Знаешь, это, наверное, самое страшное. Сотворить ужасное не со зла, разбить сердце и, даже не поняв, как сильно навредил, пойти по жизни дальше, смеясь.
Ой, что-то ты приуныла совсем, а такая радостная была, когда позвонила! вздохнула Ленка. Как мне тебе настроение поднять?
Ничего не надо. Я сейчас в квартиру еду, а ты, когда будешь?
Сегодня вечером. Смена закончится, я сразу к тебе. Придумаем что-нибудь! Не хочешь Колю? Не надо. Не нужен Платонов? Мы тебе другого найдем И даже без зелья!
Лена, не надо! Лена, даже не вздумай! пригрозила я.
Но подруга уже отключилась.
Как бы она не начала меня сватать за всех подряд и подсовывать знакомства разные. Ничего из этого мне не надо!
* * *
Андрей
Как там операция Москвина?
Ни здрасьте, не до свидания. Я позвонил Величко исключительно по рабочему вопросу.
Платонов? раздалось удивленное в ответ. Ты очнулся, что ли? поинтересовался Величко Георгий Александрович, он же Гога, он же Рабинович. Он же просто Впрочем, скажу, как есть пидарас!
Но скажу только мысленно, потому что вслух объявлять о своих подозрениях рано. Иначе Величко наказать не удастся.
Ни наказать, ни отомстить? Нет, никуда не годится.
Поэтому я изо всех сил сдерживался, дышал размеренно, спокойно, призывал на помощь всю свою выдержку, чтобы не разразиться матом и потоком обвинений в сторону того, кто меня люто подставил.
Еще и взобрался на мое место, гаденыш! А я же его растил, делился знаниями, скармливал желторотику медицинскому с чайной ложечки крупицы бесценного опыта. Человека из него сделал, превратил обрубка, едва выпущенного из меда, во врача И что в итоге? Мне прилетела жестокая ответка в виде черной благодарности.
Кровь снова вскипела, перед глазами поплыли алые круги от ярости.
Платонов, бросил небрежно. Он самый. Так что с Москвиным? Мне сказали, что ты операцию ему проводил.
Москвин в полном порядке. Показатели в норме. Операция успешная, его перевели в реанимационное, чтобы наблюдать за состоянием после операции. По истечении нескольких часов отправлю в обычную палату, отчитался ровно, но потом словно вспомнил, что теперь он там главный и начал хорохориться. Нормально все у твоего приятеля! Сам-то ты как? Говорят, анализы у тебя кхм странные?
Анализы странные? Ничего особенного! В отпуск решил пойти.
Ааа Ну да, ну да. Отпуск дело хорошее. Насколько? новый вопрос.
Вот же гнида! Как будто не знает, что отпуск у меня бессрочный. Я в миг представил его рожу, полную ехидства, словно воочию увидел гаденькую улыбку, прячущуюся в уголках тонких бледных губ.
От злости я шмякнул кулаком по простыне, заскрипел зубами.
Хорошо, что я не в отделении. Я бы гада самым тупым скальпелем на кусочки покромсал, нарезал из его туши заготовку на манты с рубленым мясом, которые он так обожает!
Не знаю еще, насколько. Дед ко мне прилетел, дела есть. Частная клиника требует больше внимания. Сам-то справишься? Скорее всего, не смогу консультировать, дела!
Отдыхай. Отделение в надежных руках!
В каких?!
В надежных?!
В чумных и пидарастических руках мое отделение!
Такой гнилой человек, как Величко, быстро разовьет в отделении и кумовство, и взяточничество, и подхалимство! Гнида Гнида, развалит всю травматологию, а она в центральной клинике моими стараниями была замечательной.
Желаю успехов. Москвина скоро навещу!
Навестишь? А Кхм О Ты же лежишь?
Пять минут назад лежал, сейчас встал. Ерунда, говорю же! Ну, бывай, Рабинович. Звони, если что.
Звони и попадай на вежливое: «Пройдите на хуй, там вас заждались!» добавил мысленно, спуская пар.
Пролежав полдня, я понял, что лежать больше не могу! Потребовал выписать меня из отделения.
Под расписку, разумеется.
Побухтели, попытались отговорить для приличия, но я настоял на своем, засобирался.
Что я, капельницу себе дома не поствлю, что ли?
Величко уничтожил мою репутацию, но ему не под силу уничтожить мой опыт.
Гад, бля Гад!
Я был готов покинуть клинику, сел отдышаться, потому что временами накатывала сильнейшая слабость. Так понемногу и выбрался. Передвигался с паузами, разглядывал пейзажи из окна: красивые, жесть! Внутренний двор, забор, парковка, машины скорой
Так понемногу добрался до холла и заметил, как степенно и важно вышагивал мой дед.
Дедом я гордился и уважал его неимоверно. Восемьдесят три года мужчине, а спина до сих пор ровная, одет в хороший костюм, выглажен идеально, прическа волосок к волоску! Дед к преклонным летам сохранил свои зубы, волосы, ровную осанку, твердую руку и острый ум. Словом, образец для подражания!
Увидев его, мне стало совестно передвигаться со скоростью вялой мухи, пребывающей под парами дихлофоса, поэтому я придал себе более веселый вид и заставил идти, как обычно, резким, твердым шагом.
Михаил Семенович! позвал его. Какими судьбами?
Дед перевел на меня взгляд, удивился видно по глазам, но внешне виду не подал, приобнял меня, поцеловал в обе щеки:
Хотел тебя проведать.
Уже выписался.
Что, дома решил под капельницей пролежать?
Решил, не стал лукавить.
Поехали, меня ждет такси, предложил дед и пошел рядом. Не гони только, жеребец. Я хочу неспешно прогуляться!
Думаю, приврал дед! Не хотел он гулять медленно, но явно он не хотел давать мне повод злиться из-за снисхождения и жалости. Поэтому я не стал его одергивать. Не стал одергивать еще и потому, что чувствовал за собой вину.
Неторопливы шагом мы вышли из здания больницы, прогулялись до парковки. Оказавшись вдали от лишних ушей, я задал вопрос:
Родители в курсе?
Скандал! Возможно, в курсе, дед поджал губы. Но не от меня, добавил.
И на том спасибо. Значит, ждать нотации.
А что ты хотел? спросил ехидно. По всему министерству слухи расползлись быстро!
Дед, я
Дома поговорим! отрезал и показал рукой на припаркованный Мерс с желтой шашечкой. Мое такси.
Сев в машину на заднее сиденье, я еще раз испытал совестливый укол в болезненное место. Заныло где-то внутри Я хотел объясниться, но дед снова посмотрел на меня с молчаливым укором, и слова остались несказанными.
Дома поговорим.
Что ж, поговорим!
Говорить дед начал, едва мы переступили порог квартиры.
Первые слова, что он сказал, были:
Андрей, ты меня разочаровал!
Всего четыре слова, но какие! Они меня морально размазали, как манную кашу по тарелке. Раньше всегда звучало другое: «Андрей, я тобой горжусь!»
Но только не сегодня!
Потому, едва добравшись до квартиры, я рухнул на диванчик в коридоре, даже не смог до любимого зала добраться. Просто рухнул без сил.
Дед, я все объясню!
Дед разулся, аккуратно поставил свои остроносые туфли на нижнюю полку, снял пиджак, повесил его на плечики, отправил в гардеробный шкаф и только потом посмотрел на меня.
Объясни, пожалуйста.
Я
Постой! сердито нахмурил густые белые брови. Я еще не договорил! Я все понимаю: работа напряженная, изматывающая. Ты тянешь не одно место, а два, помогаешь консультациями, участвуешь всюду. Напряжение колоссальное, иногда можно и даже нужно отдохнуть! воздел кверху палец. Расслабиться просто необходимо! Можно и пропустить рюмочку. Две-три-пять Можно и выкурить хорошую дурь, кхекнул. Кто не любит хохотушку донну Марию в обществе ее верного любовника Хуана!
Дед, я
Я все понимаю! сердито посмотрел на меня. Когда оно природное, натуральное! Но жрать дурь синтетическую Ладно! Новый век, другое поколение. Даже это с натяжкой принять могу, но, Андрей!
Дед достал из кармана брюк лист бумаги, расправил его и потряс в воздухе.
Но это Возбудитель какой-то?! Ты позоришь Платоновых! скомкал бумажку и швырнул в меня. Позор! Позор Сапожник без сапог. Есть проблема? Нужно ее лечить, а не маскировать сомнительными средствами! Чтобы завтра же сдал спермограмму! потребовал он.