Тем временем Алеев разлил по чашкам, похожим на глубокие блюдца с высокими краями, разбавленный спирт.
За прибытие, сказал он.
Когда выпили и закусили, Владимиров нарочито торжественным голосом объявил, обращаясь к Алееву, Южину и Долматову:
А мы привезли вам подарки! Письма от родных и друзей!.. Целая сумка!..
Он не ожидал, что его слова вызовут бурю радости.
Алеев, Южин и Долматов по вскакивали со своих мест и бросились к сумке, на которую указал Владимиров. Достали три пачки писем, заранее приготовленные отдельно для каждого и разошлись по своим комнатам.
Риммар укоризненно глянул на Владимирова.
Ну вот проговорил он. А так всё хорошо начиналось
Ничего, Коля, успокоил его Орлов, это для них важнее всего на свете.
В доме было душновато, и Владимиров вышел во двор с отдельно стоящей кухней, и тоже сложенной из серого камня.
С крыльца дома хорошо просматривался и весь город: его старая часть, наполовину разрушенная налётами японских бомбардировщиков летом сорок первого года, и новая часть города за крепостной стеной с ровными улицами из однообразных домов и совсем без зелёных насаждений.
Владимирова ещё в Москве рассказали, что Мао Цзэдун и всё руководство КПК живут не в Яньани, а в пещерах за городом, специально выдолбленных в горах. Здесь размещался и Центральный госпиталь, где предстояло работать Орлову.
Когда Владимиров вернулся в дом, Алеев, Южин и Долматов уже перечитали свои письма и горячо обсуждали события на советско-германском фронте.
А как здесь относятся к тому, что происходит у нас? поинтересовался Владимиров.
По-разному, Пётр Парфёнович, ответил Южин. Когда у нас всё хорошо, к примеру, после разгрома немцев под Москвой, нас тут чуть ли не на руках носили, а когда случалась неудача на юге, перестали даже замечать
Южина поддержал Алеев.
Игорь Васильевич прав, сказал он. Особенно это чувствуется со стороны Кан Шэна и его людей. Есть и настоящие друзья: члены ЦК Ван Мин, Бо Гу главный редактор газеты «Цзефан Жибао». Ну и другие, но они боятся открыто проявлять к нам дружеские отношения.
Владимиров слегка помрачнел.
Да-а-а проговорил он. Это не хорошо немного подумал и продолжил. А что известно о Мао, кроме того, что опубликовано в его биографии?
Нам с Борисом Васильевичем удалось кое-что узнать, ответил Южин. Когда в 1927 году в Китае была установлена диктатура Гоминьдана, в ряде провинций вспыхнули крестьянские восстания. Мао возглавил один из отрядов и засел в горах Цзинганшань. Через некоторое время к нему присоединился ещё один отряд во главе с Чжу Дэ. Отряды росли и вскоре получили название корпуса Красной Армии. Командиром стал Чжу Дэ, а Мао комиссаром. А дальше сплошные непонятки. В начале января 1929 года корпус занял город Жуйцзинь, который стал Центральной базой для корпуса. Однако командование корпуса принимает решение идти походом на север Китая с целью объединения с другими повстанческими отрядами. Поход длился шесть лет. Известно, что в конце 1935 года корпус Чжу Дэ, состоящий до этого из 200 тысяч человек, вошёл в Яньань всего с двадцатью пятью тысячами бойцов. Город в это время занимали войска маршала Чжан Сюэля́на, которые бежали из города при приближении корпуса Чжу Дэ. После занятия Яньаня между Чжу Дэ и Мао отношение резко ухудшились. Мао попытался обвинить Чжу Дэ во всех неудачах в походе, а их, по всей видимости, хватало, если судить по количеству войск, дошедших до Яньаня. Вот пока всё. Да! И ещё, Пётр Парфёнович, нам разрешено всю информацию о событиях, как в Особом районе, так и за его пределами получать только от Кан Шэна.
Владимиров усмехнулся. Было ясно, Кан Шэн держит под своим контролем и их корреспондентский пункт. Так он назывался по договору с руководством КПК.
3
На следующий день неожиданно для всех на пороге дома появился Кан Шэн в сопровождении своего секретаря Сяо Ли, которого Кан Шэн тут же представил Владимирову.
Владимиров пригласил гостей к столу, но Кан Шэн вежливо отказался, что вызвало явное разочарование у Сяо Ли. Это было видно по его лицу.
Я к вам по делу, продолжил Кан Шэн. К тому же у меня мало времени
Говоря это, Кан Шэн всё время пытался удерживать на худощавом лице дружескую улыбку, но она скорее походила на вымученную гримасу.
А может всё-таки присядете, попытался уговорить гостей Владимиров.
Нет, нет! снова возразил Кан Шэн. Председатель партии товарищ Мао Цзэдун поручил мне пригласить вас к десяти часам вечера Ну как вам сказать Кан Шэн на мгновение замялся, подбирая нужные слова. Наконец, нашёл их. На вечеринку! И ещё. Товарищ Мао Цзэдун будет рад услышать от вас о положении дел на ваших фронтах. Так сказать, из первых уст.
Сказав это, Кан Шэн снова улыбнулся, затем торопливо попрощался и направился к выходу. Сяо Ли с тяжёлым вздохом последовал за ним.
До вечера оставалось ещё много времени, и Владимиров решил осмотреть «своё хозяйство» как мысленно он окрестил корпункт, и прилежащие к нему строения: кухню, конюшню, склад горючего и каменный сарай на склоне горы, где хранилась запасное оборудование для радиостанции и топливо.
По крутому подъёму Владимиров поднялся на вершину горы. Здесь стояла антенна. Обошёл вокруг и остановился у самого обрыва. Отсюда открывался вид на весь город и долину, которую пересекала река. А за рекой, ближе к горам, просматривалась Лёссовое плато, покрытое редкой растительностью, которая островками подбиралась к подножию гор.
Постояв несколько минут на вершине горы, Владимиров не без труда спустился вниз. И вовремя. Вернулся Орлов. Он ездил в госпиталь представляться своему начальству и обговорить условия своей работы. Почти одновременно приехали Алеев и Южин. Они встречались с Бо Гу в редакции газеты «Цзефан Жибао». Владимиров попросил их поговорить с Бо Гу и узнать, если получится, от него, о состоянии отношения между руководством КПК и Гоминьданом. У СССР были установлены дипломатические отношения и подписан договор, по которому СССР оказывал военную и экономическую помощь, а также направлял в Чунцин военных советников, только с правительством Чан Кайши.
Раскалённое солнце уже клонилось к закату, когда в доме появился Сяо Ли. На этот раз с ним было четверо китайцев: двое пожилых и двое молодых ребят крепкого телосложения.
А я снова к вам! заявил Сяо Ли и указал на стоящих за его спиной китайцев. Вот этот, Сяо Ли взял за рукав и вывел вперёд одного из пожилых китайцев, будет у вас завхозом. Оно у вас прибавилось. И тут же торопливо добавил, словно опасался возражения Владимирова. Зовут его Чан. А вот этот, Сяо Ли указал на другого пожилого китайца, ваш повар. А вот эти молодые ребята будут охранять ваш дом. Город у нас неспокойный, да и народа разного понаехало сюда в последнее время много
Владимиров всё понял: Кан Шэн решил установить контроль за каждым их шагом.
А кто будет им платить за работу? поинтересовался он.
Сяо Ли небрежно махнул рукой.
За это не беспокойтесь
Понятно, Владимиров оглянулся на стоящих за спиной Алеева, Южина и Орлова. Знакомьтесь и принимайте пополнение, Затем обернулся к Сяо Ли. Передайте товарищу Кан Шэну нашу благодарность за заботу о нас. Но имейте в виду, если повар будет готовить плохо, a завхоз не будет справляться со своими обязанностями, я буду вынужден отстранить их от работы.
Сяо Ли не стал возражать. Попрощался и ушёл.
К десяти часам вечера, уже в кромешной темноте, освещая себе дорогу фонариками, Владимиров, Алеев, Южин и Орлов пешком по узкой тропе, идущей вдоль ущелья, в сопровождении двух маузеристов, подошли к дому-пещере Мао Цзэдуна, она была расположена в самом центре пещерного городка, получившего название Яньцзямин. Здесь жило почти всё руководство Особого района.