Да, у Ленки возле дома бабкиного. Да, приходи. Мы тут.
Ленка давняя подруга Василия. Когда-то они состояли в тех, отношениях, что неофициально признаю́т права претензии друг к другу, но теперь она была постоянной пассией другого друга этой пёстрой компании, вот только ревностные чувства к бывшему ухажёру сохранила.
Бабкин дом, не был неким кодом, просто обозначение того, что Елена сейчас проживает у кровной родственницы, ведь той снова требовалась помощь. Внучка с нарочно демонстрируемым терпением ухаживала за пожилой родственницей ровно настолько, насколько могло ухаживать нерадивое чадо в ожидании наследства двухкомнатной квартиры, аккурат выходящей окнами на Белый дом1. Здесь же заодно девушка подрабатывала продавцом в небольшом продуктовом магазине на цокольном этаже, куда и была пристроена властной прародительницей, фразой: «вот, у нас на магазине объявление, работа непыльная иди, что ты всё из меня деньги тянешь». Девушка ухмыльнулась, но приобретая в очередной раз сигареты, всё же поинтересовалась свободной вакансией. Работа действительно была без пыли, в тепле, с неплохой зарплатой и бонусом из продуктов, подлежащих списанию без обязательной утилизации, что, собственно, и сподвигло теперь всё её окружение любить это место и даже дать нарицательно прозвище внутри этой компании: «Ленкин магазин».
Если уж придираться к словам, о магазине, то он вовсе был не Ленкин, а принадлежал гражданину из Армении, что обосновался здесь ещё в начале девяностых, но так хорошо и крепко, что мог позволить себе хорошую жизнь, содержание четверых детей, недешёвую как по цене, так и по обслуживанию машину, нечастый отдых и квартиру в одном из престижных районов. Наживая всё это, Ашот пережил и рэкет девяностых от граждан ОПГ, что вменяли ему в вину национальность и якобы собирали налог за жизнь в Москве. Пережил и рэкет двухтысячных от тогда именуемых ещё милиционерами, что позже получивших интернациональное наименование, полиция. Ашот сумел договариваться с пожарниками, представителями санэпидемстанции и многими теми субъектами, что хотели от него одного соблюдения правила делится деньгами, а скрупулёзное соблюдение государственных нормативов их не интересовало, а скорее раздражала тем, что приходилось фонтанировать новыми идеями, почему часть его дохода должно́ всё же перейти к ним. Мужчина был статным, взрослым и дородным при этом достаточно мудрым, чтобы понимать эти правила игры жизни и не сопротивляться, а делиться своих доходом и терпеть. Этот дар терпеливости распространялся и на нерадивого продавца; журил по-отечески и порой ругал очень уж громко, но сохранив ощущение инородного в этом городе, в этой стране, терпел продавца Елену, так же как, и нашествие её друзей, так же как, и многое другое в своей жизни.
Что Ашот, снова мясо по уценке урвали? Хмыкнул Василий, потягивая пиво жестяной банки, глядя, как мужчина выгружает коробки из своего BMW серии X.
Зачем такое говоришь? Зачем напраслину заводишь? Пыхтел мужчина, вытягивая коробку.
Возводишь?
Что?
Не заводишь, а возводишь! Засмеялся Василий, а его друг Сенька, тот, что с воспалённой кожей красных вздувшихся угрей на лице, так эмоционально поддержал хохотом сказанное, что опрокинулся прямо в грязь с узкой металлической ограды, на которой сидел.
Какой умный! Шаркнул руками Ашот по объёмному животу. Был бы умный, помог бы взрослому человеку, а не смотрел бы.
Забесплатно никто сейчас не помогает. Вы же тоже бесплатно ничего не делаете?
Ашот было хотел возмутиться, но кинув взгляд на парней, на четыре коробки и снова на парней, быстро изрёк:
Дам вам по две банки пива.
И сигареты.
И сигареты! Пачку. Потёр руками, посмотрел на коробку. Ну, что сидим?
Парни оба тут же сорвались с жёрдочки, устремившись к машине.
Здравствуйте, Ашот Джаброилович! Как ваши дела? Нежный девичий голосок звучал из-за машины, словно какой-то призрак говорил.
Доброго дня, Лизочка. Доброго! Владелец продуктового магазина и BMW X5, распластал гладко выбритое лицо в улыбке, смотря на девушку, что крадётся между луж вдоль дома. Зайдите сегодня, там головы куриные остались и корма кошачьего дам.
Хорошо, Ашот Джаброилович. Спасибо вам.
Только чтобы старухи эти не видели, опять начнут мне высказывать, что я тут кошек развёл.
Девушка, окутанная светло-серым платком в тон приталенного пальто, перешагнула через лужу, улыбнулась владельцу магазина, парням что вытягивали коробку из багажника, поплыв к подъезду. Все трое замерли, наблюдая за её грацией, словно за нимфой посреди дикого леса.
Сенька слегка присвистнул, за что, чуть не получил по губам от взрослого армянина.
Это девушка, ангел. Не то, что ваша Ленка, от которой перегаром каждое утро несёт, как от сторожихи вокзальной.
Кого? Парни рассмеялись.
Тащи коробку, в так им засмеялся Ашот.
Ашот был мужчина добрый и справедливый, уважал людей, ценил вежливость и доброту, едва ли кто-то мог сказать, что слышал из его уст хоть одно нецензурное словечко. Он из тех людей, что хоть и не слывут святыми и добродетельными, но всё же обладают достаточно самоуважением, чтобы не сыпать проклятиями или негативными суждениями в адрес других, даже если их принципы и воспитания кардинально разнятся.
Когда коробки были занесены, и даже что-то переставлено на складе, Ашот не стал выдворять парней, а лишь строго настрого наказал из подсобки не высовываться. Обоюдная выгода. Им тепло, ему дешёвая рабочая сила молодых и не притязательных парней, которую можно эксплуатировать, а дел-то, всегда хватало, хоть и не в небольшом продуктовом магазине.
Колокольчики на двери звякнули, шаги зашуршали.
Лизочка, сейчас принесу. Ашот, заглянул в подсобку, сдёрнув пакет с полки.
Мне ещё молоко, батон, огурцы Девушка перечисляла продукты, мужчина засуетился и прикрикнул:
Лена, может, ты поработаешь наконец уже? Хватит углы обтирать.
Простите, Лена. Зазвучал голос небожительницы, оторвала, наверное, от обеда.
Нет, нет, что вы. И обычно столько резкая и порой даже грубая девушка, звучала милым и тонким голоском, не одного нецензурного словечка и даже привычного цоканья. Оба сотрудника засуетились, стали складывать что-то в пакет, щёлкать кассой, щебетать и улыбаться.
Я бы вдул2 этой принцессе. Хмыкнул Сеня.
Оба парня рассмеялись, прикрывая рты и сдерживаясь.
Какие пакеты, тяжёлые. Засуетился хозяин магазина.
Ничего, ничего. Я Девушка не успела остановить порыв сердобольного владельца продуктовой точки.
Эй, иди сюда. Ашот никак не мог запомнить имена парней, а может, умышленно демонстрировал незнание их имён, тем самым отгораживаясь от назойливых дружков своей сотрудницы.
Вася, помоги. Голос Ленки снова окреп резкими нотами.
Ничего, ничего Снова защебетала девушка в сером пальто.
А что он там просто так будет сидеть? Сейчас. Голос продавца снова сник от приторного и услужливого к грубому и размашистому. Елена, ухватив парня за запястье, вытянув в зал магазина. По пути Василий едва не снёс ящик с помидорами, что теснился у прохода. Всё равно без дела тут трётся.
Нет, я
Давайте, парень ухватил два громадных пакета за ручки и уже шагал к выходу. Он и сам не мог ожидать от себя, тот приступ смущения и робости, который окутал его внезапно и совсем не свойственный ему.
Простите, пожалуйста, девушка окликнула парня со спины, который уже устремился к двери парадной. Сначала покормим кошек. Они там.
Лизочка указала в сторону угла и Василий, водружённый её покупками, устремился в указанном направлении. Девушка едва успела раскрыть пакет и начать издавать характе́рные звуки, коими подманивают кошек, как два хвостатых и упитанных животных, одна белая с чёрными и рыжими пятнами, другая же абсолютно чёрная показались из подвального оконца.