Я часами представлял, как буду снова жить в своём доме, а не переезжать каждые несколько недель из одного дешёвого мотеля в очередную пахнущую плесенью съёмную квартиру, что мы делали последние семь месяцев спасибо программе защите свидетелей.
Второе, что я увидел, была девочка со смуглой кожей, светлыми волосами, карими глазами и в пушистом свитере размера на два больше, чем нужно, с буквами «Скоро буду» спереди. В руке она держала кусок сырого мяса и не моргая смотрела на меня. Небольшой чёрный кот, встав передними лапами ей на ногу, старался дотянуться до мяса.
Всё это было так странно, что я чуть не запрыгнул назад в такси, но я и так потратил два дня и остатки наличных Лиама, чтобы добраться сюда из Монтаны. Лиам отправил меня сюда не просто так.
От мыслей о нём сердце забилось быстрее, и я посмотрел по сторонам, надеясь, что он уже здесь и ждёт меня. Он погнался за двумя мужчинами, вломившимися в наш номер пару дней назад, но перед этим взял с меня слово, что если к вечеру не вернётся, на случай, если мы по какой-то причине разделимся, я по наказу родителей отправлюсь в условленное место в гостиницу «Рэйвенфолл».
Поток воспоминаний застопорился на родителях, на мамином неподвижном теле на полу и папиной поникшей голове как если бы он просто заснул, сидя на стуле.
Последние семь месяцев мы постоянно переезжали, убегая от охотящихся на нас людей, и за всё это время родители так и не объяснили мне, кто они и что натворили. И теперь уже никогда не объяснят.
Только бы Лиам был в порядке. Я не выдержу, если и его не станет.
Ну, береги себя! бросил таксист, торопливо выруливая назад на дорогу.
Я его не винил. Едва ли он поверил в мою историю про «поездку к тёте», а учитывая засохшую кровь на моей фланелевой рубашке, он наверняка понял, что у меня неприятности.
И он прав. Хотя я понятия не имею, из-за чего.
Я даже не знаю, почему родители настаивали именно на «Рэйвенфолле». Я один раз пробил его в поисковике. Их сайт представлял собой фотографию гостиницы и бесполезную информацию, что ею заправляет семья экстрасенсов. Я знал, что она находится в Орегоне, поэтому доехал на автобусах до Портленда, а там сел в такси. Поскольку навигатор водителя не знал города Уик, добирались мы сюда по бумажной карте из чрезвычайной сумки, расставаться с которой родители мне запретили.
После нескольких часов езды через лес хотя, если судить по карте, путь просто физически не мог занять столько времени, перед нами неожиданно возник город, производящий впечатление такой же неотъемлемой его части, как осенние листья и бугрящиеся из земли корни толщиной с мужское бедро. Воздух в нём был как перед самой грозой тягучий и заряженный.
Как я сейчас.
Я задержал дыхание, стараясь переключить внимание на жжение в горле от нехватки кислорода со злости и с печали, грозящих меня поглотить. Лиам никогда не терял контроль над эмоциями. Он всегда был как скала, и эти последние месяцы я делал всё, что в моих силах, чтобы стать таким, как он, и не быть обузой ни ему, ни нашим измотанным родителям.
А теперь мне тем более нужно следовать его примеру, если я надеюсь когда-нибудь выяснить, кто их убил.
Когда я снова к ней повернулся, девочка продолжала на меня смотреть, но мясо уже лежало на земле, и его с жадностью уплетал кот.
У неё что кровь в волосах?!
«Это от стейка», сказал я себе, поднимаясь по ступенькам, по бокам которых лежали ярко-оранжевые и белые тыквы, вдоль увитых плющом железных перил высились пожелтевшие снопы кукурузных побегов, а рядом с парадным входом стояло чучело, и я чуть не споткнулся, когда его руки с шорохом качнулись.
«От ветра», подумал я, стыдя себя за глупый страх. Лиам не для того последние семь месяцев учил меня рукопашному бою, чтобы я боялся чучел. Я должен был уметь постоять за себя, если наши преследователи нас найдут. Но что я сделал, когда это случилось? Снова бросился в бега.
Привет, поздоровалась девочка. Её улыбка была из тех, которые отражаются в глазах. Мама тоже так улыбалась.
Привет. Я переступил с ноги на ногу. Это э-эм гостиница «Рэйвенфолл»?
Она самая. Я Анна.
Колин. Приятно познакомиться. Я протянул ей руку.
Она посмотрела на неё, но пожимать не стала. Сгорая от неловкости, я опустил руку и снова переступил с ноги на ногу. У неё был обескураживающе проницательный взгляд, будто она знает обо мне больше, чем я сам. Возможно, так и было. Вдруг она умеет читать мысли и знает, о чём я думаю? Поморщившись, я прогнал эти глупые мысли.
Экстрасенсов не бывает.
Анна снова улыбнулась. Она продолжала не моргая на меня смотреть, но у меня возникло ощущение, что её взгляд направлен не на меня, а сквозь меня. Всё это начинало действовать мне на нервы.
И вдруг кот на меня прыгнул.
Ха! Анна перехватила его в воздухе и крутанулась на месте. Так и знала, что ты это сделаешь! торжествующе воскликнула она, держа кота на вытянутых руках. Ты становишься предсказуемым.
Кот подавленно обмяк. Я не знал, что коты могут выглядеть подавленными.
Счёт один-ноль не в пользу Макса! Анна поставила Макса на террасу и, пока тот с неохотой вернулся к сырому стейку, снова обратилась ко мне: Прости. Он у нас большой любитель подшутить над людьми, и его привлекает кровь. Она кивнула на моё плечо. Тебе нужно показаться моей бабушке, пока ты здесь.
Порез перестал кровоточить, но ещё болел. Его мне нанёс один из убийц моих родителей. Лиаму удалось серьёзно ранить второго, и я надеялся, что это поможет ему их нагнать. Они не уйдут безнаказанными брат об этом позаботится.
Так и сделаю, пообещал я, и только тогда до меня дошёл смысл всех её слов. Коты не подшучивают над людьми.
Она снова посмотрела на меня так, что я почувствовал себя не в своей тарелке.
Нет, не сделаешь.
Верно. Я привычен к ранам. В основном я получал их на боксёрских спаррингах с Лиамом и давно сбился со счёта, сколько раз мы друг друга заштопывали когда ты в программе защиты свидетелей, процесс получения профессиональной медицинской помощи сильно усложняется. Но брат настаивал, что тренировки необходимы, и он прав.
Ты хочешь снять номер? спросила Анна.
Я кивнул:
У вас есть свободные?
Её взгляд упал на мою старую дорожную сумку, и я опять почувствовал неуверенность: а вдруг они не селят четырнадцатилетних подростков одних? У меня не осталось денег, чтобы устроиться где-то ещё, и Лиам будет искать меня здесь. Я попытался придумать, что бы он сказал на моём месте у него всегда получается расположить к себе собеседника, он всем нравится, и к нему прислушиваются.
Я так и продолжал стоять неуклюжим столбом, пока Анна снова не улыбнулась и не сказала:
Есть. Ты один?
Да. Хотя, может, у вас уже поселился Лиам Пирс?
Ни Лиамов, ни Пирсов, ответила она.
У меня оборвалось сердце, но я решил подождать с разочарованием и пошёл за ней в просторный вестибюль с высоким потолком и витражами, изображающими загадочных крылатых существ. В глубине его начиналась широкая лестница, больше подходящая для сказочного замка. Всё это открытое пространство и естественное освещение создавали иллюзию, будто комната дышит и картины на стенах в любую секунду оживут.
И тут входная дверь за моей спиной сама собой захлопнулась.
Ой, да хватит уже, не оборачиваясь, упрекнула Анна.
Это не я.
Я знаю. Я не тебе.
Я посмотрел по сторонам, но кроме нас в вестибюле были лишь пара гостей, разговаривающих у эркерного окна, и Макс, ожидающий нас у лестницы. Его зелёные глаза озорно поблёскивали.
Когда мы подошли, он притворился, что собирается на меня прыгнуть, и я резко затормозил. Анна усмехнулась:
Не бойся, это он так шутит.
Шутит? переспросил я. Он же кот.
И у него крайне убедительно получается им быть.