Пока высаживались, вытаскивали вещи, мылись с дороги, прошло немало времени и для осмотра окрестностей его не нашлось. Наутро я решился выйти и оглядеться куда же все таки я попал. Несколько сараев для лошадей, барак, где жили сплавщики и вокруг крутые сопки, поросшие сплошным сосновым лесом. Затон был местом, куда меня занесла жажда приключений.
День стоял хмурый, и я решил отдохнуть с дороги, полагая что в такую погоду никакой работы не предвидится, но не тут-то было. Дядя моментально нашёл мне работу и я до вечера орудовал большим топором, заготавливая дрова для летней кухни. Огромные поленья уже громоздились бесформенной кучей возле барака, когда солнце склонилось за горизонт и вечерние тени густо легли на землю.
С наслаждением я расправил затекшую спину и бросил наземь топор баба Фёкла позвала меня ужинать. С вымытыми дочиста руками сел за грубо сколоченный, добела надраенный сосновый стол. Тусклый свет керосиновой лампы бросал серые тени на усталые лица сплавщиков, пришедших с плотины. Но другого света здесь не было, и я, не привыкший к такому освещению, с трудом различал лица.
Утомившиеся мужики разговаривали мало, разве что когда дед Андрон, сивый кучерявый мужичина, выставил на стол поллитровку, пробасив: «Зальем-ка, ребя, помалу». Выпив, сплавщики начали галдеть, сначала о себе, потом перешли на баб и через час с небольшим после ужина в полутёмной комнате, пропитанной странной смесью леса, пота и еды, стоял неровный гвалт.
Обсуждали погоду, виды на сено, спорили о начальниках, женщинах, а меня толком-то никто и не замечал. Найдя свободную койку среди прочих, я, обрадованный наступлением долгожданного отдыха, упал на неё, едва раздевшись, и, не обращая внимания на жужжание комаров, крепко заснул.
Началась моя двухнедельная полоса отдыха и сплошных испытаний. Но не скажу, что мне это все надоедало было очень интересно ходить за лошадьми на покосе, свозить сено в копны, и хоть у меня не сразу все выходило, я чувствовал, что моя помощь нужна дяде, которого лучше было бы конечно звать дедом Сергеем. Он начал снова строиться. И непонятно становилось, в который раз он возводит себе дом, пятый, десятый, но мужики понимая, что сейчас без такого труда он просто не может, помогали все, кто не был занят на сплаве и пока шёл лес. Брёвна для дома были. Хорошие, просушенные они аккуратно вылёживали на берегу свой нужный срок. Видно, дядя давно задумал ставить себе дом здесь, среди природы, вдали от города с его непонятными привычками и законами. Воспитанный лесом, дядя Сергей привык к одиночеству. Профессиональный охотник по пушному зверю, он слишком много времени провёл на охоте, чтобы жить среди людей как те, кто не знал, что такое лесное уединение.
Сплавщики на лошадях подвозили брёвна и начинали их ошкуривать. Меня тоже позвали к этому ответственному делу, хотя я и впервые держал в руках скобу для такой трудной обработки брёвен. Сидя на тёплой от солнца длинной лесине, с ожесточением соскребал коричневую душистую кору, обнажая ослепительно белое тело ствола бывшей сосны. Колени, руки покрылись древесной пылью и мелкой стружкой, спина горела от пота под палящими лучами солнца. К полудню большая часть брёвен была подготовлена и дед, видя мои успехи, отправил меня делать дранку готовить огромные плоские щепы, раскалывая большие чурбаки тяжеленным колуном. Есть такой специальный русский топор. И здесь я мало-мальски, но научился этой работе. Чего же можно было ожидать от рослого, но всё ж подростка? Начали ставить стены дядя послал меня собирать мох к небольшому, но глубокому озерцу, блестевшему тёмнотой воды среди камышей неподалеку от нашего поселения. Возле него было много влажного мха среди невысоких кочек. Собранный мох потом сушили, чтобы прокладывать между бревен. Помнится, я заготовил и перетаскал этой влажной травы целую пропасть, но дядя всё говорил мало, мало.
Его действительно было мало он настолько высыхал, что из огромной кучи принесенного мха, оставалась лишь небольшая часть.
В этом озере водились неплохие, тёмно-золотистые с серебринкой, караси. Я их добывал с помощью мордушки сетки, сплетенной из ивняка и видом похожей на кувшин. Бросал в неё хлеб и опускал на ночь в глубину, как научил меня дядя Сергей. А к утру в ней уже плескалось до полутора десятков рыб. Ко второй неделе моего гостевания на запани вода в реке поднялась и я развлекался катанием на лодке-плоскодонке среди подтопленных деревьев,
И вдруг однажды на ветвях большого ильма (есть на Дальнем Востоке такая порода деревьев) увидел змею. Огромный полоз Шренка тихо шелестел среди высохших сучьев, но почуяв опасность, быстро пополз вглубь дерева, чтобы скрыться в большом дупле. Потом, когда я рассказал бабке Фёкле о том, что видел красивую змею с ярка-оранжевыми полосами и попытался ее поймать, она пришла в неописуемое негодование.
В ее представлении все змеи, ящерицы, лягушки были настолько презренными, что казались недостойны существования. Возмущение её было так велико, что резку хлеба, бывшую моей каждодневной обеденной обязанностью, она взяла на себя, убоявшись моего тесного общения с этими милыми пресмыкающи-мися.
Быстро пролетели деньки моего пребывания на лесном посёлке и вот я снова дома. Прошёл год. Наступило лето шестьдесят восьмо-го нужно было сдавать экзамены за восьмилетку. Закончился май, когда отлынивая от уроков, мы постоянно глазели в окно и наступил июнь. После весеннего тепла его жаркое дыхание чувствовалось особенно. Тополиный пух облепил тротуары, лег белым покрывалом на траву, придорожные кустарники. Тонкостей сдачи экзаменов не помню, но то, что был страх точно.
Те, кого помню и люблю: Антонина Ивановна, Ольга Трофимовна, Людмила Ильинична, Лидия Ивановна (директор),Вера Ильинична,
Выпускники 8-а класса 55-й школы г. Хабаровска
Вера Михайловна, Лилия Ивановна, Валентина Ивановна. Одноклассники: Шендин, Ларин, Хвостиков, Нагорский, Соколов, Ковцур, Сулимов, Манушин, я, Номоконов, Плиско, Волкова, Ракитин, Шехматов, Зайцева Тамара, Чеснокова, Кравченко, Коню-ков, Сназина, Федюкина, Зайцева Ольга, Пузенко, Бахтыозина, Зайцева Таня, Федотова, Синельникова.
Ведь первые испытания самые трудные. После сдачи их можно было остаться в школе, а можно и пойти поступить в техникум или училище. Вот тут-то чувствуя мою податливость, брат Костя и сговорил меня поступать в строительный техникум, помня, как он некогда с помощью Володи, нашего главного заботливого человека в семье, поступал в сельхозтехникум. Забрав аттестат из школы, я поехал в строительный техникум, находившийся за зданием телеграфа на площади Ленина, и, с опаской переступив порог заведения, всё ещё раздумывая, сдал документы. Первый экзамен диктант, писали не долго 2.5 часа, и придя домой, долго терзался неизвестностью оценки. Сергей полюбопытствовал, о чём это я так долго писал, и когда я глухо ответил: «Диктант «В лесу», то ответ мой ему так понравился, что потом долго не мог забыть и напоминал мне при каждом удобном случае, чтоб подшутить и вспомнить, как я тоном разбуженного весною медведя повествовал о теме вступительного диктанта по русскому языку.
Такая тройка уж не могла поднять моего упавшего настроения, и второй экзамен математику, я конечно, завалил. Забрав без сожаления свои бумаги, я долго раздумывал, куда же теперь направить свои стопы. Вернуться обратно в свою школу? Показалось стыдно, хотя это было бы самым правильным решением. Увидев где-то объявление о приеме в профучилище на профессию судосборщика, решил: идти туда!