Пока ветра сильного нет, я подготовлю все для ныряния!
На борту «Виктории» были два легких акваланга и полный набор всех «прибамбасов» для неглубоких погружений.
Тот яхтенный поход запомнился ему надолго, но особенно сильно именно тогда ему запала мысль: а что, если попробовать попасть после выпуска из училища служить на гидрографическое судно? Эта мысль поселилась у него в душе очень глубоко!
Глава 3. Приказано выжить
Год первого курса в училище начался стремительно с прохождения курса молодого бойца на Русском острове. В те годы остров был закрытой военной территорией, и они, курсанты первого курса, попав в батальон морской пехоты, прочувствовали всю тяготу молодого «мяса», которое попало в реальную мясорубку. Подъем в 06:00, бег два километра в сапогах (попробуй отстань!) в виде зарядки, потом скромный завтрак, потом военная подготовка, потом стрелковая подготовка (это очень интересно), где-то тут обед, потом опять физическая подготовка, потом полоса препятствий и так по кругу! Немудрено, через неделю двое кандидатов в курсанты «выбросили белые флаги», то есть были отчислены и поехали домой.
Когда на построении им объявляли вердикт, командир полка морской пехоты подполковник Молодцов сказал:
Мы здесь никого не держим, пока присягу не приняли, милости прошу на выход! Никто вам ничего не скажет. Есть один и последний шанс именно сейчас. Кто не может больше, два шага вперед!
В душах многих из них пошевелилась предательская мыслишка: а что, может, и я тоже больше не смогу, может, шагнуть и домой?
Но понятно, не у Алексея Маркова, он же был «кадетом», то есть из суворовцев, а это уже своя каста в училище, как и «питоны», выпускники Питерского нахимовского училища. Они были приучены к муштре и бегу на длинные дистанции в сапогах, поэтому так уж серьезно не напрягались. Алексей уже давно поставил себе цель. Он решил строить карьеру военного.
За первый месяц так набегались и похудели, что, когда на церемонии принятия присяги в училище им разрешили пообщаться с родственниками прямо на плацу, мама Алексея спросила:
Ты что, сыночка, плохо кушаешь?
Потекли будни курсантской жизни, а будни эти даже не стоят вашего времени, мой дорогой читатель. Первый курс училища, как первый год воинской службы, приказано выжить, просто терпи, так надо.
На первом курсе все сбивались в свои группы или по интересам, или по признаку «кто откуда» приехал, «питоны» или «кадеты», а еще была группа «местные», то есть группа из тех, кто поступал из Владивостока. Однако Алексей Марков не сильно метался и был принят везде: и там, и там.
В те годы приветствовалось умение играть на гитаре, и потихоньку в штурманской роте создался свой джаз-банд, в котором их было пока пятеро и объединяло только то, что они как-то умели на чем-то музицировать, попросту говоря, бренчать на гитарах и при этом мычать, но называли это пением. Алексей тоже немного играл на гитаре, хотя эти его способности были признаны слабыми и его пробовали на ударных. В Суворовском училище он уже играл на ударных в вокально-инструментальном ансамбле, и его усадили за «кухню», так между собой музыканты называли ударную установку.
Они уже бредили объединением в рок-группу, так как всем нравился шагающий по миру хард-рок, они все знали Beatles и любили английский язык, и к концу первого года обучения им разрешили заменить на танцах в училищном клубе старших товарищей из штурманского факультета, которые выпускались и уходили служить на флот.
Как-то на первом курсе долгими вечерами они много спорили, кем быть, как сложится судьба, куда занесет военная служба. Алексей высказывался неопределенно, больше слушал. В компании был Сергей Греков, сын командира большого противолодочного корабля на Камчатке; он сразу заявил, что обязательно пойдет служить на новый корабль и, конечно, станет его командиром, а там в академию и прямая дорога в адмиралы. Но многие пока просто не понимали, куда идти служить, на какие корабли. Марков помалкивал.
Он уже с первых дней учебы навел справки о гидрографии, действительно, во Владивостоке базировался целый гидрографический флот, два дивизиона кораблей, здесь же размещалось командование гидрографической службы Тихоокеанского флота. Корабли гидрографии, или, если быть точнее, суда, несли на борту специальный, немного странный флаг на темно-синем фоне белый круг с маяком и в левом верхнем углу маленький военно-морской флажок. В справочнике было сухо указано: флаг гидрографической службы военно-морского флота.
Конечно, обводы корпуса гидрографического судна далеки от стремительных форм крейсеров, сторожевиков, даже боевых катеров, однако их элегантность, какая-то рациональная компоновка всего, «покладистость к морскому ходу», что ли, угадывались сразу. Было понятно, что они ходят далеко и надолго. Их называли судами, и казалось, что судно это что-то далекое от боевых «склянок» звуков сигнала боевой тревоги, авралов и стрельбы из корабельных пушек, существо вольное, куда хочу, туда и иду.
Но также известно, что слово «судно» имеет и другое значение, связанное с медицинскими экзекуциями, совсем с нелицеприятными, а порой даже противными ощущениями, близкими к унижению личности, поэтому вообще сама мысль о службе на судне считалась чуть ли не крамольной. Ну как можно служить на судне? Но тем не менее или, наоборот, тем более Алексея это не пугало, ему уже хотелось послужить на гидрографе, «поморячить», набраться опыта, а там, глядишь, дальше видно будет.
Так и текли курсантские будни. Подъем, зарядка, завтрак, занятия в классах, как в институте лекции и практические занятия, потом обед, работы, самоподготовка, отбой, а с утра по новой Конечно, были редкие увольнения домой поесть, иногда на танцы. Но больше всего запомнилась «картошка»: минимум два раза в месяц первокурсники чистили картофель поздно вечером для кормления всего училища на следующий день. На картошке случалось разное. Один раз Володя Верескин поспорил, что съест, не запивая, восемь банок сгущенки. Съел и тут же отъехал в санчасть училища, потому что стало плохо, пришлось ночью вызывать дежурного санитара. Володя вообще был весьма необычным парнем, к концу первого курса он уже стал папой двух мальчиков-близнецов. Представляете, как ему было непросто!
После окончания занятий курсанты отправились на корабельную практику. Первокурсники попали на крейсер «Дмитрий Пожарский». Когда прибыли на причал, крейсер в такой близи показался огромным серым стальным чудовищем с хищно торчащими жерлами главных орудий на кормовой палубе. Всех курсантов построили на юте, где командир крейсера, легендарный капитан 1-го ранга Сергеев Валерий Николаевич, лично тихим скрипучим голосом приветствовал курсантов и объяснял нехитрые правила поведения на крейсере.
Утром в 08:00 на подъеме флага выстроилась вся команда, и курсанты поняли, что попали в суровую действительность флотской службы. Кубрик (жилое помещение матросов на корабле), в котором жил их класс, располагался прямо над артиллерийским погребом, это такое специальное место на корабле для хранения артиллерийских снарядов. Само это место было глубоко в недрах крейсера, а люк артиллерийского погреба был в том числе и в нашем кубрике. Иногда он открывался, и оттуда, как из преддверья ада, с диким свистом и шумом, с запахами пороха и смазочного масла вырывался воздух избыточного давления. Вообще, на крейсере на ходу со всех сторон неслись разные звуки и шумы огромного работающего механизма.