И все из-за нее. Черт бы побрал эту старую сводницу!
Я не хочу помогать вам, прошипела я, тем не менее принимая у нее багаж и закидывая в предназначенный для мелких сумок отсек над сиденьями. Какого вы
Что, что произошло? притворно удивилась она.
Это какая-то шутка, да? Зачем было так делать?
Чувствовала я себя очень злой, но голос прозвучал беспомощно. Может, потому, что я изо всех сил пыталась говорить как можно тише, а такой тон никак не мог выразить моих эмоций.
Да о чем ты, Марта?
Я протиснулась к козырному месту у окна, которое успела занять до прихода Октябрины. Если она на него претендовала, так ей и надо.
Об Антонине Смирновой, конечно. Как поживает эта дама?
Наверное, приболела.
Или вы ее просто сочинили.
Или все-таки приболела.
Можно было выдумать что-то поизобретательнее.
Я рассматривала вариант с Иларией Илларионовой, но решила, что не смогу в нужный момент это выговорить.
Не смешно.
Над тобой я и не смеялась.
Октябрина глянула на меня почти с нежностью, и я, собиравшаяся выдать очередную колкость, осеклась.
Это бывший жених моей сестры, зачем-то напомнила я.
Бывший. Бывший жених.
Но я ведь выхожу замуж, почти прошептала я.
Да. Я исходила из того, что если у тебя все прекрасно, то ты плевать хотела на все это. Но если все так, как я подумала по телефону
Совсем не так, и говорите тише, прошу.
Ну, значит, невеста, ты легко переживешь эту поездку. В любом случае я решила, что игра стоит свеч, а если ты меня возненавидишь, я как-нибудь это переживу. Октябрина отрегулировала рычажком наклон спинки кресла и расслабленно откинулась на нее.
Зачем? повторила я.
Ты мне нравишься, Марта. Звучит банально, но ты немного похожа на мою дочь. Такая же серьезная, ответственная и много думаешь. И так же шифруешь свои чувства от самой себя, пока кто-то не ткнет тебя в них. Просто чтобы ты знала: дочь счастлива замужем и у нее тринадцатилетний сын.
Вы приложили к этому руку?
Не без того.
Профессиональная сваха.
Сваха-любитель. Тогда был первый и, как я думала, последний раз. Не могла долго смотреть, как они ходят вокруг да около.
И сняли им номер?
Остановись.
Ладно. Простите. Наверное, вы хотели как лучше. Но надо было сказать мне.
Чтобы ты не поехала? Нет уж. Если он тебе и правда не нужен, хотя по тебе не похоже, расслабься и наслаждайся путешествием. Как думаешь, в гостинице Смоленска разливают вино по бокалам?
Я пробурчала что-то, не готовая поддерживать светский разговор.
Со своего места я видела стоявшего у автобуса Пашу только со спины (его волосы, как всегда, красиво взъерошились), но все равно не могла смотреть. И не смотреть тоже не могла.
В конце концов я заставила себя уткнуться в телефон. Нужно было написать Роме, что все нормально, я добралась и экскурсия вот-вот начнется. Если он спросит про гида, я отвечу, что это полноватая женщина средних лет, с каре и добрыми глазами. Пусть Антонина Смирнова живет не только в моем, но и в его воображении.
Ни он, ни мама, ни уж тем более Римма никто не должен знать. Я приняла это решение так быстро и так бесповоротно, что оно больше не подлежало рассмотрению.
Римма
Выходной на даче с мамой и новеньким неожиданно оказался одним из лучших дней за последнее время. Я думала, это будет скучно и неловко, но эти двое начали перешучиваться еще в пути, как будто знали друг друга сто лет. Мама, дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни, смеялась над остротами новенького непринужденно, точно он не был парнем, который спит с ее дочерью.
С клубникой расправились быстрее, чем я думала. Расправлялся на самом деле в основном он мама давала рекомендации, а я главным образом топталась рядом.
Солнце сияло и хорошо грело, поэтому мы сели есть на улице, правда, в куртках. Обедали бутербродами с колбасой и плавленым сыром, шоколадными печеньями и апельсиновым соком все это на свежем воздухе казалось в сто раз вкуснее. Новенький нахваливал скромную еду, которую взяла мама, точно это было фуа-гра. Я даже слегка пнула его под пластиковым столом, чтобы прекратил подлизываться, но он посмотрел удивленно. Наверное, искренне говорил.
После обеда мама предложила отдохнуть в доме и сразу ушла в другую комнату. Мы с новеньким вместе легли на старую тахту. Дом еще не прогрелся после зимы, так что мы накинули одеяло и плед и прижались друг к другу. Было стремновато что-то делать, когда мама за стенкой, поэтому просто пообнимались.
И все равно мне было хорошо, как-то даже неожиданно хорошо. Ничего не беспокоило. Новенький задремал, а я смотрела в окно на то, как ветер перебирает только недавно появившиеся маленькие листики деревьев, и не думала вообще ни о чем. Наверное, это природа так на меня влияет, решила я. Как совсем потеплеет, надо будет приехать вместе с ним и остаться с ночевкой, а может, с парой ночевок. Погуляем, пожарим вечером сосиски и маршмеллоу на костре И даже неплохо, что здесь почти не ловит интернет.
А нам можно будет опять сюда приехать? вдруг спросил новенький и, не открывая глаз, провел ладонью вверх по моему бедру.
По телу пробежали приятные мурашки.
Да, но зачем? Секс в городе перестал тебя устраивать? зачем-то поддела его я.
Почему только секс? Можно будет побродить, подышать свежим воздухом, пожарить что-нибудь, если правила пожарной безопасности позволят. А уж потом да, устроить настоящий пожар для двоих! Он поцеловал меня, и я с удовольствием прижалась к нему еще крепче.
Принято.
Кстати, у новенького есть имя. Его зовут Дима.
Марта
Как обычно, Паша начал делиться интересными фактами о городе, к которому мы подъезжали, еще в автобусе. Я слушала плохо, все время отвлекалась, и даже не на мысли, а на ощущения, которые подозрительно быстро менялись.
То меня снова кидало в жар, то всю будто пронзало маленькими иголочками (и я с трудом удерживала себя от того, чтобы ерзать на сиденье), то почему-то накатывало облегчение, а то вдруг становилось как будто все равно. Одно можно было сказать точно: все эти месяцы после предыдущего тура я была в диком напряжении, но если и подозревала об этом, то не представляла себе масштабы бедствия. Сейчас, по крайней мере, можно было не гнать от себя мысли о Паше, потому что это было абсолютно бесполезно.
Поездка до Вязьмы, первого пункта путешествия, заняла несколько часов, и, кажется, все кроме меня успели выспаться. Я же не заметила, что эти несколько часов вообще прошли.
Что я запомнила о Вязьме? Город воинской славы, чуть больше пятидесяти тысяч жителей, есть машиностроительный завод и завод графитовых изделий, часть населения работает на железной дороге. Существует легенда о том, что в вяземских лесах Наполеон зарыл то, что награбил в Москве, но никакого клада там пока не нашли. Не так плохо, кое-что я усвоила, но Паша определенно говорил дольше чем минуту, в которую умещались эти факты.
Из окна автобуса городок показался обшарпанным, но вышли мы на чистенькой нарядной площади, которую больше всего украшало похожее на затейливый белоснежный торт сооружение. Оказалось, трехшатровая Одигитриевская церковь, построенная в семнадцатом веке и восстановленная в девятнадцатом, после войны 1812-го.
Ее аляповатый вид Паша объяснил тем, что она принадлежит к «архитектуре московского узорочья», для которой характерны сложная композиция, необычные формы, обилие декора и мелких деталей. Своды церкви украшало мелкое «кружево» в виде маленьких кокошников.
Надеюсь, ты выбрала свадебное платье не в стиле московского узорочья, прокомментировала Октябрина вполголоса, заставив меня тихо фыркнуть.
В Вязьме обнаружился и кремль, правда, из шести башен сохранилась только одна, самая высокая Спасская. Сплошное прямоугольное белокаменное сооружение с несколькими крошечными окошками относилось к 1631 году и было самым старым в городе. Строгое и лаконичное, оно являло собой полную противоположность той церкви.