Улов несколько растопил сердце отца и смягчил провинность мою я был наполовину прощён. Домой мы теперь шли с добычей. Хоть и с трудом она досталась, однако на душе все же было хорошо. Тропка, извиваясь, бежала по рёлкам, покрытым густой некошеной травой, пряталась среди высоких кочек в высохших заливчиках, в воздухе стоял пряный аромат цветущего дикого лука. Одинокие ивы шелестели высохшими ветвями под волнами жаркого полуденного ветра с амурской протоки. Мы шли домой. Усталость торопила на берег Амура, где нас ожидал речной трамвайчик. Мне нравились названия этих небольших теплоходов, все почему-то с геологическим или ювелирным уклоном: «Аметист», «Изумруд», «Сапфир». Я в нетерпении всходил по узенькому трапу на палубу ма-ленького судёнышка, садился на свободное место и через несколько минут засыпал, утомлённый прохладной влагой речного воздуха.
Домой на речном трамвайчике после рыбалки
Однажды, через две недели мы с Васькой и Костей, который почитался среди нас самым авторитетным и старшим, поехали на рыбалку одни. Костя, в душе неисправимый авантюрист, взял с собою небольшой бредешок, что по тем временам было довольно рискованно. Добрались до протоки, выбрали берег попесчанее и расположились, разбили палатку, сшитую Сергеем на маминой машинке из оранжевых парашютных чехлов.Наступил полдень.
С надеждой на рыбацкую удачу. Переход по высохшим протокам.
Измученные жарой и жаждой, мы вышли на берег протоки и Костя приказал готовить обед сильно хотелось есть, потому что прошли километров семь и все «по песку да кочкам». Голод не тётка, на собранном плавнике развели огонь и я стал варить еду. Однако клёва не было. И, похлебав супца из консервов, стали готовиться ко сну. Неугомонный Котофей, так мы его прозвали между собою, не мог спокойно относиться к рыбной ловле просто удочками, ему нужен был кураж ловля сеткой. Зачем же он её тогда брал, если не ловить рыбу!?
Уже ночью, когда я крепко спал и видел бессчётные рыбацкие сны, он уговорил Ваську поставить сетку поперёк протоки, на мелководье и ушёл к костру переночевать от возбуждения сон не шёл ему никак.
В середине ночи мы с Васькой проснулисъ от какого-то шума, и я долго не мог понять в чем же дело на реке слышалась возня, сопение, потом послышался приглушённый ночным шумом воды возглас Кости: «Бегите сюда, сеть тащите..». Прибежав спросонок на берег, мы с Васькой увидели барахтающегося в воде Костю, который пытался освободить сеть от чего-то. Не сумев ничего сделать, он ругнулся, выволок сеть на берег и ушёл к затухающему костру. Медленно наступил мутный влажный рассвет, и в первых утренних лучах мы увидели, что в снасть попались две ондатры (водяные крысы), перепутав её до невозможности. Рассказывая, он сделал страшное лицо, засмеявшись при этом: «Нагнали на меня страху эти крысы, я уж и подумал, что кто-то утащил бредешок..».
Утром по настоянию Кости мы снялись с места и пошли искать новую протоку в поисках рыбных мест, не учтя одного важного рыбацкого закона в мелководье рыба уходит из заливчиков в более глубокие места. В тот раз мы обошли десяток проток на левом берегу Амура, заливаемых водою в половодье и во время сильных дождей, но ничего существенного так и не поймали, лишь мелочь кошке на завтрак. И потому о наваристой ухе речи быть просто не могло. Отец за всю свою рыбацкую жизнь знал и это, и все протоки наперечёт, да и чего только он не знал про рыбу и дичь, кажется всё. Но это оставалось для нас тайной за семью печатями.
3.В мире знаний и приключений
Летом, кроме рыбалки, я увлекался ещё и чтением. Безудержно и всепоглощающе. Параллельно улице К. Маркса (сейчас это улица Муравьёва-Амурского) проходила тихая улочка имени корейского партизана-подпольщика времён гражданской войны Ким-Ю-Чена. И на этой важной для меня улице находилась детская библиотека им. А. Гайдара. Уж не помню, когда меня записала в неё мама, но я был добросовестным и честным читальщиком до самых 15 лет. От дома она была расположена в 25 минутах ходьбы нужно было всего лишь пересечь ул. К. Маркса и по спуску своей улицы дойти до библиотеки.
В ней было несколько довольно больших комнат первого этажа огромного полукруглого дома, расположенного на углу этих улиц. Застывшие в прохладной тишине комнат стеллажи с книгами, маленькие столики с яркими журналами, и среди всего этого постоянная тихо шепчущая круговерть детей: читающих, листающих, берущих книги, и просто зашедших передохнуть от зноя летом и согреться от холода зимой. Я уж не могу точно вспомнить, когда пришёл сюда в первый раз, но верно в классе третьем или четвёртом. Увидев целое море книг на полках, не удержался и в тот же день уговорил маму дать своё поручительство, чтобы ходить в библиотеку и брать книги на дом. Сначала я читал все книжки подряд, но потом, когда успокоился, пришёл определённый интерес: история, приключения, военные события, герои, подвиги
Мало-помалу часть интересов выпала из моего поля зрения и остались только история и войны. Частенько я задерживался в залах библиотеки даже по воскресеньям до вечера и девушки-библиотекари были вынуждены вежливо выпроваживать меня под локотки, чему я нисколько не обижался сильно уставал, но был страшно доволен. Став завсегдатаем библиотеки и просто книгочеем, я постепенно вошёл в круг выступавших перед ребятами с рас сказами о прочитанном, читал стихи, благо позволял голос. Он по тем временам был довольно громким и выразительным, тем более, что я старался и его использовали не только в библиотеке, но и в школе доверили работу диктора в школьном радиоузле, чем я особенно гордился.
Листать книги, читать, размышлять над прочитанным для меня стало страстью моей души, и на долгие годы почти заменило общение с живыми людьми я действительно превратился в книгочея. Даже в проливной дождь мне было скучно сидеть дома над уже прочитанной книжкой и я, не боясь вымокнуть, шёл в библиотеку.
Однажды настолько промок, извозил в грязи свои старенькие ботинки, доставшиеся в наследство от брата Василия, что одна из библиотекарей, видя моё печальное положение, разула меня, и, повесив рубашку сушиться, принесла стакан горячего чаю. Сидя за столом с книжкой и прихлёбывая сладкий горячий напиток, я с удовольствием шевелил замёрзшими, сморщенными от холодной воды, пальцами ног. А мои ботинки-развалюхи мирно сушились у раскалённого обогревателя. За окном бушевал очередной японо-тихоокеанский тайфун, по стёклам струились целые потоки дождя, а здесь, в библиотеке было так сухо, сладко и тепло, что совсем не хотелось покидать такого волшебного и загадочного места.
Мои формуляры так быстро заполнялись названиями книг, что к концу пятого класса их набиралась целая стопа. Библиотеку я застал в период её расцвета. Работа с детьми была на подъёме, да и занимались с ними люди увлечённые, любящие своё дело. Мне очень повезло на них. Вместе с ними мы, читатели, ходили в кино, на детские спектакли, которые играли сами детишки, смотрели диафильмы. И когда меня однажды не взяли из-за возраста (туда пошли старшие подростки),мне стало обидно какие-то два года и не берут. В одной из небольших комнат мы под руководством библиотекарей готовили к праздникам самодельные игрушки, подклеивали старые книжки, в общем занимались самыми полезными делами. К сожалению, я не запомнил их имён, фамилий, а так надо было бы
В седьмом, восьмом классе я стал ходить туда реже, и к концу восьмого когда однажды пришёл в библиотеку, вдруг понял это в последний раз.