Анатолий Андреевич Шабалин
Скитания гурманов. Непридуманные истории о том, как ссорились Вольдемар Никодимович с Андроном Антоновичем
© Шабалин А. А., 2022
© Оформление. ОДО «Издательство Четыре четверти», 2022
Два сапога. Предисловие
Люди мы совершенно разные.
И по характеру, и по увлечениям, и по статусу.
Вольдемар Никодимович авторитетный мэтр в сфере искусства, известный баритон, завоевавший широкое признание: лауреат многочисленных премий, почетный член всевозможных творческих советов, завсегдатай театральных премьер и телевизионных эфиров.
Я же представитель технической профессии, знаком лишь узкому кругу специалистов и не имею многочисленных почитателей таланта. К тому же человек непубличный не любитель светских раутов и шумных тусовок.
Да и внешне мы абсолютно не похожи мэтра всегда отличают изысканность и элегантность во всем одежде, манерах, даже интонации голоса.
Меня же обыденность.
Вольдемар Никодимович для меня, как и для многих, является кумиром, элитой общества. В то же время ко мне он относится уважительно, что, конечно, льстит.
Нас свел общий проект, где Вольдемар Никодимович осуществлял творческое руководство, а я отвечал за технические вопросы. Поэтому мэтр часто приглашал меня в качестве консультанта в различные зарубежные поездки.
К сожалению, там нередко между нами возникали мелкие конфликты, случались казусные ситуации. Как правило, в заведениях общественного питания, и, как обычно, по моей вине.
Причина банальна: за приемом пищи я зачастую совершенно случайно, самым необычайным образом умудрялся пачкать одежду мэтра, порой даже в ситуациях, когда это, казалось, было невозможно.
Но, как человек незлопамятный, он с течением времени забывал о доставленных мною неприятностях, и его снова, будто мазохиста, тянуло к общению.
И что же так притягивало ко мне Великого Мэтра?
Может быть, соблазн постоянного экстрима, в который он попадал благодаря мне?
Может, он, как игрок, нуждался в тех психологических микроматчах, что происходили между нами в основном, на полях ресторанных скатертей?
А быть может, искреннее желание наконец-то обучить меня великосветским манерам?
Это до сих пор остается загадкой.
Говорят, два сапога пара.
Но, если внимательно присмотреться: один в гармошечку, другой гладенький, лоснящийся на солнце.
Вот так и мы.
Однако в чем-то все же схожи. Наверное, в том, что частенько вместе хаживали в одну сторону, а точнее скитались по столицам разных государств.
А еще, возможно, близки в том, что оба любили продегустировать местную кухню. Исключительно для расширения кругозора и более полного знакомства с традициями и национальными особенностями посещаемых стран.
Как всегда неожиданно раздавался телефонный звонок, и звучал бархатный баритон мэтра:
Андрон Антонович, а не желаете ли Вы посмотреть
И мы снова встречались в аэропорту в трепетном ожидании очередных невероятных и неотвратимых казусных ситуаций, психологических поединков.
Устрицы номер шесть
Я с глубоким уважением отношусь к вкладу в искусство Вольдемара Никодимовича, его творческому вкусу.
И не только творческому.
Обладает он также отменным вкусом в отношении заморских яств и абсолютным нюхом знает толк в чудодейственных напитках.
Что есть, то есть.
Лишний раз в этом убедился в Париже, куда мы были приглашены благодаря авторитету Вольдемара Никодимовича французской фирмой.
После обязательной программы деловых переговоров, нас ожидала наиболее приятная произвольная, так называемый званый ужин по зову принимающей стороны. А также по зову желудка.
Вопрос босса фирмы: «Куда? » не был дослушан до конца.
Рыбный ресторан, отчеканил маэстро, окинув всех взглядом, полным достоинства.
Официант в форме музыканта симфонического оркестра подал каждому меню. Понятно, на французском.
Даже если бы был перевод на русский, это не сильно изменило ситуацию я чаще всего не имел об этих блюдах никакого представления.
Поэтому действовал традиционно: с умным видом глядя в меню, ожидал вердикта Вольдемара Никодимовича.
Устрицы номер шесть имеются в наличии? полюбопытствовал он у гарсона на чистейшем французском, важно подняв голову.
Меня охватила гордость за столь тонкие познания мэтра в вопросах градации морских деликатесов и нюансах кулинарного искусства.
Не пятый номер, не седьмой. А именно шестой!
Признаюсь, была даже некоторая зависть.
Получив положительный ответ официанта, он добавил к заказу еще кое-что, пояснив мне, что для лучшего усвоения морепродуктов необходим «пищеварительный эликсир», усиливающий расщепление углеводов в организме. Я полагаю, в переводе его просьба звучала примерно так: «Голубчик, еще водочки-с».
Подошедшему ко мне официанту я молча кивнул, что означало: «Мне то же самое».
Босс, не заглядывая в меню, шепнул гарсону что-то на ухо.
На этом прелюдия закончилась, и наступило томительное ожидание.
Пока кудесники кухни колдовали над кулинарными изысками, я наблюдал за высоким, поджарым темнокожим мужчиной, сидевшим с газетой за соседним столиком.
Не отрываясь от чтения, он привычным движением, доведенным до автоматизма, ввинчивал небольшую спиральку в виноградную улитку. Затем, вывинтив ее, будто лампочку из патрона, смаковал лакомство в виде небольшого червячка, наколотого на кончик спиральки.
Отужинав десятком улиток и допив кофе, мужчина удалился.
И тут произошло чудо! Фейерверк чревоугодия!
Большая ваза с дарами моря, по форме напоминающая фонтан на «Выставке достижений народного хозяйства СССР», была установлена в центре нашего стола.
Принесенное блюдо превзошло ожидания.
Переложенные льдом, пирамидой возвышались обитатели морских глубин: устрицы, лобстеры, кальмары и прочие деликатесы, названия которых я, к своему стыду, не знал.
Обильное слюноотделение усиливалось при виде разрезанных пополам лимонов, украшавших пирамиду по периметру нижнего яруса.
Глаза разбегались, но мой взгляд впился в наиболее крупное существо лобстера. Вцепившись в него, я тщетно пытался разломить клешни, дабы завладеть содержимым.
Андрон Антонович, тишину прервал спокойный, будто раскаты дальнего грома, голос знатока сервировки. Не так это делается!
Взяв с вазы небольшие щипчики, он ловким движением со щелчком расщепил клешню и победоносно взглянул на меня.
Что ж, счет открыт 1:0 в пользу Вольдемара Никодимовича в незримом матче изысканности с обыденностью.
Предвкушая праздник желудка, нагулявший аппетит Вольдемар Никодимович закатил глаза, поднеся в ладошке раковину с устрицей ко рту. Будто снайпер перед выстрелом, затаив дыхание, смачно слизнул дар моря.
Фантастика, вырвалось у ощутившего послевкусие мастера. Разделавшись еще с несколькими слизеподобными существами, он, довольно крякнув, запил «эликсиром».
На его лоснящемся от удовольствия лице было написано жизнь явно удалась!
Тем временем я, разделавшись с лобстером, с ужасом поглядывал на устриц, уж больно непривлекательный и даже отталкивающий исходил от них запах.
Андрон Антонович, попробуйте, очень вкусно, прозвучал убаюкивающий баритон бывалого дегустатора.
Дабы не оконфузиться окончательно, я с видом завсегдатая рыбных ресторанов поднес устрицу ко рту. В ту же секунду дух гниющего болота заполнил весь мой организм, будто предупреждая: в случае употребления яства оно будет тут же обратным позывом возвращено на стол.
Видя мою нерешительность и понимая, что чаша весов колеблется, Вольдемар Никодимович отыскал более убедительный аргумент: