился, на смену пришёл испуг. Что ты сказала?!
Я говорю, розы сгнили, часто поливала.
Николай почти представил, с каким отчаяньем Юля повторила эту фразу, будто объясняя что-то полицейскому.
За окном тем временем светало. В щель форточки просачивался свист ветра и рычание моторов далёких автомобилей, но Николаю казалось, что в комнате стало тише. Гул в ушах будто заглушал голоса улиц.
Да. Да, я понял.
Николай надеялся, что всё-таки не понял, или что Юля ошиблась. С той стороны провода ответили не сразу. Повисло неуютное молчание.
Ты скоро? Долго тебя ждать?
Под конец фразы в голосе прозвенела плачущая нотка. И снова молчаливое ожидание.
«До неё ехать минут тридцать, но Что-то здесь не так».
Буду через час. Жди меня и никуда не уходи!
Я и не собира
Короткие гудки вместо слов связь оборвалась. А может, ей помогли.
В соседней комнате прошелестели простыни. Николай не заметил, кричал ли он во время разговора, или то зазвенел будильник на внутренних часах Полины. Она умела программировать себя на ранний подъём по будням, но плохо контролировала по выходным.
Впрочем, простынями всё и ограничилось: ни шагов, ни зевания. И на том спасибо.
«Спи, моё солнышко. Папочке надо решить одну проблему».
В комнате заскрежетало дерево о паркет: Николай вцепился в углы письменного стола и оттащил его от стены.
Вот не было печали Мужчина вытащил из-за батареи прямоугольник пенопласта размером с упаковку из-под мобильного телефона. Я надеялся, что до этого не дойдёт.
Пара рывков, и из грязно-белого брикета на пол вывалился зип-пакет с пистолетом Лебедева внутри.
***
А роз я в этом доме не приметил
3
Николай припарковался через дом от Юлиной хрущёвки; до подъезда мужчина добирался, избегая открытых пространств. Сложно сказать, чего он опасался сильнее: быть пойманным в подъезде, на походе к квартире или уже в квартире.
«Розы, значит, поливала Мысли пафосно звучали в голове под свист ветра. Николай чувствовал себя героем сериала про ментов или даже нуарным детективом. Я уж надеялся, что никогда не услышу этот идиотский пароль».
Проскользнув в нужный подъезд следом за нерасторопным жильцом, Николай прокрался к лестнице: подниматься по лифту было опасно. Пешком, впрочем, не намного лучше. Николай надел перчатки. Третий этаж так далеко, так высоко.
Николай держался стены, стараясь не прислоняться к ней. Он следил за тем, куда ставит ногу, и поглядывал вверх. Ступал осторожно и держал правую руку близко к карману с «лебедем». Под подошвами то и дело хрустели куски штукатурки, сами шаги нельзя было назвать бесшумными. Любой внезапный звук: выкрик с улицы, визг шин, свист ветра или коммунальные шумы заставляли Николая задерживать дыхание и замирать. Он всё ждал, когда ловушка захлопнется, когда его накроют, и жалел, что вообще пришёл на сигнал. В конце концов, можно было и не приходить, а сбежать, схватить Полину под мышку и уехать куда подальше.
«Может, так и надо было сделать».
Это был очень долгий и напряжённый подъём, который, впрочем, так и не прервали. Ни спереди, ни сзади никто не выскочил, и Николай добрался до лестничной клетки. На ней тоже было пусто, возможно, даже слишком. Николаю показалось, что он находился вне привычного мира; что, придя сюда, он ступил на чужую территорию с чуждыми ему правилами. Словно шагнул в Зазеркалье, и всё вокруг было искажено и преломлено. И сквозит
Дверь в квартиру под номером 337 оказалась приоткрыта.
Чутьё подсказывало Николаю, что ничего хорошего ему ждать не стоит. Из проёма глядела тьма, словно здесь никто не жил. Ни электрического, ни естественного света. Мужчина сунул руку в карман, поближе к пистолету, и подошёл к квартире. В ноздри хлынул резкий запах, от которого защипало в глазах. Амбре ощущалось как смесь дерьма, мочи и гари.
Николай сглотнул и оглядевшись, не следит ли кто, просочился в проём.
Внутри оказалось чуть светлее, чем казалось снаружи, но ненамного. Небольшой участок пола в прихожей мерцал, в темноте угадывались острые углы и проходы в комнаты. В другой раз Николай бы ещё на входе включил свет, но сейчас ему было страшно даже дышать. Собственные шаги казались ужасно громкими, будто Николай ступал сапогами по скрипящим доскам, да ещё и посыпанными битым стеклом. Мозг силился распознать признак опасности: шорох, сопение, силуэт, тень на стене но ничего не получалось. Лишь звук падающих капель точил сознание. Что странно, капало не из-под крана: это не тот звон, который бы разносился от раковины или ванны. Будто крыша протекала. Или труба.