Не хочешь говорить, не надо, Януш, но ты меня, скажу честно, не переубедил. Hier stehe ich, ich kann nicht anders[45] В завершение разговора я упрямо стукнула высоким острым каблучком замшевых туфелек, слегка придавив при этом носок широкого кожаного башмака Януша. Историческую сессию можно было бы и продолжить, но если уж говорить откровенно, я хотя и была взволнована очередным наверное, двухтысячным разговором о профессоре Веронези и его трагической гибели полтора года назад, одновременно чувствовала сильную усталость.
Усталость была глобальная и космическая тяжелая, гнетущая, когда вздыхаешь и даже не замечаешь этого, а замечают почему-то только окружающие и вдруг бросаются утешать.
Да что говорить: дело Веронези до сих пор не было раскрыто, убийца не найден, и это очень угнетало нас, его учеников, верных его памяти, помнящих его неповторимый голос, его шарм настоящего итальянца, его научное и человеческое обаяние, всё!.. Вейсгаупт, дважды, а возможно, и трижды украденная рукопись Золотого кодекса Лоршских Евангелий, а еще орден иллюминатов, иезуиты, Тюрингия, Боруссия и Саксония, тайные студенческие союзы все перемешалось в моей бедной голове.
Кроме всего прочего, присутствовала несерьезная, так сказать, минутная студенческая усталость, которая, думаю, и многим из вас, учившихся в университете, хорошо известна после библиотечных занятий, работы в архивах и долгого, изнурительно долгого жаркого июльского дня
Я вспоминала, как мы впервые побывали в этом кафе с Янушем два года назад всё как будто бы было вчера. Как же это было? Что это было?
Благородный граф Януш, страшное в своей средневековой дикости убийство Веронези, таинственный дом с зелеными гардинами и готической надписью, а еще Сандерс. Как всегда, Сандерс
Я снова раскрыла ноутбук, быстро нажала на зеленую иконку с надписью «Нерушимая обитель», расположенную в центре рабочего стола, и продолжила свою готическую повесть о профессоре Веронези:
«что же касается прекрасного пола, то здесь в жизни профессора Антонио Веронези все обстояло еще сложней и замысловатей. Достойной сеньоре или сеньорите достаточно было бы просто взглянуть на его высокохудожественное фото, расположенное на официальном сайте университета, чтобы почувствовать к Веронези неподдельный интерес»
В окно залетал сквозняк, Януш попросту сбежал от гнетущего разговора о смерти профессора Веронези и, видимо, где-то курил, мне же вдруг стало холодно.
И зачем я только взялась за этот детектив без плана, без синопсиса, даже без надежды его когда-нибудь напечатать
Ведь сказано же умным человеком и похоже, как раз обо мне: «героиня криминального романа, обворожительная девушка с огромными серыми глазами и кудрями цвета спелой пшеницы стóит в половине третьего ночи появиться посыльному с запиской Приходи немедленно, как она, надев шляпку, стремглав бросается к двери в сопровождении посыльного одноглазого рябого китайца с ядовитой улыбочкой, которому она, разумеется, всецело доверяет. Такой героини нам, читателям, не надо. Пусть уж лучше будет бандит в маске, который, осклабившись, тычет в брюхо миллионеру ножом из папье-маше, чем все эти суетливые и бестолковые Мертл, Глэдис или Джейн, которыми напичкана современная приключенческая литература. В отличие от современных детективов Шерлок Холмс, и это в нем подкупает, знал цену женщинам и держался от них на почтительном расстоянии. Да, иногда он принимал их на Бейкер-стрит и терпеливо выслушивал сбивчивые истории про подозрительное поведение их дядюшек и отчимов. Он мог даже, расслабившись, познакомить их с Ватсоном. Но, когда начиналось расследование, женщинам приходилось отступать на задний план» (сэр Пéлам Гренвилл Вудхаус, «О героинях и криминальных романах»).
Ох ты, Господи, да ведь точнейший же портрет Ужас. Ужас.
Еще немного поужасавшись, я успокоилась, захлопнула ноутбук с треклятым детективом и накинула на плечи теплую шаль из кашемира, которая всегда припрятана в особом отделе красивой и довольно вместительной лаковой сумочки-саквояжа от Gucci, купленной нынешней весной в Милане, еще только простудиться недоставало!
И достаточно на сегодня, хватит терзать себя депрессивными мыслями ведь тот же Пелам Вудхаус однажды сказал, что «всякий писатель по природе оптимист»!
Вот и чудно. Детектив пишется, Януш влюблен, как школьник, отражение в зеркале с «кудрями цвета темной пшеницы», точно по Вудхаусу радует как никогда.
Пожалуй, еще одна чашечка моего любимого ароматнейшего cortado[46], к которому я приучилась во время недавнего что-то около двух месяцев назад путешествия по сказочным городам Испании València, Madrid и Palma de Mallorca, была бы весьма кстати
Воспоминанья о любви былой
PhilosophenwegCaffé «Moro»В Гейдельберге я оказалась совершенно неожиданно,
и это было прекрасное «свидание» с городом.
С самого утра ярчайшее солнце, располосовавшее
лучами стекло и металл вокзала, здание старого
университета, в полдень гулкий стук каблучков
по классической каменной мостовой
от университетских башен до замка
на склоне холма Неестественно яркие
цветы и клубника у продавщиц на улице
Смех и быстрый разговор всегда любопытных
японских туристов с фотоаппаратами,
столики кафе, рассыпанные прямо на мостовой
(После сиесты в виде изысканного десерта
разговор с университетским профессором).
Вечер самое красивое время в Гейдельберге:
огни окон, очарование «кукольной» архитектуры
старинных зданий Я вдруг поняла,
что за весь день только раз взглянула на часы.
Rameau La Boucon[48]
Вечер в Гейдельберге
(Огней вечерних взрыт и смешан ворох)
Гейдельберг, 21 мая 2012
Кофе в Гейдельберге
(Роем кружит кофейная взвесь)
etc.Аква-тофана.Турандот,бессердечная прима Флорентийских тенёт изразцовыхСвиток пятый
(отрывок из романа Анны «Нерушимая обитель»)
Что же касается прекрасного пола, то здесь в жизни профессора Антонио Веронези все обстояло еще сложней и замысловатей. Достойной сеньоре или сеньорите достаточно было бы просто взглянуть на его высокохудожественное фото, расположенное на официальном сайте университета, чтобы почувствовать к Веронези неподдельный интерес.
И то сказать американские джинсы и темно-синий артистически чуть примятый пиджак, облегающие спортивную фигуру, знакомую с регби и бейсболом, слегка взлохмаченные ветром темные вьющиеся волосы, острый и проницательный взгляд, устремленный куда-то ввысь и все это на фоне завораживающего урбанистического пейзажа.
А какая у него была улыбка не на фото, в жизни! Не улыбка, а будущее hi-tech стоматологии: действительно ослепительная, а еще очень открытая и искренняя! Просто не человек, а космический корабль, взмывающий к межзвездным высотам.
Ладно, в конце концов, космос это тоже работа, и для кого-то вполне рутинная.
Не знаю, как там насчет космических кораблей, но машины в полном соответствии со своим происхождением Веронези также предпочитал итальянские и, кажется, имел в наличии не менее трех дорогих автомобилей, а может быть, и целый автопарк. Кто-то из наших аспирантов видел его гоняющим на «харлее», но, впрочем, утверждать не берусь.
За годы, прожитые в Германии, стране победившего автопрома, я привыкла к огромному количеству поистине роскошных средств передвижения, удивить меня трудно (хотя сама машину не вожу и не собираюсь).
Тем не менее когда рано утром Веронези заезжал на ярко-алой Alfa Romeo Spider или же сияющей мягкими и женственными очертаниями серебристо-синей Lancia Delta III самой скромной из его автоколлекции во внутренний университетский дворик, смотрелось это чрезвычайно эффектно.