Когда Алексей с отцом сломали их палатку, в так называемой прихожей задрался палаточный полик и на влажной земле открылся отпечаток тигриной лапы, огромной, страшной. Жак вдруг прыгнул на этот след и громко залаял, пригнув задние лапы, вздыбив шерсть на загривке. Отец Алексея громко сказал:
Смотрите, он все-таки здесь был! Как я зверюгу эту не заметил, я же вылезал осмотреться из палатки! Фу, Жак, кончай лаять, его уже нет!
Господи, как он только в вашу палатку не залез?! тут же запричитали женщины, только мама Рита Маркова молчала, ее глаза, широко раскрытые, говорили сами за себя, мол, просто слов нет!
Уже на катере обстановка разрядилась, и Кирилл Константинович много шутил, собравшиеся громко смеялись, туристы угощали пассажиров вареными чилимами, которых оставалось еще много с позавчерашней ловли. Алексей сидел в кожаном кресле в салоне для пассажиров, а Жак забрался ему на колени, время от времени поднимал голову и смотрел ему прямо в глаза, как бы говоря: «Я же не очень виноват? Я очень испугался? Ну ты видел, какая лапища отпечаталась?» Алексей гладил собаку по голове и говорил:
Ты хороший пес, хороший, ведь ты его отпугнул своим лаем, а то бы он еще и отца нашего задрал!
Аут
Вообще, семья Марковых была очень спортивная, все ходили на лыжах, катались на коньках, у отца были старые беговые коньки, на которых он любил гонять на катке стадиона СКТОФ, что был совсем рядом с их домом на улице Спортивной.
Летом ходили в походы и почти каждое воскресенье, когда получалось, всей семьей и папа, и мама Рита с Алексеем и маленькой Людмилой играли в бадминтон на специальных спортивных площадках кортах. Алексея научили играть почти с четырех-пяти лет, ставили на корт в пару, конечно, с отцом, который играл лучше всех. Папа Марков всем натягивал струны на ракетки, наматывал специальную кожу на рукоятки и особое внимание уделял воланам. Его воланы имели натуральное оперение, они очень ровно летали и очень ценились всеми игроками в бадминтон. Где он их доставал, было его фирменным секретом.
Играли в большой компании друзей семьи по воскресеньям на кортах пансионата «Океанский». Обычно приезжали туда рано утром на электричке на станцию Океанская, по дороге в пансионат покупали свежайшие, только-только из кипящей масляной ванны чебуреки на перекус и шли пешком на территорию пансионата. Было несколько семейных пар, приезжавших пораньше на машинах, они уже были на месте и встречали шумно. Все обнимались как добрые друзья, перекидываясь шуточками, готовили площадки, неторопливо переодевались в спортивную форму, разминались, пили утренний чай и кофе из термосов.
Площадок-кортов для бадминтона всего было две, но сделаны они были очень качественно. Надо было только размести мусор и листья, подтянуть сетки, если было необходимо, и начиналась игра. Играли часа два-три, менялись парами, играли и одиночные партии, отец играл очень неплохо, на самом деле лучше всех. Когда он вставал в пару с Алексеем, они всегда выигрывали. На корте ни друзей, ни сыновей уже не было, и папа Марков строго ему выговаривал, когда Алексей пропускал воланы или играл в аут. На кортах спорили до хрипоты, когда воланчик падал на линию или очень близко к ней, то есть «аут» был или «поле». Зато потом, после игры, красные и потные, долго обсуждали классные удары и промахи, свои и чужие.
Почему родителями был выбран бадминтон, Алексей не знал, но ему этот спорт нравился, и он с удовольствием познавал все тонкости этой игры. Отец иногда предлагал ему играть одиночку, однако долгое время шансов у Алексея на выигрыш у отца не было.
Отец учил его тактике, учил разным ударам. Шло время, Алексей постепенно набирался сил. Как-то, когда ему было уже двенадцать, он впервые выиграл одиночную партию у старинного друга семьи Марковых врача-педиатра Семена Аркадьевича Пучинина, человека, которому было уже за сорок, с небольшим животиком, но очень быстрого и тонко чувствующего игру. За него всегда очень эмоционально болела его супруга, двадцатисемилетняя красавица с красивыми ногами и пухлыми губами. Алексей слышал, как его родители обсуждали его супругу Надежду за ее вздорный и ворчливый характер, что сама не играет, даже никогда не пробовала, а мужа всегда активно критикует и делает это при всех и что такой неравный брак до добра не доведет.
Вот и тогда она кричала:
Ну давай же, толстяк, тебя гоняет мальчишка!
Семен Аркадьевич очень расстраивался, нервничал и проигрывал подачу за подачей.
Ты вообще играть не умеешь, что ли?! Надежда вскакивала со скамейки и подходила близко к корту.
Наденька, ну что ты так переживаешь, я же стараюсь! Наверное, сегодня не мой день, извиняющимся тоном говорил Семен Аркадьевич.
Алексей ухватил в тот день свою тактику игры с Семеном и гонял его по корту из угла в угол. Пару раз получилось пробить мертвые смэши (сильный и резкий удар сверху вниз по высокому волану), которые Семен Аркадьевич даже не пытался взять. Алексей почувствовал в себе новые силы, которые, по-видимому, означали его новую форму готовности. После логичной победы он пожал руку Семену Аркадьевичу и сказал от души:
Большое вам спасибо, извините, если что
Брось, Лешка, ты сегодня играл просто очень сильно! Молодец! сказал Семен Аркадьевич, собрал вещи и быстрой походкой пошел на выход из парка. Надежда засеменила своими красивыми ножками в короткой юбке за ним, не поспевая.
Расстроился Семен! сказал папа Алексея.
Да, похоже, недолго они будут вместе! добавила мама Рита и пригласила Алексея в пару играть против отца с его коллегой по заводу Евгением Хлуденевым. Тогда они с мамой проиграли, но Алексей так выложился в партии с Семеном, что у него тряслись руки и потерялась точность.
На очередные выходные в конце августа стояла жаркая летняя погода, было, как водится, во Владивостоке летом, очень влажно. Собрались опять на Океанскую в бадминтон. Когда пришли на корты, оказалось, что приехали только Хлуденевы и Марковы, Семен Аркадьевич так и не появился. Кирилл Константинович предложил всем поразмяться и поиграть турнир одиночных партий. На том и порешили. Мама Рита играть отказалась, сказала, что будет судьей. Таким образом, играли Алексей, его отец Кирилл, Хлуденев-старший и его жена Ирина. Братья Хлуденевы, Димка и Сашка, были друзьями Алексея, не играли в бадминтон и болели, конечно, за него и немного за своего папочку.
Начали играть. Первые партии показали силу Кирилла Маркова, он вынес и дядю Женю Хлуденева, и его жену, причем довольно легко. Играли по три партии до 15 очков. По жребию Алексей первую игру играл с Хлуденевым-старшим. Он настраивался очень долго и потом, применяя тактику игры с Семеном Аркадьевичем, начал бодро выигрывать подачу за подачей. Однако Евгений Иванович не хотел сдаваться просто так и начал сопротивляться, переигрывая Алексея на своих подачах. Когда счет по партиям сравнялся и стал 1:1, начали короткую «контровую», то есть решающую партию до 11 очков. Димка с Сашкой бесновались на скамейке и орали при каждом очке и у Алексея, и у их отца. Алексей вытащил ее на кураже 11:7. Евгений Иванович сказал, пожав ему руку:
Ну все, Лешка, ты стал настоящим бойцом! Поздравляю! Алексей пожал протянутую руку до хруста в ладони и только кивнул: спасибо!
Потом посмотрел на отца, который набивал воланчик в вертикальном полете и, казалось, не смотрел даже на корт. Дальше Алексей должен был играть с отцом, а потом с Ириной Хлуденевой. Неожиданно Кирилл Марков предложил:
Может, вы сыграете с Ириной не по очереди, пока я схожу в туалет в санаторный корпус?