Несмотря на это, мы ждали нашу первую малышку с трепетом.
Маша стала всеобщим солнышком.
Ни дикая усталость, ни практически отсутствие сна в первый год её жизни, никогда не сравнились бы с тем ощущением настоящей семьи, которое она нам подарила. Время шло. Вместо съемной квартиры мы переехали в трёшку. Потом родился наш второй, на этот раз запланированный ребенок сын, о котором Богдан мечтал.
Наш Ванечка. Добрый, милый, самый любимый мальчик.
Если с рождением Маши наша семья стала настоящей, то когда родился сын она стала полной.
Двухэтажный дом с небольшим бассейном и садом подарок Богдана на рождение сына. Мы строили своё гнездышко три года.
Каждый сантиметр этого дома одобрен мной.
Каждый светильник в уборной или плинтус в кладовой всё выбирала я. Во-первых, Богдану всегда были неинтересны такие мелочи, во-вторых, он был занят развитием нового направления автозаправочных станций.
Почему не ешь? спрашивает Богдан, приближаясь к окну.
Выхожу из собственных мыслей и оборачиваюсь. Дети уже поели и убежали по своим комнатам.
Тебе есть до этого дело? спрашиваю равнодушно.
Не мели ерунды.
Ты же вышел из дома по-тихому. Рано утром. Ничего не сказал ни мне, ни детям. Даже записки не оставил.
Да прошли времена с записками, усмехается горько.
Его сарказм отдается болью в сердце. Около восьми лет назад. Когда не было сил даже на секс из-за постоянной усталости. Когда Богдан пропадал на учебе и работе, а я погрязла в пеленках и присыпках Он каждое утро, уходя из дома, оставлял мне записку на столе. В ней могло быть всё что угодно. Пожелание хорошего дня, признание в любви или просьба постирать белую рубашку к завтрашней встрече.
Но подпись была всегда одинаковая: Твой Даня.
Слезы застилают глаза.
Ты меня разлюбил, Даня, мотаю головой. Я такая дура была. Даже не думала об этом. Никогда не думала о том, что ты можешь меня разлюбить.
Прекрати истерику, Ян. Я просто сказал, что нам надо немного отдохнуть друг от друга.
Раньше ведь не говорил, с укором выговариваю.
Молчит. Поворачиваю голову и осматриваю мужа. То, что перед завтраком он не переоделся, и даже не зашел в нашу спальню, о многом говорит. Например, о том, что семейный завтрак это просто спектакль для детей.
Скажи мне, кто она? спрашиваю со слезами в глазах. У тебя кто-то появился. Я чувствую, Богдан.
Бл*дь. Что ты несешь? говорит он нервно. Я никогда тебе не изменял и не собираюсь.
Врёшь, кричу и бью ладонью в твердое плечо, но его тело даже не сдвигается с места. Всё врёшь.
Меня сносят эмоции. Я два дня держала их в себе и ни с кем не делилась. Я два дня носила обманчивую маску для детей и своих родителей.
Как же ты меня за*бала, качает Богдан головой, глядя в окно.
Глава 6. Яна.
И что ты ему ответила? спрашивает Света, нарезая фрукты в фарфоровую тарелку, отделанную золотой каймой.
Три месяца ждала этот набор посуды из Европы.
Ничего, говорю задумчиво, кутаюсь в плед. Разрыдалась, как дура.
А Богдан? Успокоил хоть?
Нет, мотаю головой. Просто сказал детям, что он пока поночует на квартире, чтобы не ездить за город. И после этого ушёл, девочки.
Да уж, Света неодобрительно качает головой. Хочешь, поговорю с Вадимом, чтобы он с ним пообщался? Может, реально у него случилось что-то? Всякое же бывает.
Ой, девочки, закидывает стройную загорелую ногу на стул Вера. Вы как маленькие, ей богу.
Почему это? подозрительно сужает глаза Света.
Девчонки мои одноклассницы и подруги детства. Мы нечасто с ними встречаемся в последнее время, но как только я отправила эмоциональное голосовое сообщение в наш общий чат, они тут же приехали с вином и суши.
Ну почему один человек не может просто за*бать другого? философски размышляет Вера, разводит руками. Ну камон, девчат?! Это нормально, что люди, которые прожили десять лет, друг друга допекли.
Ну тебе-то лучше знать, усмехается Света.
Вера в свои двадцать восемь ни разу не была замужем. Пару лет назад она встречалась с одним иностранцем, но насколько в итоге он вернулся на родину, а она осталась в городе, потому что не может оставить престарелых родителей.
А вот это уже сарказм, Вера чокается с нами высоким бокалом. Пассивная агрессия, Светик.
Да-да.
Я серьезно. Вот ты не можешь Вадику своему прямо сказать, что он тебя за*бал, поэтому приходится эти эмоции сливать на любимых подруг. Типа мы всё стерпим. Настоящая ты только с нами.
Света смотрит на Верунчика снисходительно и кидает ей в лицо сморщенную салфетку.
Я же задумываюсь.
Первая реакция на слова Богдана шок, неверие и ужас.
Не знаю, что сейчас включается в моей голове, здравый смысл или желание оправдать своего мужа, но сегодня его «за*бала» уже не кажется катастрофой. Может, так на самом деле бывает?!
А еще вдруг вспоминаю, что он признался мне в любви.
Ну почему? Почему человеческий мозг такой противный и из диалога, где любимый человек ответил на твои чувства взаимностью, а потом сказал гадость, запоминаешь только плохое?
Думаешь, это ничего страшного? спрашиваю Веру, закусив губу.
Полагаю, что ты реально его за*бала, Шацкая. Ну серьезно. Даже с этим домом. Допусти хоть на секунду, что ему похрен, какой фирмы будет сантехника или откуда приедет люстра. Что-то мне подсказывает, вот я тебя послала на второе же подобное сообщение, а Богдан пару лет это, скрипя зубами, выслушивает.
Ну, давайте его все пожалеем? цедит Света. Бедняга такой, я офигеваю с тебя Стоянова.
Вера игнорирует Светин тон и отвечает ей спокойно:
Я всегда говорила, что Соболев это не твой Вадик. С ним надо по-другому.
А как? зацепляюсь я за спасительную соломинку. Вер, что мне делать? начинаю опять реветь. Я умру без него. Я вообще не представляю без него жизни.
В этом и есть твоя проблема, Янчик, качает головой Вера и надувает качественно сделанные губы. Человек приходит в этот мир один и умирает тоже. Это надо понять и принять. И перестать воспринимать собственного мужа и любовь, как что-то вечное из песни Шарля Азнавура.
Ой, девочки, я пойду лучше детей проверю. Я старовер, вы же в курсе? уточняет Света и уходит в сторону дома.
Жопу наела староверка наша, шепчет мне Вера на ухо и прыскает от смеха.
Стоянова, блин, щелкаю подругу по носу. Она родила пару месяцев назад.
У Светы трое детей, муж и дом полная чаша. Мы с ней во многом похожи, но она выглядит гораздо старше и, вообще, не заморачивается за внешность.
А ну да, машет Вера рукой, мол, роды не оправдание.
Разливаю остатки вина в бокалы и зажигаю ароматизированные свечи, так как на улице смеркается. От выпитого алкоголя становится только хуже. Мою душу будто экскаватором вспахали и забыли разровнять.
Прикрываю глаза и пытаюсь совладать с приступом отчаянной боли.
Что у вас с сексом, Ян? спрашивает Вера задумчиво. Деликатно делает вид, что не замечает блеснувшие слезы.
Всё так же, пожимаю плечами.
Также это никак. Я тебе много раз говорила.
Говорила, киваю. Но я как-то не очень люблю все эти анальные штуки, ссылки на которые ты мне скидывала.
Вера хохочет.
Обожаю твою непосредственность, милая.
Вяло улыбаюсь в ответ. Я тоже действительно её люблю и доверяю на все сто процентов. Если Свете я могу что-то не рассказать или скрыть какие-то важные факты, то с Верой можно быть собой.
Как мне жить, Вер? спрашиваю с надрывом.
Горе моё луковое, иди ко мне, поднимает руку.
Скрываюсь у нее в подмышке и плачу навзрыд.
Господи, как хорошо, что Бог придумал подруг! Как хорошо, что у меня есть Вера со Светой.
Хочешь, поговорю с Бодей? задумчиво спрашивает меня.
Нет, не надо, мотаю головой. Скажет, что я тебя подослала к нему.
У Богдана с Верой сразу же образовались дружеские отношения, основанные на любви ко мне и сходном чувстве юмора. Мой муж действительно её уважает и ценит нашу дружбу.