Последний этаж выглядел чище и светлее, но почему-то необитаемее предыдущих. Облезлый дощатый пол скрипел под ногами, у всех дверей была одинаковая, потрепанная сыростью и временем дерматиновая обивка. У облезлой стены сутулился советский шифоньер с обвисшими на петлях дверцами. Ровно гудели лампы дневного света, и только одна, у входа в темную душевую, ритмично мигала.
Виталий Антонович! негромко позвала Софья. Пустой коридор, словно истосковавшись по человеческому голосу, подхватил звук и эхом разнес под потолком.
Сюда, пойдем! Кирюша распахнул одну из дверей и выжидательно замер. Софья вытянула голову, прислушиваясь. Внутри звучали голоса.
Пойдем! повторил юродивый и вошел в квартиру, оставив дверь нараспашку. Софья поежилась. Перехватила папку с документами и заслонилась ею, как щитом.
Виталий Антонович, вы здесь? позвала она снова.
Вместо ответа из квартиры донесся смех. И характерный звук, как будто ударились друг о друга наполненные стаканы. Софья напрягла слух и нахмурилась. Один из голосов, похоже, принадлежал ее напарнику.
Свой в доску, значит! сердито пробормотала она и шагнула в квартиру.
Комнату от маленькой прихожей отгораживала вьетнамская штора с нитями из крупных деревянных бусин. Когда Софья отвела их в сторону, чтобы войти, бусины глухо застучали, и голоса в комнате тут же смолкли. А потом радио на стене хрипло отсчитало десять минут седьмого. Поймав странное дежавю, Софья остановилась.
Открывшаяся взгляду комната была слишком маленькой для трех кроватей: две были сдвинуты вместе, третья стояла вплотную к стене. У входа ютился пожелтевший холодильник «Бирюса», под окном стоял раскладной стол. Судя по всему, его использовали и как обеденный, и как письменный с одного края лежали конфеты и тарелка с остатками еды, с другого стопка школьных тетрадей.
А с самодельного стеллажа пялились на Софью пластиковыми глазами мягкие игрушки. Тянула вверх руки в беззвучной мольбе криво остриженная Барби. Резиновые зайцы и медведи соседствовали с советским хрусталем и детскими рисунками. Сухие листья, горстка камешков, крысиный череп и вороньи перья. Резинка для волос с аляповатым розовым бантиком, синяя бейсболка, грязные детские варежки. Венчал этот жутковатый музей сдувшийся с одного бока мяч одиноко лежал на верхней полке, отчего казался искореженной головой мебельного монстра.
Юродивый стоял посреди комнаты и улыбался:
Тебе нвавится, Соничка? Я все собвал, все сбевег, что нашел!
Здесь никого нет? Это было радио? Софья подалась назад, задевая нитяные шторы. Одна бусина толкнула ее в висок, другая запуталась в волосах, а деревянный перестук остальных снова вогнал в оцепенение. Как завороженная, Софья не могла отвести глаз от стеллажа.
Ты помнишь свои игвушки? Кирюша осторожно, двумя пальцами, взял с полки куклу Барби. Протянул Софье и захихикал, брызгая слюной. Мы с тобой в павикмахевскую игвали! Твоя мама так вугалась!
Это не мои игрушки. Софья почувствовала, как кровь отливает от лица и немеют ноги. Я не понимаю, о чем вы говорите.
А вот этого квысюка дохлого мы с тобой в подвале нашли, продолжал Кирюша. Куклу он бережно посадил на место, и теперь ласково, как живого, гладил крысиный череп. Я его сохванил, видишь?
Тошнота подкатила к горлу и привела Софью в чувство.
Мне надо идти. Пробормотала она и вырвалась из объятий нитяной шторы. Между деревянными бусинами остались несколько выдранных из прически волос.
Подожди, Соничка, ну подожди-и-и жалобно протянул юродивый, но Софья уже выбежала в коридор.
Со стороны душевой кто-то шлепал мокрыми ногами по полу. Девушка обернулась, но никого не увидела. Только влажные следы поблескивали на полу в желтом свете.
Виталий Антонович! крикнула Софья.
Потолочные лампы разом мигнули и погасли. Звук босых шагов приближался. На кухне капала вода из трубы в мойку, кто-то захохотал, и снова зазвенели стаканы.
Соничка, не уходи! Пожалуйста, не бвосай меня снова! заныл за спиной Кирюша.
Я кому сказал убираться отсюда! мужчина в клетчатой рубашке возник из ниоткуда, замахнулся на девушку кулаком. Дура! Это все из-за тебя!
Софья завизжала. Бросилась к лестнице и побежала вниз по ступенькам. Черт с ней, с премией! Больше всего ей захотелось оказаться снаружи, на улице. Сесть в машину, уехать и никогда не видеть этот дом и этих людей.
Но на последнем лестничном пролете ее снова поджидала овчарка. При виде оскаленной морды Софья вскрикнула, шагнула назад. Каблук зацепился и застрял между ступенями. Девушка дернулась, лодыжку свело судорогой. Собака зарычала громче, но не приблизилась. Как будто не хотела нападать, просто не пускала дальше.
Софья вылезла из туфель и на цыпочках попятилась в коридор. Овчарка не преследовала, разлеглась на лестнице.
Старуха открыла раньше, чем Софья занесла руку, чтобы постучать. Окинула девушку взглядом и удивленно ухнула.
Помогите, пожалуйста! у Софьи дрожал голос. У вас же есть телефон? Мой не работает. Там собака, я не могу найти напарника. А этот сумасшедший что-то от меня хочет! Что-то говорит про какую-то Соничку, кажется, он решил, что это я
Да ты не части́, не части́! старуха впустила ее в прихожую и с любопытством оглядела. А чего босая, где твои туфельки?
Софья потеряла самообладание и разрыдалась. От пережитого страха знобило.
Хорош хныкать! пенсионерка со вздохом подняла с пола серую шаль и накинула девушке на плечи. Уймись, Соня. Ты вроде выросла, а все такая же плакса.
Говорю же, я жилищный инспектор! вскрикнула Софья. Вы не можете меня знать, я здесь никогда раньше не была!
Правда, что ли? старуха прищурилась. Ну пошли, разберемся.
Она бесцеремонно подхватила девушку за локоть и поволокла обратно к лестнице.
Вы нам поможете? Виталий Антонович где-то на четвертом, но не отзывается. Вдруг его чем-то напоили? У Софьи заледенели ступни, зубы застучали от холода. Как будто температура в доме резко опустилась, и теперь каждое слово вылетало изо рта вместе с облачком пара. Может, вызвать полицию? Вы видели, тут голая женщина ходит? Здесь что, бордель? А на кухне потолок обвалился, прямо на беременную с дочкой!
А что ж ты им не помогла-то? добродушно спросила старуха.
Я хотела, но этот человек меня схватил, кричал, чтобы я убиралась! Наверное, ее муж. Софью все сильнее била дрожь, она едва выговаривала слова. От застывших слез перед глазами плыло и мерцало. А потом хотел меня ударить, я испугалась Пожалуйста, позвоните в полицию, пусть они скорее приедут
Надо будет, позвоним. Ты не переживай.
Старуха встала у лестницы, с силой толкнула Софью на ступени. А потом посмотрела наверх и громко крикнула:
Кирюша! Кирюш! А точно твоя Сонька-то? Забери, а то себе оставлю!
Софью окатило волной ужаса. Не чувствуя ног, она рванулась вниз, но собака сидела на прежнем месте, рядом с брошенными туфлями. Хозяин, худой мужчина в трениках и тапочках на босу ногу, спокойно курил, облокотившись о перила.
Уберите собаку! дрожащим голосом попросила Софья. Дайте мне пройти!
Куда торопишься, инспекция? мужчина ласково потрепал по голове рычащую овчарку и недобро улыбнулся Софье. Мужика своего забыла, или тут бросить хочешь?
А Ки-юша нашел! торжествующе провозгласил Кирюша с верхней площадки, и Софья подняла глаза. Юродивый спускался, толкая перед собой Виталия Антоновича. У того было красное, покрытое испариной лицо, взгляд беспокойно шарил вокруг, а ноги заплетались. Нашел, Соничка! Ты ведь его искала, да?
Софочка Софья Андреевна пробормотал пьяно Виталий Антонович. Я не виноват, они мне налили, я решил за успех дела бумажки ведь подписали, Софья Андреевна, смотрите