Глава четвертая
1
Ну, какое впечатление о взводе? спросил Жигуленко у вошедшего в комнату Миронова.
Встретили настороженно. А народ в общем хороший. Все по второму году служат. Ну а как дела у тебя?
Жигуленко призадумался.
Откровенно, я не очарован Взвод так себе. Дисциплина слабая. У них до меня был командир тряпка: за два года командования ни одному взыскания не дал. Все уговаривал.
А ты, перебил его Миронов, как в воду глядел: ко мне во взвод эти плясуны попали
Хлебнешь ты с ними горя. Ар-ти-сты!.. И спросил: Ну а Аржанцев, наше ротное начальство, как тебе понравился?
По-моему, хороший командир. Придирчив. И повторяет на каждом шагу: «Люблю порядок». Но он оправдывает свой девиз. В роте, в казарме чистота госпитальная
Да, он нам жизни даст со своим порядком, бросил Жигуленко. Каждый на чем-нибудь выслуживается. Попал он в любимчики к Канашову.
Миронов понял: Жигуленко недоволен своим назначением.
Жигуленко окончил училище по первому разряду и имел право выбирать округ для службы. Но в округе, где жили его родные, свободной должности командира роты не оказалось. Жигуленко предложили другое место.
У Канашова были две должности ротных, но он не хотел, чтобы молодые командиры начинали свою службу с ротных. И это задело самолюбие Жигуленко. Канашов так прямо ему и сказал: «Этак, лейтенант, вы через год потребуете должность комбата. Покомандуйте взводом. Не торопитесь Будете хорошо командовать не задержим, выдвинем».
Жигуленко затаил обиду. И с первого дня решил, что наведет порядок во взводе, сделает его одним из первых в полку по боевой подготовке.
А у меня сегодня Канашов был на тактических занятиях, сказал Миронов.
Ну и что ж, похвалил? Ведь ты мальчик-паинька. Вчера до двух ночи сидел. Конспект у тебя аккуратненький. Начальству это нравится. Кстати, дай мне свой конспект на вечер, я погляжу.
Миронов, слегка смущенный подкусыванием товарища, положил свой конспект на тумбочку.
Ничего, представь, он мне не сказал. Побыл час. В занятия не вмешивался. И вдруг уехал
Значит, будет на совещании хвалить Вот увидишь. Если что не так, начальство не смолчит. А ко мне на строевую комбат Горобец завернул. Побыл минут пятнадцать и ушел. И как на грех, один в нечищенных сапогах, другой без пуговицы на вороте гимнастерки. Пришлось дать одному три наряда, другому два. Вне очереди.
И это при комбате?
А что ж тут такого?.. Зачем мне скрывать недостатки?
Не много ли? Ведь так через неделю у тебя все будут с взысканиями.
Пусть Зато увидишь, какая дисциплина будет.
Взысканиями не сделаешь из них хороших бойцов.
Воспитывать надо?.. Знаю. Это пусть им политруки лекции читают. Я командир. У меня на это есть права.
А что они о тебе подумают?
А мне что до этого? В своем подразделении командир хозяин. На то и единоначалие ему дано. А ты что, думаешь воспитать у них любовь к себе? Чепуха это. Командир не девушка, чтобы его любили. Командира должны бояться, и это создает уважение к нему, авторитет.
А за что же им уважать тебя?
Как за что? Хотя бы за то, что командовать ими доверили. В военном деле я на несколько голов выше любого из них.
Жигуленко встал, прошелся по комнате.
В дверь осторожно постучали.
Войдите! крикнул Жигуленко.
Вошел связной и доложил:
Товарищ лейтенант, вас командир роты вызывает к себе.
Что там случилось? поморщился Жигуленко.
Дежурный по полку задержал в проходной бойца нашего взвода Чемодурова. Он чуть было не ушел самовольно
Это что же такое? Распустились, разгильдяи! ругался Жигуленко, быстро одеваясь. Встретившись взглядом с Мироновым, отвел глаза в сторону. Ничего. Я ему покажу! Он и десятому закажет
2
В клубе окончились танцы, и толпа людей, хлынувшая шумным потоком, быстро растворилась в ночной тьме. Жигуленко с Наташей долго шли молча.
Мне кажется, что вы добрая, Наташа, прервал молчание Жигуленко.
Я? В ее голосе прозвучали и удивление и насмешка. Для кого как Но бываю и злой
Пожалуй, да. Вы помните нашу первую встречу на танцах? За что вы тогда на меня обиделись?
Наташа промолчала. Они подошли к ее дому. Жигуленко, держа под руку девушку, замедлил шаг: ему хотелось еще побыть с ней. Этого хотела и Наташа. Но какой-то беспокойный бесенок толкнул ее, и она решительно сказала:
Мне пора Уже поздно
Что вы, Наташа! Так скоро? В голосе Жигуленко звучала обида.
Мачеха будет ругать Который час?
Половина двенадцатого. А мачеха у вас сердитая?
Всякое бывает Наташа раздумывала. Идти домой не хотелось.
Жигуленко продолжал уговаривать:
Давайте присядем.
Они сели на скамейку у калитки.
Наташа, вы хорошо танцуете.
У меня стаж.
Большой?
Около года.
Танцы буржуазные пережитки. Я за то, чтобы их запретили. Жигуленко улыбается.
Она видит это по ровным рядам белых зубов.
А я против.
Почему?
А как люди тогда знакомиться будут?
Жигуленко пододвигается ближе, берет руку Наташи. Она осторожно освобождает ее.
А где ваш друг Миронов?
Читает, наверно. Чудак. Увлекся Гомером. Стоит тратить время на такие ветхозаветные древности!
Ветхозаветные? А представьте, я тоже читала Гомера, мне нравятся и «Илиада» и «Одиссея».
Я тоже люблю читать, но не старину, которая попахивает нафталином.
Значит, вам не нравятся «Овод», «Спартак»?
Ну, бывают исключения, иногда и о старине пишут неплохо, неопределенно отозвался Жигуленко. Вот хотя бы Байрон. Его «Корсара» я раз десять перечитывал.
Байрона я тоже читала А музыку вы любите?
Только не классическую Уж слишком пичкала ею меня мать, таскала по филармониям и театрам. Она у меня артистка. Вообразила, что я недюжинный талант, и прямо приковала к роялю. Но Чайковский из меня не получился. И я вспоминаю эти годы с отвращением.
А я мечтала научиться играть на пианино. Да все как-то не удавалось.
Зато меня буквально мучили искусством мои предки!
Какие предки?
Да мои родители Моя маман упорно хотела открыть во мне какой-нибудь талант. Я заучивал на память монологи всяких гамлетов, учился в балетной школе, пробовал даже рисовать и писал стихи.
Как же получилось, что вы стали военным? Не раскаиваетесь в этом?
Что вы! Ведь я же добровольно пошел в военное училище. После десятилетки я долго не знал, куда пойти. Спасибо, троюродный брат (он старше меня на три года) помог дельным советом. Встретил я его как-то, а он говорит: «А что, если тебе, Женька, пойти в военное училище? Парень ты отчаянный».
Значит, вы довольны?
Как видите. Но в жизни не всегда делается так, как бы хотелось. Многое в службе зависит не от наших желаний. Посылали меня сюда обещали роту, а пришлось взводом командовать.
Наташа посмотрела на него долгим, оценивающим взглядом.
Когда у папы спрашивают, любит ли он свою профессию, он отвечает стихами Хотите, прочту?
Прочтите.
Кто это написал?
У папы в полку служил сержант-сверхсрочник Березкин. Сейчас он в военном училище учится.
В квартире, где жила Наташа, распахнулось окно и показалась коренастая фигура Канашова. Наташа встала.
Который час?
Половина первого.
Мне пора. Папа ложится спать. Он всегда перед сном открывает окно в своем кабинете.
Жигуленко задержал руку девушки.
Пойдемте завтра в клуб, на картину «Если завтра война».
Хорошо.
До свидания, Наташа.
Спокойной ночи.
Возвращаясь домой, Жигуленко думал: «Для начала хорошо».
Наташа долго не могла уснуть. Пестрой чередой проносились мысли: «Красив Неглуп Правда, избалованный маменькин сынок. Чем-то он напоминает мне Виктора, мою первую, неудачную любовь Он тоже был красивый».
Глава пятая
1
В одно из воскресений командир дивизии Василий Александрович Русачев сидел в мягком кресле и перечитывал любимую книгу «Конармия». На столе сердито клокотал самовар, выпуская седые завитушки пара.
Увидев, что муж доедает варенье, Марина Саввишна наполнила вазу еще.