мы друг в друге навсегда.
навсегда кобура для ворона.
между нами, нашими мирами
гулкие мраморные колокола, бульдозеры, переходы
метрополитена они. огни.
соединяют станции твоя Лосось, моя Есенин.
магазинчики аквариумы небольшие. главное,
чтобы поместился продавец.
часто путаю наши глаза по утрам.
и смотрю на город с балкона
твоими глазами, а ты хнычешь отдай!
даже не верится, что можно оставаться самим собой
став кем-то еще.
а ты бродишь по двору птица Тициана
недовольна- базилик полон мелких жучков.
ты по птичьи негодуешь щелк щелк.
смотри, корни грецкого ореха поднимают над землей
куски плитки как шоколад.
сороки устраивают беготню.
уже не важно прославлюсь я или нет.
пролетели сквозь друг друга мы,
как дважды два
облака бабочек породы Брэдбери
без огнеметов. перемешались
и нет границ у тебя, у меня
размыты как загородные огороды атома
из окна электрички нейрона.
эй, смотри сюда.
***
это ее рояль
темно-коричневый, как рысь.
со светлой крошкой лак рояля
будто застоявшаяся вода пруда живая,
впитавшая сновидения кувшинок, пугливость тритонов
густые тени прибрежных деревьев,
а клавиши белые зубы
ласково кусает за пальцы белый спаниель,
даже если ты не музыкант осязаешь
голод музыки, чистый и тяжелый, как лед,
мраморное молоко.
а дантист тишины стоит в стороне,
улыбается бархатной пылью в косых лучах
вспыхивает как порох.
на этом рояле однажды мы трахались.
было интересно, но неудобно.
однажды я разложил ноты Шопена, как паруса,
на крышке рояля. добавил серебряные ножи
и вырезку свежей говядины
заумная композиция для фото.
и где эта фотография? и где этот рояль?
когда незахожу в ней гости
раз в год на чай ностальгии с коровьеглазой глубиной,
все забываю спросить
где
все
стробоскопические
живые фрагменты
танцующих личностей?
наших глупостей, творческих порывов
рывков, отрывов?
а сейчас это коллекция выбитых зубов
ловца за жемчугом
странные стремные бусы
на черной нитке вокруг шеи
памяти.
память остров, принявший очертания женщины с веслом,
медленно уходит
под маслянистые воды хаоса,
и я с недоверием становлюсь на крышку рояля
выдержат ли слова, изрекавшие нас?
выдержит ли вес скалы
эта настенная живопись?
выделяю стоицизм.
так мраморные статуи в саду выделяют слизней
и улиток дождливым сырым утром.
«все будет хорошо»
фраза, как незаряженное ружье
а на меня несется, точно поезд,
тигр будущего,
вытянутый в прыжке,
в сиянии кварцевой лампы
***
джаз музыка
странная запутанная
израненная чайка в мотке проволоки.
Сол пучит серебристый рог саксофона,
как морской лев. а ты
туго замотанная в эластичные бинты
мужских вожделений
колышешь бедрами точно аквариумом с зеленым спиртом.
и в глазах твоих сладострастные огоньки,
свечи на курьих ножках.
граница слова «б л я д ь» размыта размазана
как помада на наволочке.
мне не нравится этот джаз
этот блюз виртуозная запутанность.
где выход у этой музыки? где эпилог?
вставная челюсть рассвета
в пыльных лучах
кусает меня за ухо уходи дурачок.
Боже как же приятно ломать.
гитары снеговиков.
отношения с тобой.
***
о
эти завитки когда ты лежишь на спине
накрываешь свое лицо вьющимися волосами
тонкие медянки в чашах с глазами,
пиявки на мраморной статуе Венеры
на бельмах на устах
на плечах и грудях
улыбаешься сквозь.
и меня бьет дрожь.
элетрошокер мгновений.
магия.
от сильных впечатлений остаются рубцы.
проколы света
в рубероидной тьме дней.
созвездия
шрамы зодиака и тень руки
виноградная лоза и змея в ней.
виноград поцелуев
зеленая лисица
платья смеющийся меч
с вертикальными фиолетовыми
лезвиями.
***
антимузыка, ток-шоу, сериалы.
жабы в синих лосинах, скандалы.
дорогая, выключи.
выключи.
весь этот инфояд затекает мне в глаза и уши.
все это мешает мне думать.
глушит динамитом вертикальные озера души
с водопадами, лунными большеглазыми драконами,
и дохлые сизые рыбины
всплывают на поверхность сознания
(так прибой океана
задыхается в пластиковом мусоре).
яркие звуки и фразы отполированные ягодицы,
мощи и немощи кощеев.
а мне нужен час тишины или я рассвирепею.
а ты боишься тишины
как жительница райского прибрежья
затяжного недыхания цунами,
и птицы сходят с ума,
истеричными черными тряпками бьются о невидимый барьер,
а для меня тишина уссурийский дрессированный тигр,
и я добровольно кладу голову ему в пасть.
за моей спиной
должно быть молчание творца
вогнутая тарелка космической обсерватории.
ловец инопланетных молитв,
межзвездного шепота.
тишина замедленный смерч, вихрь дверей,
облако глаз, а ты в нем как маяк, как дерево ресниц,