Он уже предвкушал, как прикоснется к ней, когда у нее будут заняты руки. Обнимает сзади, касаясь губами нежной кожи за ухом или обнаженного плеча. Сегодня вечером она особенно прекрасна в этой одежде. Шан знает, что человеческие женщины одеваются так, чтобы понравиться мужчинам. Стать красивее. И платье действительно еще больше подчеркивает хрупкую красоту Изабель. Неужели она не настолько равнодушна к нему, как может показаться? И ему удастся украсть у нее пару поцелуев?
Но истинная встретила его на кухне с самым воинственным видом: она уже поставила посуду в мойку, а руки сложила на груди, вперив в него строгий взгляд. Рассмотреть ее глаза было почти невозможно, но строгость во взгляде он почувствовал всей кожей.
Что ты сделал с моей сестрой?
Что? поднял он брови. Она это почувствовала?
Это какое-то психологическое воздействие? Волчьи трюки? Признайся, или я все расскажу отцу прямо сейчас!
И она действительно направилась к выходу.
Шан преградил Изабель путь: просто сделал шаг в сторону, заслонив проход целиком. Но вовсе не для того, чтобы воевать с ней. Какой дурак станет воевать с хорошенькими девушками? Тем более со своей будущей истинной. Она создана для совершенно других вещей, гораздо более приятных. Изабель, видимо, так не думала и посчитала его жест угрозой, потому что схватила какую-то толстую деревянную палку, предназначение которой Шан даже не знал. Он, конечно, на материке пробыл полгода, но узнать обо всем невозможно, вот и палка для него сейчас была загадкой.
Это не трюк, он вытянул руки перед собой, продемонстрировав ей ладони смотри, я тебе не угрожаю. Это врожденная способность альф.
Изабель, явно собирающаяся его поколотить этой штуковиной, перехватила ее двумя руками.
Ты альфа?
Нет. Пока нет, но собираюсь им стать.
Для этого нужно победить другого альфу, кивнула она. В честном бою.
А ты много знаешь о вервольфах, удивился Шан. Он успел заметить, что люди и вервольфы на Чужой земле живут обособленно друг от друга. Как здесь говорят параллельно, не особо интересуясь жизнью другой расы. Изабель же, выходит, интересны волки и их жизненный уклад. Его удивило именно это, но девушка по-настоящему оскорбилась.
Конечно. Я образованная женщина. Слушаю радио, читаю книги. Почему я не должна знать про альф?
Потому что женщины, с которыми я сталкивался, не знали. До тебя, конечно же.
Зря он сказал про женщин! Какой женщине понравится упоминание других? Но Изабель немного расслабилась: он услышал-почувствовал, что ее пульс больше не напоминает ритм ритуальных барабанов, а дыхание постепенно выравнивается.
У них нет дедушки, который однажды спас вервольфа.
Прости. Я не силен в вилемейском. Ты сказала, что твоего деда спас вервольф?
Нет же, раздраженно поправила она. Вервольфа спас он. На войне. Мой дед выходил его раненого.
Шану было сложно в это поверить: в то, что слабенький человек смог вытащить откуда-то вервольфа, сильного волка, и что он вообще взялся откуда-то его вытаскивать.
Круто! подхваченное на материке словечко очень точно описало то, что он сейчас чувствовал.
Изабель кивнула уже без злости, а после и вовсе опустила палку.
Так что ты с ними сделал?
Слегка надавил силой альфы.
Слегка?!
Совсем чуть-чуть, объяснил Шан. Вызвал необъяснимое чувство страха. Паники.
Какой кошмар! ахнула Изабель.
Людям это не вредит.
Все равно ты ими манипулируешь. Разочарование истинной отозвалось горечью на языке, настолько оно было искренним и сильным. Так нельзя!
Почему? разозлился Шан. Волк внутри зарычал, клацнул зубами, требуя перехватить инициативу. Если они слабы, то должны подчиняться воле альфы. Моей.
Они не твоя стая. Не твои враги. Они люди. Это нечестно и жестоко. И ради чего это?
Чтобы остаться с тобой наедине, сухо объяснил Шан. Не так он представлял их разговор и вообще общение с истинной. Но своим ответом он привел Изабель в замешательство. Взволновал. Он услышал это по ее сбившемуся сердечному ритму и понял, что не так уж она к нему равнодушна.
Зачем? выдохнула она, а Шан шагнул к ней ближе, забирая из рук истинной странную палку.
А для чего мужчина хочет остаться один на один с понравившейся ему женщиной?
Есть много вариантов, ответила явно сбитая толку Изабель и дернулась назад. Вот только отступать ей было некуда сзади оказался кухонный стол, в который она врезалась. Зарычала, как натуральная волчица, и шагнула снова вплотную к нему. Только есть нюанс. Я не могу тебе нравиться.
Слишком близко. Слишком. От этой близости Шан практически поплыл, еще немного, и можно вручить контроль своему волку, беснующемуся внутри. Он так сосредоточился на этой битве, что до него не сразу дошел смысл сказанных Изабель слов. А когда дошел
Почему? приподнял он брови.
Потому что у меня очки, уверенно заявила она.
Очки? не поверил он собственным ушам. Причем здесь они?
Я прекрасно знаю, что с ними у меня нет шансов называться красавицей, в которую влюбляются в первого взгляда. А учитывая, что сегодня мы впервые с тобой обменялись парой фраз, покорить тебя своим чувством юмора или потрясающим интеллектом я не успела.
Предки! Вот в чем дело! Вот почему она от него шарахается. Его истинная такая же женщина, как и все. Она сомневается в своей привлекательности для него.
Волки не по красоте судят, сказал Шан, пытаясь через толстые стекла заглянуть ей в глаза.
А по чему?
Они узнают родственные души по запаху. Он не сдержался и втянул воздух возле ее лица, мгновенно дурея от этого божественного аромата.
Не смешно, пробормотала Изабель.
Кто сказал, что я смеюсь? рыкнул он, положив ладони на тонкую девичью талию и утыкаясь носом ей в шею.
Носом. Губами. Вроде невинное, ничего не значащее прикосновение, а Шан почувствовал его так, будто оно было самым острым моментом в его жизни, самым желанным. Будто ради этого момента он вообще жил всю свою жизнь. Жизнь до встречи с Изабель. Его повело, он опьянел, как от сильного алкоголя, если бы вервольфы пьянели от алкоголя. Шан же опьянел от близости истинной, сжал ее в крепких объятиях, понимая, что больше никуда не отпустит.
Она его.
Так бы и съел.
Вот только острая боль в коленке остановила Шана в полушаге от того, чтобы попробовать ее губы на вкус. Он рыкнул, попытавшись схватить выскользнувшую из объятий Изабель. Но, прежде чем он бы ее настиг, совершенно не осознавая, что вообще творит, в него ударила сила другого альфы, ломая, подчиняя себе. Именно это заставило Шана притормозить.
Дэй заставил.
Изабель бочком проскочила мимо появившегося в дверях его брата и скрылась, а Дэй посмотрел на Шана так, будто он все испортил. Да тут и гадать не надо он точно все испортил. Напугал истинную. Нарушил план. Поторопился остаться с ней наедине. А потом сделал то, что сделал.
Сейчас вернусь, прорычал Дэй на языке джайо. Жди здесь.
Сказать, что это были самые долгие пять минут в жизни Шана значит, ничего не сказать. Дэй отправился исправлять то, что он натворил, но как это теперь вообще можно исправить?
Дэй вернулся достаточно быстро. Быстрее, чем Шан успел смешать себя с пеплом и развеять по ветру. Он злился на себя и злился на Изабель. За то, что она оказалась такой неприступной. Она будущая жрица, она должна чувствовать их истинность. Так почему ничего не чувствует?
Почему она ничего не чувствует? выплеснул он собственное раздражение на брата.
Дэй, в отличие от него самого, был спокоен. Рассматривал его, сложив руки на груди. Будто ему вообще было все равно и на Шана, и на Изабель. Хотя почему «будто»? Ему и есть все равно.
Ты слышал почему. Бабкин дар к ней не перешел. Может, Сараси вообще облажалась. В очередной раз.