Обычно Ирина и Павел придерживались привычного маршрута, но сегодня Павел вдруг неожиданно увлёк Ирину на незнакомую улицу.
Что ты задумал?
Он хитро улыбнулся:
Сюрприз.
Не понимаю.
Сейчас поймёшь. Смотри.
Куда? ничего не понимала Ирина.
На противоположную сторону улицы. Видишь фотоателье?
Да, и что?
Чей портрет на витрине?
Ирина вгляделась и замерла от неожиданности:
Что это?
Ты.
Она недоумённо смотрела на Павла.
Ничего не понимаю, Ирина была явно растеряна. Объясни.
Сейчас всё сама поймёшь. Пошли, проговорил Павел, увлекая её за собой.
Куда ты меня ведёшь?
Понимаешь, вполголоса говорил Павел, ведя Ирину через улицу, хозяин этого ателье провокатор. И мы сейчас перед ним разыграем с тобой сцену согласно нашей легенде, что мы думаем только о том, как бы поуютнее свить своё гнёздышко.
Ты уверен, что это надо? Ирина встревожилась не на шутку.
Уверен, уверен, успокоил её Павел, распахивая дверь ателье.
Звякнул колокольчик. Павел пропустил Ирину вперёд. Откуда-то из подсобки появился хозяин и при виде вошедшей женщины застыл в изумлении. Через секунду он разглядел за её спиной Павла и расплылся в улыбке.
Не ожидал. Вот так сюрприз. Как это вы надумали?
Шли мимо, небрежно заговорил Павел, решили зайти. Сфотографироваться.
В самом деле? У фотографа округлились глаза. Я счастлив. Вдвоём?
Конечно. Но только не для витрины.
Ну, разумеется, разумеется, закивал фотограф, даже если бы вы попросили, я бы отказался. И знаете почему?
Почему?
Потому что добрых половину моих клиентов привлекает сюда фотография в витрине. А во-вторых, почти каждый интересуется, кто такая? Замужем ли? Где живёт? Неизвестность притягивает. Рождает фантазии, мечты, грёзы. А если поместить в витрине вашу избранницу рядом с мужчиной, всё исчезнет, разрушится образ. Кстати, как вы желаете сниматься? В полный рост, по пояс или сидя на диване?
Павел повернулся к Ирине:
Как ты желаешь?
Она пожала плечами:
Не знаю. Решай сам.
А давайте, вмешался фотограф, во всех трёх ракурсах. Тем более что денег я с вас не возьму.
Нет, мы не согласны, возразил Павел.
Нет, нет, не спорьте. Я ведь ваш должник. Благодаря вам поимел весьма значительный доход. Так что прошу вас, не перечьте.
Он рассматривал Ирину с Павлом с разных точек, подходил к ним, отходил, пригибался, вставал на цыпочки, выискивая нужный ракурс, а между делом сыпал и сыпал словами:
А как ваш прошлый поход в университет? Результат благополучный?
Вполне, легко, как о деле абсолютно решённом, заговорил Павел, остались лишь кое-какие формальности. Наверху, он махнул куда-то рукой, всё решено.
Поздравляю. Очень рад за вас. Но вы ведь мне, по-моему, рассказывали, что раньше там учились?
Да. Учился, но потом был отчислен.
Грехи молодости? предположил фотограф.
Вот именно, согласился Павел, мы ведь в молодости все такие ниспровергатели. Всё нам не так. Всё хотим сделать по-своему.
И не говорите, поддакивал фотограф. Что было, то было. Как говорится, кто без греха, пусть бросит в меня камень
Вот именно. Досадно только, что много времени потеряно зря. Теперь уже в каких-нибудь чинах бы был.
Ничего, наверстаете, утешил фотограф. Он охотно поддерживал разговор, иногда прерывал его, накидывал на себя чёрную накидку, щёлкал аппаратом, потом ловко возобновлял его, выведывая у собеседника планы на будущее
Прощались как родные, с заверениями, что фотографии будут готовы через неделю, платы он за них не возьмёт и вообще всегда будет рад вновь видеть своих новых молодых друзей.
На улице Павел взглянул на Ирину:
Как я сыграл сцену?
Она улыбнулась:
По-моему, убедительно.
Главное, чтобы в этом убедились те, кому он сегодня же доложит о встрече с нами.
Ирина почувствовала, что у Павла испортилось настроение. Она видела, что какая-то мысль не даёт ему покоя.
О чём думаешь? осторожно поинтересовалась она.
Он тут же ответил:
О тебе.
А если по правде?
Павел повернул к ней серьёзное лицо:
А если по правде, то ты, конечно же, понимаешь, что меня тревожит.
Ирина кивнула:
Ты тут, а они там?
Вот именно, он улыбнулся, словно извиняясь Ты пойми меня правильно. Я, конечно же, счастлив, что появилась возможность быть с тобой вместе. Но
Павел опустил голову.
Но ведь это приказ Гордона, напомнила Ирина. Он сейчас главный. Так решил комитет. И мы должны ему подчиняться.
Ты права. Я всё понимаю. И про приказы, и про дисциплину. За нами ведь следят круглые сутки. И всё-таки не могу смириться, что в такой момент, когда на счету каждая пара рук, я просто гуляю по бульвару. Единственное утешение, он посмотрел ей в глаза, что с тобой
Не кори себя, мягко сказала Ирина. Не ты это придумал. Так надо. Наши прогулки это тоже часть дела. Да-да, заторопилась она, видя, что Павел хочет возразить, и это существенно. Ведь те филёры, которые сейчас ходят за нами, могли быть брошены на поиски группы.
Я с тобой согласен, ответил Павел. Я сам себя убеждаю каждый день, что всё правильно, всё идёт так, как надо. И всё-таки возникает какое-то непонятное чувство, что Он замолчал.
Тебя Гордон отодвинул, продолжила Ирина, и Павел чуть смешался оттого, что она попала в самую точку, но тут же взял себя в руки, серьёзно заговорил:
Да, ты права. У меня возникает именно это чувство. Может быть, виной тому моя гордыня, завышенная самооценка?
Не казни себя и не занимайся самокопанием, спокойно ответила Ирина. Дело не в тебе. Дело в Гордоне.
Почему ты так решила?
Да потому что устала уже от его самовосхваления! Вот уж у него действительно гордыня. Только и слышишь: я! Я! Я! Я! И вообще, не нравится он мне!
Павел удивлённо взглянул на неё:
Ну, это уже что-то сугубо женское: нравится не нравится. Это слишком субъективный подход.
Может быть
Ирине вдруг захотелось рассказать Павлу о неприятном разговоре с Гордоном, когда он ходил к Солдатову. Но она вовремя сдержала себя, потому что это выглядело бы действительно по-женски, а во-вторых, это могло повлиять на отношения Гордона и Павла, которые и без того уже были далеки от идеальных.
Я смотрю на вас с восхищением, вновь заговорила Ирина и, заметив удивлённый взгляд Павла, пояснила: На тебя, на твоих товарищей. Я не такая, как вы. И никогда такой не смогу стать. Я просветитель, как ты мне объяснил и утешил. Согласна с тобой, это тоже нужно и важно. Но вы!.. она покачала головой. Горстка храбрецов
Нас не горстка, поправил Павел.
Горстка, упрямо не согласилась она, и тем не менее вы бросили вызов самодержавию во имя будущего народа, который вас-то и знать не знает. И, несмотря ни на что, идёте вместе вперёд. Понимаешь, вместе. А Гордон он виртуоз-одиночка. Ему не нужен никто.
Ты, по-моему, сгущаешь краски, отозвался Павел.
Какое-то время они шли молча.
Прости, заговорила Ирина, просто я часто думаю о том, сколько судьбой отмерено нам быть вместе. Я ждала тебя, пока ты был в тюрьме. А что будет завтра? А вдруг эта прогулка окажется последней в нашей с тобой жизни?
Голос Ирины дрогнул. Павел осторожно сжал её руку.
Родная моя! Да, никто не знает, что будет завтра. Но мы сами выбрали эту судьбу. И что бы ни случилось, знай: ты навсегда в моём сердце!
Ирина теснее прижалась к его плечу.
59. Катя и Гордон
Едва за последним боевиком захлопнулась дверь, как Катя оказалась в объятиях Гордона. Почувствовала, как задрожало его тело, и решила его подразнить:
Это и есть особое поручение?
Но он уже ничего не слышал. Катя упиралась ладонями в его грудь, чувствуя, как колотится его сердце. Его дыхание стало шумным, прерывистым, и она застонала, как бы ослабевая и уступая, а потом механически отвечая на судорожные движения его тела, и думала: «Господи, когда же это закончится?»
Вдруг Гордон вскрикнул, резко изогнулся и обмяк, упав лицом ей на грудь. Катя ощутила давящую тяжесть его тела. Ей не хватало воздуха. Гордон был без сознания. Она даже не успела испугаться, собралась с силами, чтобы наконец освободиться. Но он уже поднял голову. Взгляд стал осмысленным. Гордон сполз с неё, прохрипев: