Разочарование льется за шиворот холодной липкой струйкой, бьет в живот, душит. Но Арон не показывает, что задет, только вскидывает подбородок и усмехается:
Наверное, это какой-то не такой ритуал!
А ты уверен?.. насмешливо откликается Людо.
Линии все еще светятся красным, но тускло, как угасающие угли. Пахнет чем-то пригоревшим, горьковатым и душным, запах лезет в нос, становится гуще и гуще. Откуда-то тянет сырой землей.
Все до одного волоски на коже встают дыбом.
Арон пятится за какой-то сундук, и вдруг пустой доспех с грохотом оседает на пол, пытается подняться, но падает плохо закрепленные наручи и кираса отваливаются, и шлем катится, подскакивая, по доскам.
От шлема ползет тень, она ширится, заключая в себя пыльное пространство, лезет, как мерзкое варево из котла темными пузырчатыми потеками.
Арон пытается бежать, но спотыкается обо что-то и падает. Резкая боль втыкается в голову, и перед глазами пляшут золотые искры, пробивающие темноту. Он поднимается с грязного пола, слизывая с губ пыль пополам с кровью.
Людо тихо стонет рядом, пятясь с фонарем к двери, как рак. У него разбит нос. Не раздумывая, Арон хватает его за руку, рывок и в несколько прыжков они оказываются на лестнице, скатываются с нее кубарем фонарь гаснет и истошно вопят.
Дом сразу же просыпается, как растревоженный улей. В комнатах второго этажа звучат шаги и голоса.
Арон и Людо несутся в темноте, не разбирая дороги, и вдруг вспышка света и кто-то преграждает им путь.
Так. Меньше всего я ожидала увидеть здесь посреди ночи сына господина Хогга. Арон, изволь объяснить, что тут происходит.
Арон поднимает голову и видит над собой суровое лицо матери.
Часть вторая
Фундамент
1
Прошло пять или шесть дней с тех пор, как Саадар начал работать на стройке, и за это время он совсем привык и к работе, и к людям, что его окружали. Работа была тяжелой, но несложной: поднимать вверх, на стены, каменные блоки, а там каменщики укладывали их в ряд и скрепляли между собой раствором и железными скобами.
Люди же были разными, но все они кузнецы, резчики, плотники, землекопы напоминали Саадару военных: с первого взгляда жизнь большой стройки казалась суетной и беспорядочной, но это была четко выстроенная жизнь, подчиненная точному, выверенному плану.
Совсем как в армии, усмехался про себя Саадар.
И, как в армии, были здесь самоуверенные и излишне требовательные мастера, готовые загнобить за любую провинность. Были дерзкие и заносчивые подмастерья-лизоблюды, старающиеся насолить друг другу и выслужиться перед теми, кто выше их. Были простые работяги, такие, как он сам, стремящиеся лишь заработать на хлеб.
И Саадар диву давался, как умудряется госпожа Элберт всем этим заправлять, да так, что после той истории с мастером Каффи никто и пикнуть не смел в ее присутствии, хотя на генерала Томмена Айво она похожа и не была.
Но вот в отсутствие госпожи Элберт говорили всякое.
Саадар как раз шел на обед вдоль восточной стены, когда наткнулся на группку молодых подмастерьев, ржущих что кони. Один парень так и вовсе сгибался пополам.
Эй, Саадар, глянь-ка, подозвал его один из них. Видал, что намалевали?
Саадар прищурился, рассматривая пятно на стене. Издалека показалось, что нарисованы две собаки, но, как только он подошел ближе, пятно превратилось в непотребное изображение женщины и мужчины. В женщине легко узнавалась госпожа Элберт. Нарисовано было со знанием дела, почти как на тех картинках, что продают в Застенье за несколько медяков.
Министр Айхавен и его подстилка, с готовностью пояснил подмастерье и снова согнулся в три погибели. Согревает его вместо женушки зимними ночами!
Эх, меня б согрела! Вот это сиськи, а? поддержал его приятель, с хохотом показывая на себе, какого размера, по его мнению, грудь госпожи Элберт. Все бы отдал, чтобы такие пощупать!
Ты их пощупаешь, а она тебя за это зарежет, усмехнулся третий. Как муженька своего зарезала. Не про тебя такая баба.
К ним подошли еще двое строителей. Один, постарше, из резчиков, неодобрительно покачал головой:
Чего зубы скалите? Похабных картинок не видели?
Таких не видели! смеялись в ответ подмастерья. Эк Айхавен ее Хорош он сваи-то вбивать!
И молотом по наковальне!..
А вы хороши трепаться попусту! осадил их резчик, но подмастерья не унимались, и Саадар узнал, что Тильда Элберт страшная ведьма, продажная шлюха и воплощение самого Безликого. Кто-то говорил, что она задушила мужа, кто-то что пырнула его кинжалом, а может, отравила или наслала проклятие. А потом прикарманила себе все его денежки и живет припеваючи. Крутит шашни с министрами и спит чуть ли не с каждым сенатором. Ну, и понятно, ест на золоте. Ни чести, ни совести, ни порядочности у нее, разумеется, не было и в помине.
Вы бы свои рты вонючие закрыли, а то говно валится! не вытерпел Саадар. Что вы как бабы базарные!
А то что?
А то я не в ответе за свой кулак.
Саадар не терпел такой вот болтовни за спиной: если хочешь что-то сказать говори в лицо.
Что, понравилась тебе госпожа подстилка? насмешливо глянул на него один из парней.
Тебе сейчас зубы свои жрать понравится.
Подмастерье осекся, лицо его резко изменилось. Саадар был крупнее и сильнее, и вряд ли кто-то сомневался в его умении обращаться с ножом.
Чего вы тут бездельем маетесь? Работы нет? Позади возник мастер Руфус, старший по должности после арестованного Мартина Каффи. Посмотрел на стену и сказал только: Стереть. А ты, он указал на Саадара, пойдешь сейчас к госпоже Элберт и заберешь у нее ящик с заготовками и бумаги.
Подмастерья загоготали, как стая гусаков. А Саадар только пожал плечами. Надо так заберет.
Мастер Руфус вручил ему записку и пропуск в Жемчужное кольцо, объяснил, как найти дом госпожи Элберт, и ушел его позвали куда-то на другой конец строительной площадки.
Ну что, сам напросился! ядовито хихикнул за его спиной кто-то из подмастерьев. Смотри, как бы она тебе чего не откусила!
Чего пониже пупка!
А может, тебе повезет, и она тебе не откусит, а даст чего
Скажи ей, чтобы и мне дала!..
Заткнись! рявкнул Саадар и схватил за грудки того самого подмастерья, что зубоскалил больше всех, и встряхнул как мешок картошки.
Мр-разь!.. заорал парень, пытаясь вырваться.
Вокруг них собралась небольшая толпа, строители вовсю глазели на Саадара. Но он не смутился оглядел собравшихся и еще раз встряхнул парня, уже и не сопротивлявшегося.
Смотри, мальчишка, как бы голову не открутили, пока ты о людях дурное болтаешь! Ну-ка, повтори. Что ты там такое говорил?.. Язык проглотил? Ну-ну. Словами бросаться каждый из вас горазд. Саадар сплюнул, показывая свое отношение к ним. Сопляки!
Тем же мешком картошки подмастерье упал на землю.
А Саадар, не оглядываясь, широким шагом направился в сторону улицы, что вела к воротам в Жемчужное кольцо.
Он шел быстро, чтобы успокоиться, чтобы прохладный ветер остудил разгоряченное лицо. И думал об услышанном правда ли то, что наплели эти мальчишки. Слишком уж страшной они рисовали госпожу Элберт в своих россказнях, хотя слухи всегда делают чудовищ из людей. Могла ли быть чудовищем госпожа Элберт, Саадар не знал, но знал, какими бывают ниархи чересчур гордыми и высокомерными, не знающими жалости и не способными на крошку доброты.
Стража у ворот Грифона посмотрела на него косо, но пропустила, несколько раз проверив пропуск. Они бы его и на зуб попробовали, будь пропуск на деревянной или металлической пластинке, а не на бумаге.
И как-то сразу объяснение мастера Руфуса вылетело из головы, только Саадар оказался за воротами слишком много зелени и цветов, каких-то статуй, фонтанов, высоких кованых оград Захотелось поскорее убраться отсюда, да хоть назад в Застенье, к закопченным домишкам, лезущим друг на друга, как опята на пне, к отбросам и сточным канавам. Лишь бы подальше ото всей этой чистоты и роскоши.