Горден поднялся на субмарину, Димитрий пошел следом. Они прошли через рабочий отсек, в котором, отслеживая обстановку в своих секторах, за мониторами компьютеров сидели человек десять. Прошли еще два таких же отсека, и очутились в капитанской каюте. Горден нажал кнопку, на висевшем на стене двухметровом экране, как на ладони, появилась земля.
В каком секторе будем смотреть? спросил Горден.
Побережье Черного моря, Крым, Ялта, Алупка, диктовал Димитрий.
По мере того, как Димитрий говорил, Горден быстро нажимал клавиши.
Как ее зовут? Спросил Горден.
Селина Селина Смирнова.
Очень редкое имя, оно не похоже на имена землян, оно подошло бы больше девушке из нашего мира. Горден напечатал имя. На экране появилась девушка. Это была именно она, та самая Селина, в которую был влюблен Димитрий. Она сидела в библиотеке, перед ней лежала стопка книг.
Она богиня! воскликнул Горден. Я понимаю мудрость Солона, запретившего тебе любоваться ею. Иначе, глядя на нее, и, осознавая, что она тебе недоступна, ты просто сойдешь с ума. Хочешь увидеть, чем занята голова этой девушки, какие книги она читает? Не дожидаясь ответа на заданный вопрос, Горден виртуально развернул книгу и, приблизив, прочел название: «Собрание сочинений», Платон.
Я знаю, она часто бывает в этой библиотеке, и проявляет большой интерес к нашей цивилизации. Я был однажды там и видел, она изучала материалы о гибели Атлантиды.
Ну, что ж, друг мой, похлопав Димитрия по плечу, сказал Горден, ничего не поделаешь! Прислушайся к советам отца! А если на то будет воля Божья, он соединит ваши сердца. Горден нажал кнопку, экран монитора погас.
Глава 12. МГНОВЕНИЯ, РАДИ КОТОРЫХ СТОИТ ЖИТЬ
Лето, как и во все последние годы, выдалось жарким. Во многих местах планеты бушевали пожары, поглощая в своей безжалостной раскаленной пасти все без разбора: леса, посевы, и даже целые поселения, вместе с живущими там людьми. Вода в Черном море, у берегов Крыма, прогрелась до двадцати шести градусов, и уже несколько недель подряд температура воздуха ежедневно зашкаливала за тридцать пять. Море привораживало и манило к себе той могучей волшебной силой, которую не понять и не объяснить известными людям словами. Оно манило к себе тех, кто жил от него далеко, за сотни и тысячи километров, и тех, кто жил совсем близко у самого моря. Любители солнечных ванн жарились на солнцепеке, а сторонники холодка бултыхались часами в теплой морской воде, а, выскочив из нее, спешили укрыться под зонтами или совсем убегали с пляжа, чтобы укрыться от невыносимого зноя где-нибудь в прохладном помещении уютного кафе или своего пристанища.
Свои последние каникулы, перед окончанием университета Селина проводила вместе с Артемом в доме отца в Алупке.
Селина проснулась от приятного прикосновения и, открыв глаза, увидела загадочную улыбку Артема. Он поцеловал ее и, соскочив с кровати, выбежал из комнаты. Через мгновение он возвратился, держа руки за спиной, опустился у изголовья Селины на колени, приподнял простынь, прикрывающую тело любимой, и стал покрывать его нежными поцелуями. Потом слегка отстранился, протянул Селине букет белых роз, которые еще минуту назад прятал за своей спиной и стал читать стихи:
Просыпайся скорей, убирай одеяло!
Уж море проснулось и солнышко встало.
Уж солнечный лучик стучится в окошко,
Целуя твой носик и нежные ножки
Лицо Селины озарила улыбка, закрыв глаза, она глубоко вдохнула аромат нежных роз и замерла в божественном мгновении, сердце переполнилось счастьем. «Ради таких мгновений стоит жить!» подумала она. Селина обняла и поцеловала Артема, затем отстранилась, пристально поглядела на его родинку. Родинка была у него на шее, с правой стороны, по форме она напоминала маленький кленовый листок.
Ты у меня помечен, не украдут! улыбнулась Селина. Твою метку далеко видно.
Забегая в ванную, она уловила манящий запах жарившейся на кухне картошки. Чистила зубы и улыбалась своим детским воспоминаниям, тем счастливым дням из ее унесшегося за горизонт детства. Запах жареной картошки как она его любила как она радовалась, учуяв этот родной запах, пахнущий домашним уютом! Больше всего на свете она любила субботы, именно те субботы, когда папа не был в морских походах, и находился подолгу дома, и из кухни по субботам доносился этот манящий, подогревающий аппетит запах, запах жареной картошки.
Селина выбежала из ванной и залетела на кухню. Кто же это мог быть, как ни папа, это было его фирменное блюдо. И ни у кого оно не получалось так вкусно, как у ее папы Валентина Яковлевича Смирнова. Селина ела жареную картошку во многих местах: и у друзей, и дома у Артема, и в московских кафе, но после папиной картошки все казалось подделкой.
Доброе утро, папочка! Я тебя обожаю! Селина повисла у отца на шее и поцеловала его колючую щеку. Как хорошо, что сегодня суббота! Я узнаю субботу по запаху! Твоя жареная картошка это объедение!
Для меня суббота теперь каждый день все дни нерабочие.
Это же хорошо, папочка! Отдыхай, радуйся жизни! Сколько можно служить Родине? Теперь другие защищают мирный сон граждан, а ты отдыхай! Селина произнесла слова, затронувшие воспоминания Смирнова.
Ты смотри, помнишь, как я отвечал тебе в детстве, перед тем как уйти в плавание! удивился Смирнов.
Да, папочка, это врезалось в мою память!
Скучаю я по морским походам, по моим сослуживцам, с грустью сказал Смирнов, иногда хочется оказаться с друзьями-подводниками в морских глубинах, окунуться в красоту подводного мира. Сросся я с морем, мне без него не жить.
И никто тебя не гонит от этого моря, вот оно рядом, погляди в окно! Селина показала в сторону моря. Хоть я и не подводник, но меня тоже влечет море. Влечет к себе с непреодолимой силой. Иногда мне кажется, что его запах и бесконечная водная гладь это моя стихия. Мне хочется нырнуть в морские воды и скрыться в них навсегда! Селина заговорила о море, и сразу же мысленно оказалась там, у моря. Ее опять переполнили эмоции, загорелись глаза. Она с усилием вырвала себя из состояния охватившей ее восторженности, немного помолчала, затем, поцеловав отца в щеку, произнесла нежно: Что-то мне не нравится, что ты загрустил. С самого утра тоскуешь Ну-ка, улыбнись, сейчас же! Выше нос!
Ты забыла, что сегодня за день? Валентин Яковлевич вопросительно поглядел на дочь.
Селина удивленно откинула голову.
Прости меня, папочка! За своим счастьем я позабыла обо всем на свете.
Сегодня уже десять лет, как нет твоей мамы, грустно сказал Смирнов. Время летит, как ветер, и ничего его не остановит.
В кухню вошел Артем. Он прекрасно помнил мать Селины, она была воплощением красоты. Даже он, будучи тогда еще ребенком, понимал, что она красива. По прошествии времени, когда Селина стала взрослеть, Артем заметил ее поразительное сходство со своей матерью. Хотя в ней присутствовали какие-то особенные черты, которых не было ни у отца, ни у матери.
Вскоре в зале на столике, накрытом скатертью, появилась картошка, салат из огурцов с помидорами, заправленный базарной сметаной, копченая колбаса и бутылка «Кагора». Уселись за стол.
Царство небесное и светлая память нашей маме, произнес Смирнов, хорошей она была, и женой, и матерью. Жаль, что так рано ушла.
И учительницей была хорошей, сказал Артем, только мы были непослушными учениками. Помню ее уроки истории, хоть и не всегда учил, а в памяти осталось многое. Умела она увлеченно рассказывать, так что в наших бестолковых головах отложилось много интересного.
Допустим не у всех были бестолковые головы, шутя, сказала Селина, а некоторые, вдобавок к тому же, еще и учили.