Джой? тихо позвал Роберт. Я даже не заметила, когда он успел подойти. Ты как?
Я сделала последнюю затяжку и, потушив сигарету, выкинула ее в урну. Посмотрев на своего начальника, я тяжело вздохнуло и произнесла:
А ты сам как думаешь, Роб?
Джой, ты ведь знаешь, что твоей вины здесь нет? Ты сделала все возможное и тебе удалось спасти ребенка.
И оставить ее сиротой, горько добавила я. Это мне тоже удалось.
Девочка начал было Роберт, но я его резко перебила:
Роб, не надо, ладно? Я все понимаю сама. Знаю, что ее было не спасти, просто
Я запнулась, не в силах подобрать нужные слова. И были ли они? Каждый раз когда кто-то умирал, я начинала все анализировать, стараясь понять, могла ли я сделать что-то по другому и спасти человека? И даже если ни единого шанса не было, то я никак не могла избавиться от чувства, что можно было добиться большего!
Послушай, Джой, так и не дождавшись когда я закончу мысль, заговорил Роберт. Ты сделала все правильно. Девочка спасена и благодаря тебе будет жить долго. А сейчас иди домой и хорошенько отоспись. А я в свою очередь постараюсь тебя не беспокоить дня два, чтобы ты отдохнула.
Нет, я отрицательно затрясла головой. Я не могу сейчас уйти. Состояние девочки стабилизировалось, но кризис еще не миновал.
Она не твоя пациентка.
Она стала ею, после того как ее мать умерла на моих глазах. И больше мы это не обсуждаем, видя, что Роберт не собирается спорить со мной, я спросила: Что с родственниками погибшей? С кем-то уже связались?
Да. Нашли номер ее брата. Родителей, я так понял, ни у нее ни у мужа не было. Эрик Уилсон уже едет сюда, но про сестру еще не знает.
Хорошо, устало произнесла я. Я сама ему сообщу о Вирджинии и ее муже.
Дорогая, ты уверена?
Да, Роберт, уверена.
Коротко кивнув мне, он пошел в сторону главного входа. Еще раз вздохнув полной грудью, я двинулась за ним.
Мне предстоял нелегкий разговор, и надо было морально к этому подготовиться. Тяжело терять пациента, но еще тяжелее сообщать об этом его родственникам. Видеть как они страдают порой просто невыносимо.
Я хорошо помнила свой первый раз. Тогда я была еще практиканткой и впервые оказалась на операции. Пациентом был мужчина пятидесяти трех лет. Опухоль головного мозга. Операция прошла успешно, и меня оставили с дежурным врачом наблюдать за его состоянием. Все было хорошо, и я была уверена, что он выживет. Мысленно я представляла, как обрадуется его жена и сын, ведь они так переживали перед операцией. Ночью мужчине стало хуже внутримозговое кровоизлияние, отек мозга. Его увезли на экстренную операцию, но спасти так и не удалось.
Не я сообщала его родственникам о смерти, но я присутствовала при этом. Не передать словами как это было тяжело. После случившегося меня направили на консультацию к психологу. Это нормальная практика, когда ты работаешь врачом.
Тяжелее было, когда умер мой первый пациент. Снова беседы с психологом. Я бы сказала, что со временем привыкаешь, становишься жестче. Но на самом деле, к такому нельзя привыкнуть. Да, ты меньше эмоций показываешь при всех, но внутри с каждым погибшим пациентом умирает часть тебя.
Зайдя в здание больницы, я первым делом пошла в отделение интенсивной терапии, где лежала родившаяся девочка. Все показатели были в норме, за ней велось постоянное наблюдение. Бросив беглый взгляд на ребенка, я пошла встречать брата Вирджинии.
Мужчина стоял у стойки регистрации и громко просил сообщить ему о сестре. Мне было жаль его. Он был в панике, не знал почему его позвали, и никто не хотел ему помочь. Конечно, никто не хотел брать на себя обязанности гонца плохих новостей. Никто, кроме меня. Я подошла к мужчине и, осторожно коснувшись плеча, спросила:
Эрик Уилсон? Здравствуйте, я доктор Коннорс.
Да, он тут же повернулся и с надеждой посмотрел на меня. Это я. Вы врач моей сестры? Вирджинии Келлер? Что с ней? Мне позвонили из больницы, но ничего не говорят? Скажите, с ней все в порядке? Что-то с ребенком?
Мистер Уилсон закидал меня многочисленными вопросами, на которые мне необходимо было ответить. Но слова никак не шли. Я попросила его следовать за мной в мой кабинет, стоило увести его подальше от любопытных глаз. Никто бы не хотел, чтобы в такой тяжелый момент все вокруг на него смотрели.
Эрик Уилсон подозрительно взглянул на меня, но, ничего не ответив, пошел в указанном направлении. Наверное, он уже что-то подозревал. Он же не был идиотом и скорее всего понял, что если бы все было хорошо ему бы уже сообщили. Может, он о чем-то догадывался, но упорно отгонял страшные мысли, стараясь не думать о плохом.
Мы зашли в мой кабинет. Я плотно закрыла за собой дверь и предложила Эрику присесть.
Нет, доктор Коннорс, я постою, в его голосе слышалось недовольство и зарождающая злость. Может мне уже наконец объяснят, что здесь происходит? Где моя сестра?
Мистер Уилсон, начала я мягким голосом. Ваша сестра со своим мужем умерли. Несколько часов назад они попали в аварию. Уильям погиб на месте, а Вирджиния скончалась во время операции. Мне очень жаль, мистер Уилсон.
Эрик тяжело опустился в стоящее рядом кресло. Секунду назад это был здоровый мужчина, и вот он как будто постарел на десять лет разом. В глазах встали слезы. Я и сама с трудом сглотнула ком стоящий в горле, но мне следовало быть холодной и профессиональной. Если бы я дала волю чувством, ни к чему хорошему это бы не привело. Я врач, а значит должна быть сильной.
Господи выдохнул мистер Уилсон. Он провел рукой по голове, взлохмачивая короткие волосы, потер глаза, стряхивая набежавшая слезы. Всхлипнув, он резко вскочил и выкрикнул: А ребенок? Вирджиния была беременна! Ребенок тоже..?
Ребенка удалось спасти, ответила я на не высказанный вопрос. Это девочка.
Девочка? Да, Джинни надеялась, что будет девочка. Так ждала, когда будет известен пол и тут Эрик все таки не выдержал, и зарыдал в голос.
Я стояла рядом и, не придумав ничего лучше, подошла и обняла его. Это было не профессионально, но мы ведь были одни, а Эрик только что узнал о смерти своей единственной сестры. Самое меньшее, что я могла сделать это обнять его и попытаться утешить.
Простите, доктор, мне чуть успокоившись, начал оправдываться мистер Уилсон, отстраняясь от меня.
Все в порядке, тихо произнесла я.
Девочка, моя племянница, как она? Могу я ее увидеть.
Она сейчас находится под наблюдение врачей в отделение интенсивной терапии. Девочка родилась раньше на два месяца, поэтому ее поместили в специальный инкубатор. Были небольшие проблемы с дыхательными путями, но сейчас ее состояние стабилизировалось. Я могу вас провести в палату, чтобы вы убедились сами, но, к сожалению, находиться там сейчас нельзя.
Эрик молча кивнул, вытирая влажное от слез лицо. Поняв, что он хочет увидеть девочку, я пригласила его следовать за мной. Мы быстро дошли до нужной палаты. Подойдя к инкубатору с дочерью Вирджинии, я сначала убедилась, что все в порядке, и только после этого пустила мистера Уилсона.
Он внимательно смотрел на ребенка и по лицу его вновь покатились слезы. Эрик коротко улыбнулся, глядя на крохотного человека в инкубаторе, а затем обратился ко мне:
С ней все будет хорошо?
Сейчас ее состояние стабильное, но она родилась раньше срока и ее внутренние органы не успели полностью сформироваться. Именно поэтому мы содержим ее в этом инкубаторе. Он оборудован автоматической подачей кислорода, поддерживает оптимальную температуру и влажность. Мы круглосуточно наблюдаем за ее состоянием и сумеем предотвратить любую появившуюся проблему.
И как долго ее здесь продержат?
Все зависит от ее здоровья, но не менее двух месяцев, ответила я на очередной вопрос Эрика. И прежде чем он успел еще о чем то спросить, я сама задала интересующий меня вопрос: Мистер Уилсон, я понимаю, что в сложившихся обстоятельствах не подходящее время говорить об этом, но вам нужно подумать об опекунстве над ребенком и