Господи, как же мне не хватало Рози и именно сейчас! В том, насколько она мне необходима, я убедилась, когда спустя пару часов Рози позвонила нам из Рима и Сильвия включила громкую связь. Подруга болтала без умолку, передавая приветы и поздравления; изредка на заднем плане слышался голос Джорджио, который говорил что-то такое, что заставляло Рози хихикать. Слушая ее, я вдруг почувствовала себя единственным человеком на планете, который остался в это Рождество совершенно один.
Звонок Рози расстроил не только меня. После того как Сильвия дала отбой, ее верхняя губа жалко задрожала.
Разумеется, я рада за нее, сказала она неожиданно севшим голосом. Но ведь ей уже тридцать пять! В таком возрасте ей следовало быть здесь, с нами, и не одной, а с кучей непослушных внуков!
При этих словах и я, и Ричард сразу вспомнили, о чем мы говорили, когда он привез мне стеллаж, и переглянулись. «Вот видишь!» таков был смысл послания, который я пыталась передать ему взглядом и выражением лица. Ричард меня понял и улыбнулся в ответ.
Разве про внуков можно говорить «куча»? осведомился Марк.
Я не уверена, что для них существует соответствующее собирательное существительное, отозвалась Грейс.
Такое существительное есть, сказал Ричард, который знал все на свете. Это существительное «беспорядок».
Лучше беспорядок, чем полное отсутствие внуков, уныло подумала я. Внуков и детей. У меня-то тоже их нет, хотя мне, как и Рози, уже тридцать пять.
Ну, хватит, дорогая, улыбнись! сказал Ричард Сильвии. Сегодня Рождество, а в такой день унывать грех.
Сильвия кивнула, достала платок и высморкалась.
Ты прав. Извини. Она улыбнулась Марку и Грейс. Я рассчитываю на вас, мои дорогие. Надеюсь, вы подарите мне целую кучу в общем, побольше внуков, и пусть они делают что хотят. Беспорядком меня не испугаешь.
Дай нам время, ма, ответил Марк. Мы женаты меньше месяца!
Он и Грейс подарили мне на Рождество толстый ежедневник, рассчитанный на пять лет. Пять лет пустых страниц! Чем их заполнять, я понятия не имела. Разве что начну вести дневник.
Тебе понравился наш подарок? спросил Марк некоторое время спустя. Это Грейс выбирала. Сначала я не знал, пригодится тебе ежедневник или нет, но потом подумал, что ты можешь записывать разные забавные случаи, которые происходят у тебя на работе. Кстати, как здоровье Сути?
Я улыбнулась.
Ежедневник очень неплохая идея. А с Сути все в порядке.
Он ничего себе не отгрыз?
Пока нет, насколько я знаю.
В этот момент к нам подошла Грейс. Подошла и обвила рукой талию Марка. Похоже, этот жест вошел у нее в привычку.
Я только что узнал: Сути не отгрыз себе сломанную ногу, сообщил ей Марк. Отличная новость, правда?
Грейс поморщилась.
Да, вероятно, сказала она. Особенно если учесть, что этот грызун-членовредитель едва не испортил нам свадьбу. Каково мне было выходить за тебя замуж, зная, что какой-то несчастный хомяк может вот-вот остаться без ноги. Я рада, что с ним все хорошо.
Она обращалась к Марку, но мне почему-то казалось Грейс говорит это для меня.
В Париже многие женщины носят в сумочках крошечных собачек, сказал мне Марк. Это, наверное, новая французская мода. Они сидят как детеныши кенгуру в сумке у мамы, только эти женщины покупали свои сумочки у «Дольче энд Габбана».
Это итальянский бренд, дорогой.
Марк пожал плечами.
Я не знаю, как называется французский аналог этой фирмы, но суть, думаю, ясна. Кстати, Бет, ты знаешь, что в Лувре находится столько картин, что, если постоять перед каждой в течение всего тридцати секунд, на осмотр всей экспозиции потребуется тридцать пять суток?
А сколько картин видели вы? поинтересовалась Сильвия.
Марк рассмеялся.
Ни одной!
Сильвия вздохнула.
Понятно. У вас была романтическая поездка. Романтическая, а не познавательная. Верно, Грейс?
Разумеется. Париж недаром называют Городом любви. Это идеальное место для медового месяца.
Ну, на Эйфелевой башне вы наверняка побывали, заметила Сильвия. Мне всегда хотелось забраться на самый верх!
На Эйфелеву башню мы тоже не поднимались, сказал Марк несколько смущенно.
Вы не были на Эйфелевой башне?! ахнула Сильвия. Я-то думала, что большинство людей ездят в Париж только за этим!
Грейс слегка повела плечами. Этот жест был призван показать всем, что они с Марком были слишком заняты друг другом, чтобы тратить время на осмотр достопримечательностей.
Однажды в Париже мне сделали предложение, сказала я, стремясь уйти подальше от скользкой темы. И именно на Эйфелевой башне.
Марк вытаращил на меня глаза.
Да не может быть! Почему я ничего не знаю? Мама, папа вы когда-нибудь слышали об этой истории?
Я не слышала, сказала Сильвия. Но очень хотела бы услышать.
Я на секунду задумалась. Рози знала о пережитом мною унижении я сама ей все рассказала, потому что мне хотелось поделиться хоть с кем-то этим эпизодом моей не слишком богатой на события биографии, но остальные Честно сказать, я понятия не имела, почему мне приспичило рассказать об этом случае именно сейчас, но поскольку все мои слушатели буквально сгорали от любопытства все, за исключением Грейс, которая выбрала именно эту минуту, чтобы полюбоваться своим рождественским, со стразами, маникюром, я решила идти до конца.
Начало моей истории было веселым само по себе. Мы с моим тогдашним приятелем Дэнни решили подняться на второй уровень башни пешком, чтобы не стоять в очереди к лифтам. Нам предстояло преодолеть 674 ступеньки, к тому же лестница была круговой, и по мере подъема голова у меня кружилась все сильнее и сильнее. Дэнни со своей стороны твердо решил сделать мне предложение именно так, как запланировал, поэтому не обратил внимания ни на мою бледность, ни на выступивший у меня на лбу холодный пот. К тому моменту, когда он готов был опуститься на одно колено, чтобы произнести заранее отрепетированные слова, перед глазами у меня все плыло и кружилось, меня отчаянно тошнило, и я испытывала непреодолимое желание лечь на железный пол прямо под ноги многочисленных туристов.
И что ты ответила, когда он сделал тебе предложение? заинтересованно спросил Марк.
Я сказала, что меня тошнит.
Бедный Дэнни. Он вздохнул. Не слишком романтическая история.
Я покачала головой. На мгновение я вновь перенеслась на продуваемую всеми ветрами площадку Эйфелевой башни и содрогнулась. Все, кто там был, смотрели на нас, а я думала только о том, как бы не сблевать.
Дальше было хуже, сообщила я.
Хуже?
Когда я немного пришла в себя, Дэнни повторил свое предложение, и мне пришлось сказать «нет». А поскольку это был первый день наших четырехдневных каникул, все оставшиеся дни Дэнни дулся и почти со мной не разговаривал и это при том, что мы вынуждены были жить с ним в одном номере. Это было ужасно!
Но почему ты ему отказала? поинтересовалась Сильвия.
Потому что я его не любила.
Довольно веская причина, вставил Ричард, кивая.
Марк покачал головой.
Не понимаю, почему ты мне не рассказала! Я-то был уверен, что знаю о тебе все.
Грейс оторвалась от созерцания своих безупречных ногтей.
Человека невозможно узнать до конца, изрекла она. Ты не знаешь всего о Бет точно так же, как не знаешь всего обо мне.
Это заявление заставило Марка вновь переключить внимание на жену.
Вот как? проговорил он, проводя кончиком пальца по ее шее. И что именно я о тебе не знаю?
Грейс усмехнулась:
Ты сам должен это выяснить, не так ли?
Повисла напряженная пауза, во время которой никто не издал ни звука. Наконец Ричард слегка откашлялся, а Сильвия двинулась в сторону кухни, бормоча что-то о необходимости нарезать морковь. Я бросилась следом.
Давайте я помогу вам с брюссельской капустой.