Она не вернулась
Вы кто такие? спросила она хриплым голосом.
Рита, позвал Саша, делая шаг вперед. Ты
Уходи! взвизгнула девушка.
Она вскочила на ноги, спрыгнула с койки и забилась в дальний угол палаты.
Рита, это же я прошептал он.
Ком встал поперек горла.
Уходи! крикнула девушка, схватила вазу с тумбы и кинула в них. Уходи! Где моя мама?! Где мама?!
Слезы встали в его глазах. Внутри похолодело. Он судорожно вдохнул.
Рита, все хорошо, Саша сделал еще шаг.
Нет! НЕТ!
Она закричала, стукнулась головой о стену, попыталась вжаться в угол и принялась рвать волосы, продолжая выкрикивать «нет». Сашу парализовало. Люба выскочила из палаты и вернулась с Дашей. Врач держала шприц.
Помогите- ка, произнесла она.
Рита билась головой о стену, кричала и выла как сумасшедшая. Костя подскочил к ней, схватил за руки и обездвижил слабую от долгого лежания девушку. Даша сделала ей укол прямо сквозь ткань больничной сорочки.
Держи, произнесла Даша.
Пусти! закричала Рита. Где мама?! Я хочу к маме! Пусти!
Она начала плакать, ее лицо исказила некрасивая гримаса. Саша не выдержал, оттолкнул Костю, схватил девушку и обнял так, чтобы она не смогла вывернуться.
Я хочу к маме! причитала она. К маме!
Тише, зашипел он ей на ухо и принялся укачивать, как маленького ребенка. Тише, тише. Скоро мама придет, все будет хорошо.
Вышли, вышли! шикнула Даша на Любу с Костей. Кыш!
Рита пыталась оттолкнуть его, но очень скоро у нее кончились силы, и она безвольно прижалась к нему всем телом.
Я хочу к маме, простонала девушка тонким голоском. Где мама?
Скоро придет, скоро.
Он сел в низкое кресло, прижал ее к себе, качал и гладил по голове.
А ты кто?
Сердце болезненно сжалось.
Я
Ты добрый, перебила Рита и прижалась щекой к его груди.
Он качал ее на руках, пока девушка впала в анабиоз и смотрела в одну точку.
На следующий день повторилось все то же самое, а потом снова. И снова. И снова.
Саша понимал, что он мучает ее, себя и Дашу, которой приходилось неотрывно следить за девушкой.
Саша, сказала врач, спустя пару дней. Я, конечно, врач, но не психиатр. Это издевательство над ней.
Ты же слышала, что происходит в дурдоме, умоляющим голосом произнес он. Как их обкалывают и превращают в овощей!
У нее приступы каждый день, и каждый день я тоже ее обкалываю и превращаю в овощ! Саша, я понимаю, как тебе страшно, но мы издеваемся друг над другом.
Он долго молчал, глядя в глаза врачу. Даша смотрела спокойно, устало, словно давала ему время изучить ее взгляд, прочитать мысли.
Я боюсь, прошептал он. Это будет значить, что я сдался.
Нет, строго возразила Даша. Это будет значить, что ты любишь ее. Ей нужен психиатр.
Он сдался.
Ее забрали в психиатрическую клинику возле большого парка недалеко от их дома. Врачи поставили шизофрению, выделили ей палату и назначили дни, когда Саша мог приходить.
Рита не помнила никого и ничего, утверждала, что ей четырнадцать, за ней должна прийти мама, плакала, резко начинала смеяться или испуганно забивалась в угол и билась головой о стену. Но к Саше она относилась с теплотой, всякий раз забиралась к нему на колени и прижималась щекой к груди, смотрела в одну точку и долго сидела молча.
Психиатр сказал, что это не лечится.
Потянулись серые одинаковые дни, в которые он тешил себя надеждой, что Рита сможет выкарабкаться. Иногда он предавался мечтам, в которых все налаживается, она излечивается и вспоминает его. В реальности же она все так же звала маму, рвала на себе волосы и сидела у него на коленях, прижавшись щекой.
Саш, позвала Люба, подсев на скамью поздно вечером. Саш, надо жить дальше, слышишь?
Я не хочу, бесцветным голосом ответил он. Нет смысла.
Не говори так, пожалуйста. Ты нужен нам всем, ты нужен ей. Но ты гаснешь.
Он усмехнулся, но глаза смотрели безучастно и пусто. На душе было тихо, без эмоций. Он статуя. Экспонат в музее, которому давно пора сгнить в земле, но его зачем- то откопали, поставили на видное место и поддерживают какой- никакой приличный вид.
Все неважно больше. Ты не поймешь.
Люба тяжело вздохнула и опустила голову ему на плечо.
Я боюсь потерять тебя.
Это уже неважно, повторил Саша.
Отец пытался сделать его своим заместителем, заводил разговор всякий раз, когда сын попадал в поле его зрения.
Мне нужна смена.
Поставишь Любу, она талантливее, Хранители примут ее единогласно, безучастно пожимал плечами Саша.
После моей отставки, главой будешь ты, отрезал отец.
Нет, не буду.
Не перечь мне! отец ударил кулаком по столу, но тут же стушевался и устало потер переносицу. Саш, я знаю, каково тебе. Но нельзя хоронить себя.
И что мне делать?
Работать. Работа всегда спасает.
Он тяжело вздохнул и покачал головой, уткнулся лицом в ладони и зажмурился.
Ничего она не спасает.
Я когда твою маму встретил, голос отца смягчился, а на губах заиграла едва заметная улыбка. Думал, мы проживем до глубокой старости вместе, вырастим внуков, может, правнуков. Любил ее до потери памяти. Представляешь? Она сбежала ко мне из- под венца. А потом до сих пор не простил себя за то, что ничем не смог помочь ей. Если бы не ты и не работа, повесился бы, клянусь.
Саша долго смотрел на него, не отрывая ладоней от лица. О том, как отец любил маму знали все в Хранилище. Они были примером для него. Рядом с мамой он переставал быть бесчувственным строгим главой. Несмотря на тяжелый характер отца, родители души друг в друге не чаяли.
Ты должен стать моим заместителем, глава сбросил наваждение и строго посмотрел на сына. Не Люба, а ты! И главой будешь ты!
Никогда! возразил Хранитель. Вот из принципа приму Любу, когда мое время придет!
Саша поднялся со стула и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Он никогда не станет главой! И Хранителем, скорее всего, больше не будет. Он даже не слышит ничего уже много месяцев. Слоняется по дому как чужак. Все бегают, работают, спасают людей, а он просто смотрит на них и даже улыбнуться не может. Считает часы до встречи с Ритой.
Люба попыталась взять его в напарники, но он категорически отказался. Это было не для него больше.
8.
Алиса проснулась от того, что кто- то гладит ее по голове. Она лежала с закрытыми глазами, прикидывая, что Артуру взбрело в голову. Любопытство взяло верх, она вздохнула, потянулась и открыла глаза.
Над ней сидел Кирилл. Он выглядел так, словно кто- то умер.
Алиса удивленно оглядела его, улыбнулась, поднялась на подушке повыше. Она чувствовала себя хорошо. Так хорошо, что не сразу вспомнила, почему находится на больничной койке.
Ты как? дрогнувшим голосом спросил наставник.
Нормально
Он схватил ее за ладони, крепко сжал и посмотрел в глаза виновато. Кажется еще мгновение, и он заплачет.
Я так волновался за тебя! Как только узнал, сразу к тебе! Моя вина! Не стоило тебя отпускать жить в отдельной квартире! Я не думал, что демон может быть так близко. Прости меня!
Она слабо сжала его ладони, выдавила из себя улыбку. Больше всего Алиса ненавидела, когда перед ней извиняются.
Главное, что ты в порядке. Если бы не Артур повезло, что он не спал. Прости
Он сгреб ее в охапку, крепко обнял. Его руки дрожали, дыхание было тяжелым.
Я обещал защищать тебя
Все в порядке, не надо, просипела Алиса. Все хорошо.
Кирилл отстранился, внимательно оглядел ее лицо, погладил по голове.
Я такой дурак! Правда! Если бы что- то случилось с тобой
Ничего не случилось, она натянуто улыбнулась. Все прошло.
Он быстро закивал, снова сжал ее ладони, посмотрел исподлобья извиняющимся взглядом.
Все прошло, повторил Кирилл едва слышно. Все действительно прошло.
Ага! Проснулась!
Кристина радостно впорхнула в палату, принося с собой густой аромат цветов и муската. Кирилл напрягся, Хранительница смерила его презрительным взглядом. Следом вошел Тимур. Он не обратил на наставника внимания, перешел на другую сторону койки и сел на стул.