Когда в 1971 г. мы приехали в Чувашию, братьев дома уже не было. Витя, уже женатый, с женой Ниной работал в городе Тольятти на автозаводе, а Анатолий служил в армии. Через год Витя с Ниной переехали в Чувашию, а Анатолий вернулся из армии и поступил в Чебоксарский университет, закончил его в 1976 году врачом-хирургом.
Витя поступил в Чебоксарский химтехникум (в Новочебоксарске) и закончил его. Работал долгие голы на Химпроме, потом на Агрегатном заводе, там же работала Нина Касьяновна.
А Толик работал в Новочебоксарске. Женился на девушке Люде из Нижнего Новгорода, познакомился в санатории.
За эти годы у Вити с Ниной родились Геннадий (6/1174) и Людмила (10/21972). У Анатолия сын Сергей (15/51977 г.). Потом Толик с семьёй переехал в Великий Новгород.
Теперь все дети наших родителей и мы постоянно встречались у родителей в праздники, дни рождения, юбилеи.
Нам было радостно, что мы вместе, что мы любим родителей, и было и грустно, что они одни, что они стареют. И душу не покидала постоянно терзающая мысль: «О Боже, сделай так, чтобы окна дома как можно дольше светили огнём».
Как было не любить наших стариков? Это же были кристальной чистоты души люди. Отец работал и зав. фермой, начальником пожарной команды в деревне, рядовым колхозником у него были одни думы, как честно выполнить дело. За честность его всегда выбирали председателем ревизионной комиссии, и даже на старости, когда распределяли корм скоту, он сделал это.
Мать никогда нас не ругала, а всегда находила, как научить нас, чтобы мы задумывались.
Примерно так: если не чисто пол подметаешь, то жена или муж будут рябыми; если стул после еды не подвинешь к столу, то жена попадётся старая.
Видимо, я слишком старался, что жена мне попалась такая молодая.
Листая тетрадь со стихами моими, попалась запись с 1975 года под названием «Дума о матери».
Дума о матери
Мать! С годами, с возрастом всё новые и новые понятия, крупицы нежности, человеческой ценности вкладываются в это слово. С годами ты становишься всё дороже и дороже. И часто среди других дум о тебе ловишь себя на мысли всё бы отдал, лишь бы ты жила вечно, была здорова и чуточку оставалась бы такою, какою тебя помнишь, какою ты запечатлелась в сознании.
Невозможно, а думается
Да, многое думается, мать!
Весна. Утро. Первое утро весёлых школьных каникул поэтому я только встал. По школьной привычке смотрю на часы время 8 часов утра.
Мать возится около печки что-то варит, жарит, печёт.
Смотрю в окно там столько света, как может быть только весной, когда лежит снег и когда наступают такие тёплые дни, славно это уже лето. Снег тает буквально на глазах, потоки воды журчат на улице, в воздухе марево.
Я сходу раскрываю окно и останавливаюсь, поражённый тем, что услышал. За окном, под карнизом в углу дома, у нас всегда висел скворечник. И сейчас два скворца, самец и самка, сидя друг против друга на электрических проводах напротив раскрытого окна, заливаются, прихлопывая крылышками
Нет! Это не пение, это что-то из ряда вон выходящее, это гимн всему живому, такому чудесному дню
Сколько продолжалось это, не знаю, опомнился лишь тогда, когда скворцы, видимо заметив меня в открытом окне, перестали петь.
Я поворачиваюсь и вижу мать. Облокотившись одной рукой о печку, мать ушла в себя, губы чуть-чуть сжаты, глаза такие задумчивые. Я подхожу к ней: «Что, мама?» «Ничего, сынок! и лишь спустя, как мне показалось, полчаса, выговорила. Улетите! Птицы всегда улетают!»
После этого дня я эти слова слышал не раз, но истинный смысл этих слов, мне сейчас кажется, понял лишь потом, когда после окончания 8-летки поступил учиться в Марпосад и уезжал из дома. Это 1950 год!
Да, мама! Своим материнским чутьём ты поняла, что мы, твои дети, улетим, улетим без возврата назад.
Хотя, в отличие от птиц, не все дети уезжают из родных пенатов, а являются опорой своим родителям, живя вместе с ними, деля с ними радость и горе.
А вот мы улетели. Улетели сначала мы 1-е поколение (довоенного выводка). Думали, младшие братья, быть может, останутся, если не оба, хотя бы один из них.
Братья подросли, их также потянул город (сначала учёба, затем работа).
Бывая по разным причинам в деревнях (не только в Чувашии), замечаешь мало молодёжи в деревнях, а много старых, как вы, отец и мать, живут одни дома при наличии многих детей Становится просто не по себе
Да, город изменяет, предрешает жизнь деревень.
Придёт, конечно, время, положение стабилизируется более-менее. Видимо, это ещё не скоро. Города пока требуют всё новых и новых пополнений из деревень.
Такова логика процесса развития, роста промышленности, науки, прогресса стран.
А пока что остаётся грусть, грусть, постоянно преследующая. Видимо, даёт себя знать связь времён.
1975 г.P.S. Нет! Ожидаемого прогресса в этом вопросе в последние годы не случилось.
Новый режим уничтожил все иллюзии. Промышленность, сельское хозяйство просто умышленно развалили. Деревня мертва. Если раньше страна восстанавливалась за счёт душевного и финансового состояния деревни, то сейчас оттуда нечего брать.
2008 г.Не могу я и это не написать.
1998 г.
Прости о, мама!
1998 г.Много у меня стишков про отца и мать.
Все эти слова, написанные о маме, они также относятся к отцу.
Вы оба дорогие, очень дорогие нам люди. Были бы рядом сейчас братья и сёстры, они бы сказали: «Так, именно так, Гена».
Мы всё помним, отец!
И про отца у меня много стихотворений.
В последние годы жизни родителей мы, дети, установили такой порядок: будем жить и ухаживать за родителями в деревне по одному месяцу. И вот, в 1996 году 4 декабря отметили мой день рождения, а 8 декабря помер отец.