Вы умеете играть на скрипке?
Не знаю, не пробовал.
«Никто не знает своей силы, пока не попробует», говорил то ли Иоганн Вольфганг фон Гёте, то ли персонаж сериала «Остаться в живых». Придётся взять инструмент и попробовать, чтобы узнать наверняка.
Как пользоваться писательским инструментом?
Научить этому берётся любой коуч в два счёта за три часа на четырёх занятиях. Правда, и здесь есть проблема, которую обозначил старейшина мировой политики Генри Киссинджер: «Девяносто процентов политиков портят репутацию остальных десяти процентов».
У коучей другой баланс. Не девять из десяти, а девятьсот девяносто девять из тысячи приводят свою паству к «ошибке выжившего» 4, когда профессия подменяется самодеятельностью с предсказуемым результатом. Антикоучинг направлен против этих девятисот девяноста девяти: лишь тысячный коуч достоин звания Учителя.
В лучшем случае на коучинге удастся приобрести писательский инструмент. Но владелец разводного гаечного ключа ещё не сантехник; обладатель даже лучшей в мире скрипки далеко не скрипач, и обезьяна с гранатой никакой не воин.
Инструмент и знание теории нужны для успеха в любом деле. Но если бы всё было так просто, книжный рынок захлестнула бы волна успешных профессиональных писателей. А много их выпустили коучи? Найдётся хоть один серьёзный профессионал среди массовой продукции коучинга? Или, может быть, сами коучи готовы похвастать заметными писательскими достижениями?
В реальности современный коучинг лишь делит жертв литературного зуда на тех, кто потратились на коучей, и тех, кто сохранили деньги для чего-то более полезного.
Чему не учат коучи?
Тому, как не надо писать
хотя начинающим литераторам обязательно стоит держать в голове два соображения.
Не надо писать так, будто всё, что важно и очевидно для автора, настолько же важно и очевидно для читателей: это «ошибка выжившего» 5. Темы, которые волнуют одних, оставляют безразличными других. Не все доводы и логические построения очевидны для всех.
Российский математический гений XIX века Пафнутий Чебышев в конце 1870-х читал в Париже лекцию «О новых принципах моделирования одежды». К началу выступления мировой знаменитости гламурная публика заполнила даже проходы зала и оскорбилась после первой же фразы: «Для простоты предположим, что человеческое тело имеет форму шара». Толпа возмущённых слушателей схлынула, так и не услышав тончайших рассуждений Чебышева «об аналитическом расчёте развёрток плотно облегающих оболочек из ткани для различных поверхностей». Аудитория оказалась неподготовленной.
В середине 1990-х литературный критик и энтузиаст Виктор Топоров полгода искал скромную сумму на издание антологии поэтов Петербурга, хотя состоятельных людей в городе хватало.
Когда книга всё же вышла из печати, Топоров намекнул спонсорам, что по такому случаю полагается устроить презентацию с фуршетом. Спонсоры спросили: «Сколько?» и выдали деньги. Стоимость издания антологии примерно соответствовала затратам на застолье, но первый платёж обсуждался многие месяцы, а второй всего пару минут.
Для максимального эффекта необходимо говорить с аудиторией на тему, которая ей близка и понятна. Топоров вооружился новым опытом и несколько лет спустя, в начале 2000-х, основал премию «Национальный бестселлер» с внушительным призовым фондом от спонсоров.
Язык тоже должен быть близким и понятным читателю, но есть важный нюанс.
Не надо писать так, будто одни и те же слова значат для всех одно и то же. Любой текст производит на разных читателей разное впечатление: каждый видит в нём что-то своё. Забывать об этом «ошибка выжившего» 6.
В 1901 году, вскоре после создания Московского Художественного театра, Константин Станиславский поставил на его сцене пьесу Чехова «Три сестры». Потрясённые зрители спорили о новаторской драматургии, о психологизме, о режиссуре, о перевоплощении актёров и о других причинах оглушительного успеха спектакля. Но всех интеллектуалов заткнул за пояс юный курсант-артиллерист Лешков:
Мы высоко ценим постановку Станиславского за то, что в последнем акте при уходе артиллерийской батареи он сумел воспроизвести за кулисами цоканье копыт по мостовой и характерное, в своём роде единственное треньканье хоботовых колец орудий на шкворне передка.
Кому что.
Лис, персонаж самой известной книги Антуана де Сент-Экзюпери, показывал Маленькому принцу зреющую в поле пшеницу со словами:
Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля мне ни о чём не говорят. И это грустно.
Грустно не то слово.
Любые методические пособия из разряда «Как правильно читать классиков» или «Как правильно писать книги» ущербны, поскольку строятся на ущербных правилах. Родственную мысль в начале ХХ века развивал автор историй о Ктулху, создатель отдельного литературного жанра Говард Лавкрафт:
Если бы религия была правдой её последователи не вбивали бы её насильно в головы детей, а лишь наставляли бы их на неуклонный поиск истины, вне зависимости от её соответствия традициям или практической пользы.
Литературный коучинг подобие современной религии, которую интересуют лишь соответствие традициям и практическая польза для её жрецов коучей.
Оскар Уайльд объяснил, почему невозможно установить для всех единые правила, как надо читать и писать. «Я отвечаю за то, что говорю, но не отвечаю за то, что вы слышите», изящно высказался он, а Владимир Маяковский рубанул сплеча: «Мы говорим Ленин, подразумеваем партия, мы говорим партия, подразумеваем Ленин». Так уж повелось: говорим одно, а подразумеваем другое
в том числе и поэтому читателю зачастую сложно понять писателя. Но разговор о необходимости кропотливого подбора слов ещё впереди.
Что в итоге?
Следующие «ошибки выжившего»:
3 надеяться, что в тепличных условиях обязательно удастся написать нечто достойное;
4 подменять профессиональную работу самодеятельностью;
5 писать так, будто всё важное и очевидное для автора настолько же важно и очевидно для читателей;
6 писать так, будто одни и те же слова значат для всех одно и то же.
Не надо писать в надежде на писательский инструмент, полученный от коуча: даже лучшая скрипка не превращает своего владельца в скрипача.
Не надо писать так, будто вещи, очевидные для автора, настолько же очевидны для читателя: сперва предстоит сделать их очевидными, а для этого поделиться своим знанием.
Не надо писать так, будто автор с читателями одинаково переживает за одно и то же: сперва придётся достичь сопереживания.
Не надо писать так, будто одни и те же слова имеют один смысл для всех: любой текст в каждом конкретном случае производит разное впечатление каждый читатель видит в нём что-то своё.
О понятиях и терминах
Это разные сущности.
Понятие даёт самое общее представление о предмете, а термин в идеале имеет единственное и строго определённое значение.
Понятие объединяет предметы и относится к области познания, а термин разграничивает и относится к области классификации.
Формулировка «писатель человек, который пишет литературные произведения» может быть как понятием, так и термином. Она может помочь проникнуть в суть писательства, а может просто классифицировать вид деятельности.
Антикоучинг не приветствует наукообразие, но синхронизировать основные понятия и термины всё же придётся.
Что такое культура?
Лауреат литературной Нобелевской премии Томас Манн требовал следить за смыслом слов и не путать культуру с цивилизацией: