Работа сразу же закипела, как только Зеркалович-Романовский вылез из автобуса и взял в руки мегафон. На новой площадке тут же все и всё задвигались и зашумели, но это движение не было хаотичным. Каждый член съёмочной группы чётко знал свою задачу. Не прошло и получаса, как я и мой друг были загримированы. Правда, над выбором формы нам пришлось попотеть, но костюмерам удалось найти для нас подходящие галифе, гимнастёрки и сапоги. Носить военную форму нам было не в диковинку, поэтому мы надели её без каких-либо казусов, достойных анекдотических рассказов. Судя по петлицам на моей гимнастёрке, меня произвели в полковники пехоты, а Димка стал пехотным подполковником-танкистом.
Саня, ты погляди! Красота! Хоть в фильме стану старшим офицером, довольный своим видом говорил Сокольников, поправляя ремень и одёргивая гимнастёрку.
Пока шли подготовительные работы, а для этого требовалось ещё час-полтора времени, мы решили с Димкой осмотреться. Ведь не часто можно оказаться в местах, где семьдесят с небольшим лет назад шли очень ожесточённые и кровопролитные бои. Буквально в десяти метрах от съёмочной площадки можно было всё ещё обнаружить те самые траншеи, хотя осыпавшиеся, заросшие травой и деревьями, но видевшие настоящие июльские бои 1941-го года и впитавшие кровь погибших советский солдат и офицеров.
Мы молча ходили по этим окопам, вернее по тому, что осталось от них, и чувствовали дух того давнего тяжелого времени. Сердце замирало от внезапно приходящих мыслей, что, может быть, именно где-то здесь погиб один из моих дядек, служивший до войны рядовым солдатом в части, расположенной где-то под Бобруйском.
Дима, ты знаешь, мне отец рассказывал, что он со своей батареей выходил из окружения из-под Минска и вышел на наши войска в районе Березины, очень тихо сказал я своему другу.
Может именно в этом месте? также шёпотом спросил Димка, и вполне вероятно, что укрывался от осколков во время артобстрелов вот в этом блиндаже, тихим голосом продолжил Сокольников и указал на небольшое отверстие в песчаной почве, которое могло служить амбразурой для пулемёта или использовалось для наблюдения за полем боя.
Долго же здесь наши солдатики держались! Надо вход поискать, может внутри остались какие-нибудь бумаги, вещи, письма
Вход долго искать не пришлось. Он находился, как и, положено, со стороны траншеи. Убрав осыпавшуюся землю, я протиснулся внутрь блиндажа. Там было очень темно. Немного дневного света проникало через маленькую бойницу. Вслед за мной в землянку пролез и Димка.
Ну что тут?
Я достал брелок-фонарик и включил его. Блиндаж оказался довольно просторным с высоким потолком. В сторону реки выходила амбразура, но она почти была завалена песком, и от неё осталась небольшая щель. В центре помещения стоял «хромой» на одну ногу самодельный стол. На нём лежала гильза от снаряда. Она была сплющена и то время служила лампой. Я осторожно взял гильзу в руки и потряс её. Внутри захлюпало масло.
Смотри-ка, не вытекло! Интересно, а гореть будет? Дима, у тебя зажигалка или спички есть? тихо, словно боясь кого-то потревожить, спросил я своего друга.
Держи! протянул он мне коробок со спичками.
На наше удивление фитиль, торчавший из гильзы, загорелся сразу, как только я поднёс к нему зажжённую спичку.
Надо же столько лет прошло, а масло не вытекло и не испарилось! Чудеса прямо! только и прошептал Сокольников.
Лампа-гильза настолько сильно разгорелась своим чадящим пламенем, что практически полностью осветила весь блиндаж.
Судя по размерам, это не командный пункт роты и даже не батальона, сделал я вслух предположение.
И, возможно, даже не полка, добавил Димка.
Действительно блиндаж был очень большим и сделанным на совесть, даже обшит изнутри досками. Та его часть, в которой мы оказались, видимо, являлась основной, а в противоположной стене, обращённой к склону крутого речного берега, был выкопан запасной выход. Рядом с ним также стоял полусгнивший стол и несколько истлевших деревянных чурбачков, когда-то служивших стульями.
Мы внимательно исследовали блиндаж, но ничего интересного и необычного не нашли: пустые гильзы от винтовок, черепки от глиняной посуды, помятый в нескольких местах металлический котелок, пробитая солдатская каска, а также заржавевшая от долгого времени трёхлинейка без затвора, но со штыком.
Ладно, пошли, а то съёмки пропустим, сказал Сокольников и направился к выходу. Он поставил ногу на невысокий земляной порожек и хотел уже протиснуться в щель, как вдруг нога его поехала по мягкой земле и, чтобы не упасть, Димка попытался схватиться хотя бы за что-нибудь. Но небольшое брёвнышко дверного проёма не смогло спасти Сокольникова от падения. Давно уже сгнившее, оно просто переломилось пополам. На Димку сверху посыпался песок и всякая труха, и в тот же миг потолок блиндажа стал угрожающе проседать. Задерживаться внутри было опасно. Я рванулся вперёд, упёрся руками в пятую Димкину точку и с силой вытолкнул его наружу. Следом за ним и мне удалось выбраться из оседавшего с каждым мгновением блиндажа. Мы вовремя покинули его, ибо через пару секунд после того, как из него выскочил я, сгнивший потолок рухнул вниз. Тонны песка и земли могли просто бесследно похоронить нас.
Спасибо, Саня! Сплоховал я! Нельзя в таких местах ничего хватать руками, а тем более брёвна из-под потолка вышибать, чувствуя свою вину за рукотворно созданную опасность, виновато сказал Сокольников.
Прекрати! Слушай Димыч, мы с тобой как малые дети, во всякие места нос суём! Придавило бы сейчас!
Не скажи, Саня! Мы с тобой как поисковики. Ведь могли бы там найти, скажем, чей-то посмертный медальон и тогда без вести пропавший, вновь бы обрёл имя. И не придавило бы нас с тобой, друг мой разлюбезный!
Это почему же?
Да почудилось мне, Саня, что блиндаж не рухнул бы до тех пор, пока мы бы из него не вышли.
Поясни!
Не могу! Интуиция! Земля здесь живая! Помнишь, старик рассказывал? Почувствовала она нас, признала в нас солдат, ну и пожалела забирать. Время пока наше ещё не пришло!
Ну-ну! покачал я головой. А что можно было мне сказать своему другу в ответ, когда я и сам об этом же подумал.
А что это у тебя в руке, Саня? Планшет? отвлёк меня от мыслей Димка.
Не знаю! Думаю, чисто машинально схватил, когда потолок начал оседать, и я следом за тобой рванул.
Выскакивая из обрушавшегося блиндажа, я, видимо, случайно схватил и вытащил с собой офицерский планшет. Он был очень старым, грязным и заплесневелым. Однако более всего удивил нас другое случайное открытие. Часы. Те самые, что вернул Димке старик. Ещё вчера они были ветхими и изношенными, а сейчас буквально на наших глазах за несколько секунд по непонятной причине вернули себе свой первоначальный вид. Позолота восстановилась, а кварцевое стекло вновь стало без единой царапины. И на руке у Сокольникова уже блестели на солнце совершенно новые «Командирские» часы, будто недавно собранные в цехе 2-го часового завода.
Глава шестая
рассказывает о том, как странные и удивительные случайно сделанные открытия не заканчиваются, но имеют не менее удивительное продолжение.
Конечно, история с часами была удивительной. Ответа на вопрос, как могло произойти, что старые часы в течение довольно короткого отрезка времени «превратились» в новые, ни у меня, ни у моего друга не было. И сколько мы ни гадали, никаких объяснений у нас этому феномену не находилось. Наверное, поэтому наше внимание само по себе переключилось на полевую сумку неизвестного погибшего офицера. Я очень старался вспомнить, как она попала ко мне, но и эти попытки мои оказались тщетными. «Прямо наваждение какое-то! Часы. Теперь вот планшет!» пришла вполне естественная в таких необъяснимых случаях мысль.