Я сглотнула, глядя на новые чернильные завитки, вьющиеся у меня по руке, желая, чтобы они исчезли. Я не хотела иметь ничего общего с некромантией, которую он навязал мне, с коварной магией, о которой я не просила и в которой не нуждалась. Я не хотела, чтобы она пульсировала в моем теле. Но она упруго сжалась внутри меня темная, тяжелая, угрожающая.
Пришло время пробудить другую часть тебя, сказал Калдрис, склонив голову набок, наблюдая, как я собираюсь воевать с тем, что сидит у меня внутри.
Мне было интересно, слышит ли он это. Дала ли ему наша связь доступ к моим внутренним мыслям единственному, что, как мне казалось, было от него закрыто?
Единственная моя часть, которой он не мог коснуться.
Я не хочу этого, запротестовала я, качая головой и окидывая его взглядом.
Это такая же часть тебя, как и я, сказал Кэлум.
Мысленно я отругала себя за имя, которым больше не могла его называть. Бог Мертвых не был тем человеком, с которым я провела несколько недель. А имя Калдрис совсем не подходило мужчине, в которого я влюбилась по уши, несмотря на здравый смысл.
Я знала, что в конце концов он только разобьет мне сердце. Но такого я просто не ожидала.
Мое сердце сжалось еще сильнее после того, как он признался, что ищет дочь Маб. Значит, он здесь вообще не ради меня, а ради дочери королевы Воздуха и Тьмы.
Как ты можешь быть частью меня, если я даже не знаю твоего настоящего имени? Почему Кэлум? спросила я, не обращая внимания на холодный страх, пульсирующий у меня в венах из-за того, что мне может не понравиться ответ.
Станет мне еще больнее или полегчает, если окажется, что он просто назвал первое попавшееся имя? Если имя, которое я полюбила всеми фибрами своей души, тоже окажется ложью.
Но фейри не умеют лгать.
Это имя мне дали при рождении. Так назвала меня моя мать, когда я родился, до того, как Маб украла меня из колыбели и принесла во двор Теней, чтобы наказать ее, признался Кэлум, отвечая на вопрос, почему он назвался вымышленным именем.
По всей вероятности, именно это имя и было настоящим, а не то, под которым его знал мир.
Имя Калдрис было ложью. Это имя ему навязала Маб, чтобы украсть его личность.
Его признание тронуло мне сердце. Мысль о ребенке, украденном из дома и доставленном в такое место, которым, по его утверждению, правит самая чудовищная из всех фейри, была чем-то совершенно невообразимым. Я даже подумать не могла о том, каково это находиться рядом с королевой Воздуха и Тьмы, будучи маленьким мальчиком.
Дыхание у меня внезапно сбилось, когда до меня дошло. Она была его мачехой. Женой его отца. Женщиной, о которой он рассказывал и которая была с ним так жестока, что разрушила его отношения с отцом, была королева Маб.
Я потрясла головой, пытаясь избавиться и от этой мысли, и от жалости к такой жизни. Его трагическая предыстория никак не умаляла его вины за то, что он сделал со мной и что явно собирался делать дальше.
Я больше не буду узницей собственной жизни, даже если мне придется убить его, чтобы обрести свободу.
Он в ответ уставился на меня, пытаясь обнаружить реакцию, но этого я ему не позволила, хотя она и бурлила внутри, медленно пожирая меня. Я попросила его оставить меня в покое, глядя на него, чтобы взрастить в себе жестокость, а не сочувствие. Я не хотела ему сочувствовать.
Он медленно отстранился, смиренно вздохнул и задумчиво скривил губы. Коротко посмотрев вдаль, он снова обратил на меня свой пылающий взгляд.
Я должен вызвать Дикую Охоту, сказал он наконец, приподняв бровь, словно ожидая моего протеста.
Я промолчала, и он, развернувшись на каблуках, начал уходить. Вокруг меня стеной сомкнулись мертвые, заключая в круг их защиты в его отсутствие.
Я не смогла удержаться от вопроса, который сорвался у меня с губ, несмотря на мою решимость хранить молчание:
Почему же они дрались с тобой? Наверняка они должны были знать, кто ты?
Он оглянулся на меня через плечо, и уголки его рта приподнялись в ухмылке.
Думаешь, члены Дикой Охоты умеют видеть сквозь чары бога? спросил он, снова отвернувшись, и продолжил свой путь.
А мне осталось лишь переваривать этот кусочек информации. Из-за высокомерия, звеневшего в его голосе, я почувствовала себя глупо, осознав, как мало я понимаю в различиях между Дикой Охотой, обычными фейри, которых в книгах называют сидхе, и собственно богами.
Основная предпосылка их иерархии была достаточно проста: Первородные были самыми могущественными существами из всех когда-либо живших, а боги их детьми. Но сколько силы разделяло богов и сидхе?
Калдрис не спеша шагал среди развалин по городской улице, оставив людей с метками фейри и меня на свою верную армию мертвецов, которая охраняла нас. У меня были личные охранники, и я, стоя внутри их защитного круга, отвернулась, чтобы не видеть, как он уходит, попыталась отбросить в сторону воспоминания о том дне, когда наблюдала за его упругой задницей. Когда он прогуливался по горячему источнику. Когда я впервые увидела его голым.
Сейчас не время вспоминать об этом. Да и он оказался не тем мужчиной, которого стоило вожделеть. Он оказался даже не мужчиной.
Я увидела других меченых, которые стояли на коленях, загнанные в свой круг, из которого вырвалась я, когда сбежала. Мертвецы не выпускали их, но внутри они передвигались свободно. Выражение их лиц давило мне на душу, меня переполняла ненависть к себе ведь это я привела их прямо в лапы к монстру.
Мне жаль, что так вышло
Оставь при себе свою жалость, предательница. Подстилка фейри, сказал один из них, сплюнув на землю, как будто я заслуживала чего-то худшего, чем то, что приготовила мне судьба.
Возможно, они были правы. Я перевела взгляд на землю у своих ног и закрыла глаза, стараясь справиться с дрожью в конечностях.
При первой же возможности я бы освободила их, но как я могла это сделать, если была не в состоянии помочь даже себе?
Что-то влажное и грязное ударило меня в лоб и потекло по лицу, затуманив зрение. Меченые засмеялись, когда я подняла руку, чтобы стереть грязь, сбрасывая ее на землю. В этот момент в меня швырнули еще раз.
Я отклонилась в сторону, чтобы избежать попадания в лицо, и вздрогнула, когда мокрое полузастывшее месиво ударило меня сбоку в шею. Грязь попала под тунику и, согреваясь, оттаивая, заскользила по коже. Я посмотрела на мужчину, который плюнул на землю, когда я попыталась извиниться. Он уставился на меня, и его рот скривился в рычании, которое и меня заставило опуститься до их уровня. Собрать в руки грязь и присоединиться к их жестокой игре.
С другой стороны их круга вылетел еще один комок грязи, попав мне в скулу. Я сдержала крик, который обжег мне горло, когда измельченные обломки разрушенных строений города впились мне в кожу. За ним последовал еще один, а затем еще один, и скоро я была уже полностью покрыта слоем грязи. Их удары были довольно меткими. Ведь им нужно было прицелиться и попасть в щели между окружавшими меня трупами.
Я повернулась к ним спиной, пытаясь понять, куда ушел Калдрис. Его нигде не было видно, и я подозревала, что он специально не обращал внимания на унижение и грубые выходки, которые другие меченые обрушили на меня.
Я бы не стала так поступать даже с фейри. Я бы не стала так унижать ни одно живое существо. Ни за что и ни над кем не стала бы так издеваться. Но они издевались надо мной, унижали меня унижали себе подобного человека. Того, кто мог бы стать им другом при других обстоятельствах.
Плечо мне пронзила боль. Вспыхнула белым пламенем и поставила меня на колени. Я упала на камни, успев выставить перед собою руки, но правая рука рухнула под моим весом. Щекой я ударилась о камень, в голове затрещало, а перед глазами все поплыло, как в тумане.