Никогда бы не справилась бы с тем, что смог провернуть отец. Он перешёл в состояние, которое у хранителей камней называется Симбиоз. Я слышала о нём только лишь пару раз, а видеть своими глазами до этого не приходилось, потому что это явление только для крайних случаев и очень сложно в управлении. И не хотелось бы никогда наблюдать в этой роли собственного папу, пусть даже он сильнее всех на свете. Для меня он всегда будет папой, а уже потом всё остальное.
В реальный мир из размышлений я вернулась от того, что меня толкнул Арти, устраиваясь поудобнее в импровизированном укрытии. Дело близилось к ночи, и становилось всё страшнее: на чужой территории, совсем одни и с ценными вещами, мы слишком малы для такой ответственности.
И как бы я себя не обманывала, как не обманывала бы Арти нам некого ждать, никто из них не придёт помочь. Больше не придёт.
Кажется, шёл третий день.
Третий, или четвёртый Мы чаще спали, чтобы экономить силы.
Иногда, снаружи убежища слышался шорох и шаги, а потом мы находили черные мешки с мусором. Немного ждали, чтобы загадочное существо уходило, и ворошили эти пакеты. Так и питались.
Конечно, чувствовали мы себя отвратительно: шатало, было дурно и грязно, волосы спутались, а одежда испачкалась.
В один из вечеров я так же рвала чёрный пакет, и из-за шороха целлофана не услышала чьих-то лёгких шагов, а когда заметила было уже поздно.
На входе в наш грязный тупик стоял местный житель, статный и высокий, как и положено взрослым на двух ногах.
Увидев его, я ощетинилась и выгнула спину дугой, но, по сравнению с ним, это не сделало меня крупнее. Хотя, житель, кажется, отшатнулся.
Я украдкой глянула на нору: лишь бы не вылезли лусусы или Арти
Житель растерянно стоял передо мной, пока не оправился от этого состояния. Потом быстро взял себя в руки.
Кс-кс-кс тихо и неуверенно позвал он, будто спрашивая.
Вот только, что это значит Боевой клич, или это оскорбительное выражение в мою сторону?
Я совсем растерялась, оскалившись и распушившись ещё больше, поджала уши. Но он не атаковал, а медленно присел, затем так же медленно вытянул руку в мою сторону, а я отошла дальше и зашипела.
Дружелюбным тоном он сказал звучное слово «Привет», продолжая тянуться ко мне. Я даже удивилась тому, что со мной заговорили не жестами или мимикой, а использовали голос. Но знать бы ещё, что означает сказанное им слово.
Он сунул в карман вторую руку, и достал маленькую коробочку; потом направил на меня, и она издала глухой «щёлк». Я малость отпрянула, но продолжала изучать незваного гостя. Никакие щёлкающие коробочки меня уже не напугают так, как пережитое.
Немного сбавив уровень устрашения, перестала щетиниться и присела.
Кто ты? спросил незнакомец. И я непонимающе нахмурилась и наклонила голову.
Он продолжил: Я Вальмонт, Ви. А ты?
Шёпотом, я еле слышно повторила за ним самое простое: А ты.
Житель улыбнулся, и снова начал тянуть ко мне руки. Выпустив когти, сделала выпад одной рукой. Не чтобы сделать больно, а что бы. И свою ладонь он тут же одёрнул, глянул на меня, и понимающе кивнул.
«Вот и не лезь, правильно!» показала ладонями крестик и несколько раз дёрнула носом.
Посидев и пощёлкав своей коробочкой ещё немного, житель ушёл, напоследок сказав что-то уверенным тоном, а я тут же спряталась в нору, к своим.
Валяясь у выхода из тупика, я из-за угла наблюдала за местными созданиями.
На удивление, даже такие же маленькие, как Арти, ходили на двух ногах.
Они такие интересные? Яркая одежда, странная речь и повадки. Ходят туда-сюда и постоянно что-то говорят, смеются.
Я выглянула посильнее, чтоб рассмотреть стоящих рядом, уловить их запах. Пахнут сильно Кто-то цветами, кто-то самим собой.
А в углу тупика, около импровизированного жилища, Арти играл со своим лусусом, пытаясь его развлечь. Глазки обоих котят загноились без нужного ухода и в антисанитарии. Нам нужна была помощь.
Тошно было оставаться в этом месте: стены давили, тоска жрала изнутри до болючих язв. А может, это уже и не тоска, а что-то физическое.
Я оглянулась на брата. Мы мало разговаривали друг с другом, и не обсуждали случившегося. Может, боялись, или не хотели. А может быть просто устали и не было желания. Но ему, наверное, ещё тяжелее.
Подойдя к нему, я задала вопрос: «Ты придумал, как зовут твоего лусуса?»
Тот кивнул, дразня котёнка рукой: «Я хотел назвать его Толстяк, но он отказался от этой клички. Он хочет быть Мурзиком. А твоего как зовут?»
Посмотрев на новоиспечённого Мурзика, спросила: «Где же ты, интересно, услышал такое имя?», и, получив молчаливый мутный взгляд, ответила уже Арти: «мой будет Каце, ему подходит».
Брат согласно закивал, явно оценив оба новых прозвища для питомцев.
К вечеру я снова разлеглась на земле, наблюдая за выходом из тупика, около которого ползали лусусы. Они сосредоточенно нюхали углы и кирпичики, как вдруг завертели головами, и, спотыкаясь, побежали к убежищу.
Я встрепенулась, услышав шаги; быстро запихнула животин в убежище, и притаилась сама.
Из выхода раздалось неуверенное «Ау» знакомым голосом.
Навострила уши. Снова он, тот житель....
Затаившись, прислушалась. Он знал, что я здесь, потому что заметил, как я удираю в убежище. Это был глупый поступок с моей стороны. Житель что-то прошептал, что явно было обращением в мою сторону, потом он шагнул глубже в тупик.
Я оглянулась на Арти: брат и понятия не имел, что это за гость, так как он его ни разу не видел. Глаза Артура блестели, постепенно наполняясь слезами, и, в конце концов, он решился спросить: «Всё?»
Отрицательно помотала головой: «Не высовывайся».
Незваный гость оглядывал место, где мы живём. Выскочив обратно из убежища, я постаралась загородить вход в него собой, и ощетинилась, но статное создание уже даже и не напугалось.
Тем не менее, он вёл себя осторожно. Приветливо помахал мне рукой, и тут же высыпал на землю горсть чего-то, что вкусно пахло.
Голод и скудное питание дали о себе знать, едва перед моим носом появились эти штуки, похожие на тетёрки, которые пекла моя мама.
Я схватила одну и попробовала на зубок, не задумываясь о возможных последствиях. Впервые за долгое время на язык попало что-то вкусное, что приятно пахнет и нежно хрустит.
Улыбнулась, сделав пару простых жестов руками: «Ух ты, очень вкусно!» и заграбастав всю кучу здешних тетёрок, развернулась, и спряталась в убежище. Потом высунула голову: «Всё, спасибо. Уходи».
Житель, видимо, не понял. Я замахала руками, чтобы было доступнее: «Уходи домой!»
Но он в ответ помотал головой и с улыбкой ответил: Нет.
Арти глядел на это всё с выпученными глазами, потом получил в руки тетёрку и отвлёкся на неё, краем глаза, всё равно наблюдая. Житель его не заметил, так как брат находился позади меня, в глубине убежища. Но он полностью был поглощён тем, что смог наладить контакт со мной.
Как тебя зовут? спросил он, и положил руку себе на грудь, я Ви. А ты?
Растерянно посмотрела на него, искренне не понимая, чего от меня просят. Ведь первое предложение звучит явно вопросительно. Житель снисходительно улыбнулся, и повторил, более медленно. На третий раз до меня начало доходить. И я постаралась ответить, ткнув пальцем себе в грудь и неуверенно произнося:
А ты Янис, потом указала на него, а ты Ви.
Снова вылезла из убежища наружу, перед этим показав Арти, что ему тоже можно выйти. И, дождавшись, пока он покажется, указала на него: А ты Арти.
Лицо жителя по имени Ви надо было видеть. Оно вытянулось, широко распахнулись глаза и растянулась улыбка. Сунув в карман руку, он вытащил снова щёлкающую коробочку, и щёлкнул ею на брата, попутно с ним сюсюкаясь непонятными нам словами. Тот испугался звука, и спрятался обратно.
Отдав нам все свои угощения, Ви распрощался по-свойски, и ушёл. Но ждать его возвращения пришлось недолго: теперь он приходил каждый день, мы привыкали всё больше, а вскоре начали лезть к нему на руки. Он всегда приносил что-то вкусное, мог приласкать и согреть, иногда поднимал над землёй высоко-высоко, и это было так здорово. С помощью Ви даже удалось выучить пару дежурных фраз на их языке, и мы смогли немного понимать друг друга и переговариваться.