И когда тьма сгустилась, становясь почти осязаемой, почва парка заходила ходуном. Быть может, то была лишь жуткая игра воображения, но Орсинь чудилось, будто из неё вырастают головы гигантских чудовищ. И эти глыбы камня сталкивались, обрушая деревья, спрессовывая и перемалывая всё, что попадалось в их жадные челюсти. А потом они исторгли из себя языки пламени, озаряя кровавым багрянцем ночь и парящего над ними князя.
Стужа трепала его длинные рыжие волосы, подобно живому огню. Теперь Кэрел скользил над землёй, не поднимаясь слишком высоко, и стоило Арэйсу материализоваться поблизости, как пылающие пасти ящериц слепо тянулись в её сторону. Не имея больше возможности опуститься на враждебную почву, княгиня была вынуждена телепортироваться вновь и вновь, удерживая себя в воздухе.
А между тем искорёженный до неузнаваемости парк кое-где уже начал гореть и дымиться; стонущая земля перекатывалась гребнями, грозя расколоть фундамент дворца. Поглощённые смертельным поединком, каждый раз наращивая размах заклинаний, двое потомков древних семей разошлись не на шутку.
Да что за безумие они творят?! Ведь так пострадает и город! воскликнул Пьерше.
Орсинь казалось, что Арэйсу тем не менее вот-вот достанет Кэрела, однако тому каждый раз чудом удавалось избежать худшего. Случайно повернувшись, чтобы убрать упавшие на лицо промокшие волосы, эльфийка заметила, что Сепиру подобралась, положив руку на кинжал, что всегда выдавало в ней напряжение.
Что вы делаете?
Я жду решающего момента. Мне плевать на княгиню Брунгервильсс, но я не допущу смерти Кэрела, процедила Сепиру сквозь зубы. Я уже видела, как она убивала: у неё должен быть припасён какой-то трюк.
Орсинь едва удержалась, чтобы не расплакаться. Когда всё так обернулось? Что пошло не так? Она не хотела ничьей смерти: ни князя, ни Арэйсу. Так не должно закончиться. Не должно!
Бездна поглоти меня прошептал вдруг Пьерше.
Массивный циклон, сформировавшийся над парком, закручивался всё стремительнее. И от его «глаза» потянулся к тверди танцующий вихрь, напоминающий тонкое жало. Слабый, он то и дело обрывался. Но, коснувшись каменных ящериц, он разрывал их обратно на грязь и слякоть. Всё, чего не хватало смерчу, это постоянства.
Арэйсу вдруг замерла, напряжённо оскалившись, и воронка восстановилась, обретая форму. Вращаясь, она ринулась в сторону Кэрела. И в тот же момент земля, вздыбившись за спиной княгини, сомкнула вокруг неё челюсти
Случайно повернувшись, чтобы убрать упавшие на лицо промокшие волосы, эльфийка заметила, что Сепиру подобралась, напряжённо положив руку на кинжал, готовая броситься в бой.
Что случилось?
Сейчас! крикнула баронесса и сорвалась с места.
Что она делает?! обернулась Орсинь к Пьерше.
Увидела что-то в прошлом, пояснил тот. Это единственная магия, которая доступна Сепиру: вернуться назад во времени на пару минут. А, как же раздражает! Граф в ярости схватился за голову. Из-за этой способности она ничего не объясняет и действует сама!
А баронесса тем временем бежала к Кэрелу и размахивала руками. Из-за шипения пламени и раскатов грома её едва ли было слышно, однако именной кинжал, сверкнувший в отблесках молнии, в последний момент привлек внимание князя. Стоило ему слегка повернуться, как стилет Арэйсу с лёту вонзился ему под сердце.
Дикий, судорожный вопль боли прорезал пространство: почти одновременно с тем, как Кэрел, закатив глаза, рухнул на землю, сомкнувшийся вокруг Арэйсу каменный кокон тоже распался, обнажив её полуобгоревшее тело.
Да отпустите же меня! в отчаянии закричала Орсинь, выворачивая ноги из растительных пут, но стебли только обросли шершавой коркой, которую невозможно было разодрать никакими усилиями.
Мне достаточно того, что в опасности Сепиру, зло прошипел Пьерше. Он и сам лишался рассудка от тревоги.
Кэрел бился в конвульсиях, теряя сознание. Не обращая внимание на жижу, в которую превратилась мёрзлая почва, баронесса опустилась рядом с ним на колени, извлекая из раны клинок: сам Кэрел уже был слишком слаб, чтобы сделать это.
Давай же, вставай! Приди в себя! со страхом звала его Сепиру, уложив голову друга себе на колени. Даже если благодаря её стараниям стилет не пронзил сердце князя насквозь, ранение всё равно оказалось тяжёлым.
В этот момент с той стороны, где голем Кэрела поглотил Арэйсу, послышался слабый, свистящий стон. Скелет, покрытый запёкшимся мясом, вот, что осталось от княгини. Но этот скелет ещё жил. Тёмная кровь, заливающая землю, начала сплетаться в причудливые ручейки, которые заместили прежние сосуды. Мышцы, стремительно прирастая к костям, пядь за пядью восстанавливали очертания конечностей. В пустых глазницах всплыли глаза без ресниц и век. Брюшные мышцы алым каркасом обтянули тело, заставляя лёгкие работать, и тонкая плёнка кожи потекла по черепу, пряча хрящи и сухожилия.
Княгиня захрипела и с гримасой боли перевернулась на четвереньки. Она ещё не восстановилась полностью, но с маниакальным упорством потянулась к мечу, намереваясь довести до конца начатое.
Сепиру задрожала, сглатывая, непослушными руками нащупывая отброшенный куда-то впопыхах кинжал. А затем почувствовала тёплое прикосновение чужих пальцев к своей щеке: Кэрел открыл глаза и смотрел на неё.
Спасибо.
Ничего, вместе мы выстоим, правда? Губы баронессы предательски задрожали.
Ничего не ответив, князь Мелирт поднялся навстречу приближающейся Арэйсу. Но прежде, чем кто-либо успел что-то предпринять, в пространстве между сражающимися и дворцом разлилось золотое сияние. Как только император материализовался во плоти, окружающая магия начала загустевать и становиться вязкой, неповоротливой. Аурелий обратил взор в колышущуюся глубину парка и силы земли утихли, как умилостивленные боги; взглянул на лианы Пьерше, толстым слоем покрывшие стены дворца, и те обратились в прах; облака рассеялись, в ясной холодной вышине вновь замерцали звёзды.
Не надо ничего объяснять. Возвращайся в свои покои и отдыхай, это было первое, что император произнёс, обратившись к Арэйсу.
Та быстро поклонилась и исчезла, телепортировавшись.
На этом наш бал закончен. Полагаю, каждый из вас сделает для себя исчерпывающие выводы. Давайте же и дальше наслаждаться миром и спокойствием. Это уже относилось к гостям, и никто не посмел возразить. Да и потрясение за этот вечер было слишком сильно, чтобы продолжать какие-либо беседы. Всем требовался отдых.
До тех пор, пока дворец не опустел, Аурелий не глядел в сторону Орсинь
* * *
Посмотри, что ты натворила! в гневе рявкнул он, воззрившись на эльфийку, едва они оказались наедине в морской гостиной.
На скулах императора ходили желваки.
Я?! тут же взвилась Орсинь. Глухое нервное напряжение наконец-то обрело выход, переплавляясь в злость. Всё шло по плану, я не понимаю, почему Арэйсу
Вот именно! ощерился Аурелий. Ты заставила её снова убивать, подвергла её психику риску! Под Стевольпом она и так уже пыталась покончить жизнь самоубийством.
Эльфийка на секунду онемела.
Что? Почему почему ты мне раньше не говорил об этом?! Да если бы ты остался во дворце, ситуацию можно было бы быстро взять под контроль! Где ты находился, что тебя никто не мог найти?!
Это это не твоё дело! Император запнулся, затем вновь вспыхнул. Я был против показательной казни, и всё, что произошло, только твоя, твоя и твоя ответственность!
Он тяжело дышал от ярости. Орсинь изумлённо распахнула глаза.
Твои друзья не возражали против моей идеи.
Не надо притворства, мы прекрасно понимаем, о чём я говорю, устало отмахнулся Аурелий. Ты делаешь всё что хочешь и никого не слушаешь! Орсинь, скажу честно: ты стала какой-то жестокой. При звуке этих слов эльфийка вздрогнула, как будто её ударили, но Аурелий предупреждающие поднял ладони. Может быть, я подобрал неверное определение, но что-то идёт не так.