Михаил после восьмого класса..
Сдать документы было делом пустяковым, но вот забрать! Прийдя домой, я решительно объявил маме о своём решении стать профессиональным судосборщиком, и тут она сказала свое веское и умное слово Никогда прежде ничего она мне не советовала, но тут вдруг сказала: «Не думай туда идти сынок. Учись дальше. Иди в школу. Ещё успеешь наработаться»
Я уступил, потому что в её словах услышал тихую и умную правду жизни, которой она щедро делилась со всеми своими детьми. Ей пришлось ехать вместе со мною, чтобы вернуть документы. Мама, милая и заботливая, никогда не желала плохого свои детям, и теперь, когда пришел час помощи, она не стала безучастно смотреть на мои беспомощные попытки изменить свою судьбу, как это делал отец, а сказала свое веское слово. Сама малограмотная, она всю свою жизнь положила на то, чтоб её дети обрели большие и хорошие знания, стали специалистами своего любимого дела. Словом, она и определила мне дальнейшую жизнь.
Но в свою школу я не вернулся, а пошёл с нового учебного года в другую. Правда, она была далековата на первый взгляд за заводом «Энергомаш», но потом я быстро привык к этому расстоянию и на уроки никогда не опаздывал. Еще где-то в тридцатых числах августа, когда вовсю шла подготовка в новому учебному году, я пришел в 36-ю школу, отдал документы завучу и вышел с нею на на футбольное поле, где кипели страсти последних дней каникул перед сентябрем, Ребята кучками стояли вокруг своих классных руководителей и слушали их наставления. Меня подвели к одной из этих групп и представили будущим одноклассникам. Передо мною стояли ребята и девчонки, с которыми мне предстояло учиться и заканчивать эту школу, До этого у них вообще новичков не было, а тут нате, привели
Классный руководитель, учитель математики Вера Григорьевна Селезнёва, не прерывала своего рассказа, я стоял, пока она не завер-шила своего разговора..Мальчишки потом всё равно подошли ко мне знакомиться. Правда моя тесная дружба ни с кем в этом классе так и не состоялась. Почему? Никто, да и я в том числе, даже сегодня не могу ответить на этот вопрос.
В классе с первого сентября мне отвели место позади Вовки Соколова, умного и ухватистого парня. Он везде был впереди, и хоть учился на твердую четвёрку, никогда не искал поблажек. Но вот из-за своей математической отсталости мне пришлось все время списывать у него задачки и примеры, отчего он часто злился и шипел плечо: «Да решай же сам, ну тебя..!» Остальные предметы, как и в предыдущей школе, не вызывали у меня затруднений, и я даже смущался, когда директор, Виктор Иванович Нестеров, учитель географии, часто ставил меня в пример другим ученикам, отмечая успехи. В большинстве своём, в этой школе учителя запомнились больше, может потому, что были лучшими из последних школьных наставников.
Литераторша, Анастасия Ананьевна, не мучила стихами, часто любила порассуждать и, помнится, её коньком были мучения Раскольникова, о котором она могла говорить часами. Однажды она заболела и мы затеяли её проведать. Как-то быстро собрались и по-шли к ней с ребятами, вот уж не помню, с кем. Удивило меня то, что у нее была обыкновенная комнатка, забитая доверху книгами, а её мы застали за проверкой контрольных тетрадей. Ей было несколько неудобно, что мы пришли её навестить, но она, быстро справившись с волнением, выпроводила нас после недолгой беседы. Ходили мы и к другой больной учительнице Елена Федоровне, которая вела физкультуру и умерла через год после выхода на пенсию.
Жила она где-то на спуске Калинина к Уссурийскому бульвару в старом двухэтажном, потемневшем от времени, доме. Эта учительница сделала для меня столько в физкультуре, сколько не сделал никто другой из учителей физкультуры. Вместе с ней мы ездили на каток в детском парке на стадион «Динамо». Без неё нас не пускали, а Костя ради такого случая подарил мне фигурные коньки, у которых я спилил передний зубец, чтоб не упасть ненароком. На них я и прокатался два сезона. И целую зиму в каждом классе она водила нас в бассейн я там ни разу не был до этого и вообще не представлял, что такое сооружение есть на свете. Никто меня потом не заставлял, она приохотила к плаванию, конькам и следила, чтоб не волынили на уроках физ-ры с неё и началось посещение открытого бассейна, в котором можно было плавать даже зимой.
В первый раз войдя в полукруглую залу бассейна в стиле 50-х годов, я поразился тамошним картинам Рылова и мощи, красоте тех, кто некогда здесь увлекался спортом. Особенно мне нравилась, да и до сих пор нравится его вещь «В голубом просторе». Елена Фёдоровна назначала время занятий, мы приезжали, проходили медосмотр на предмет целости пяток и кожи, отсутствия грибка и прочих гадостей. В раздевалке находил шкапик не без помощи Вовки Соколова, он как-то моментально везде ориентировался, быстро раздевался непривычная зимняя зябкость смущала, было страшновато.
Почему-то всегда жду, что мои вещи украдут или подменят. Таково уж чувство. Вовка же не раз тут бывший, хлопает меня ладошкой по голому плечу: «Не дрейфь, Мишка, со мной не пропадешь, главное держись в хвосте». Ступая следом за ним, вхожу в наклонный коридор, постепенно уходивший в воду бассейна. Небольшие воротца, прикрывающие вход, хлопают словно двери в американском салуне, пройдя их быстро хватаюсь за боковые перильца в виде большой трубы и продвигаюсь вперёд на голос учительницы. Перила ведут в бассейн, и чувствую, что дно под ногами исчезло. Надо плыть туда, где глубина меньше и там же наша Елена Фёдоровна командует. Уже от ворот слышен ее раскатистый зычный голос..
Мы с Вовкой выплываем на мелководье, он шурует руками как заправский пловец, в то время как я неумело шлепаю по воде руками. Елена Фёдоровна ходит по верхнему краю бассейна и глядя на нас сквозь пар водяного тумана (мороз был 25°С),сверху подавала команды, да шутливо поругивала нас за неумение. Сильно отдававшая хлором, вода была тёплой и меня охватило необычное ощущение, когда мороз, трещавший на улице, охватывал холодом высунутую голову бассейн был открытый и над водою стоял пар, как в бане. Мы с Вовкой выплыли на мелкую часть бассейна и принялись за плавание. Я учился грести обеими руками, но у меня это не выходило из-за правой сломанной руки она быстро уставала, а за нею переставала работать и левая. Со временем я привык к этим походам в бассейн, купаниям во время морозов, но всё равно было зябко после выхода из него, хотя меня и грело тёплое толстое пальто.
Сестра Таня покупала его своему мужу, но тот по какой-то причине отказался и она подарила его мне. Пальто показалось длинным, однако этот качество, как ни странно, недостатком не оказалось в ветреную и морозную погоду моему телу ничего не грозило я был в нём хорошо согрет.