Но вы то понимаете, что так не будет. Поторговал день-другой трое вурдалаков едут. Один, главный налоговую инспекцию представляет, другой пенсионный фонд, третий отдел цен при администрации. Начали они Ивана проверять. Сами понимаете, множество нарушений нашлось. Но штрафовать и опечатывать не стали. На нарушения указали, устранить предложили и на беседу tet-a-tet каждый пригласил. Все понял Иван. И про то что подарки нести еще надо, и про то, что слуг у государства намного больше, чем голов у Змея Горыныча. Одного понять не смог: как требования отдела цен с требованиями налоговой совместить. Первый за превышение четырехпроцентной надбавки штрафовать грозит, второй за торговлю в убыток. А Ивановы расходы в четыре процента не влазят. Или в минус торгуй штраф, или наценку больше четырех тоже штраф. Вместе с Василисой над тем думали ничего не придумали. Посложней задача чем пойти не знаю куда и принести не знаю что оказалась.
Василиса опять Остапа позвала. Тот посоветовал двойную бухгалтерию вести. Одну для отдела цен, другую для налоговой. По-честному, Ваня, никак. Пригорюнился Иван. А тут еще водяной к нему домой приезжает. Сообщает, что Змея за поджог детского садика посадить хотят, теперь он главный пожарный. Просит помочь пожарной охране материально. Разозлился Иван и выгнал водяного. « Ну их всех к черту вместе с торговлей бензиновой. Завтра пораньше выйду, остатки распродам и чем-нибудь другим займусь», думает. Так и сделал. Ни свет ни заря приехал на АЗС, только шланги разматывать начал как ведьмы на шабаш со всех сторон налетают. «Ну уж нет, думает Иван, так просто я вам не дамся.» Только достал дубину чтоб разогнать их так тут черти в фуражках ментовских хвать его под белы рученьки и в кутузку.
Привезли Ивана в райотдел. Посадили в клоповник. Посидел до обеда протокол оформлять повели. Привели в кабинет к Кощею Бессмертному. Глянули друг на друга узнали.
Ну, Ваня, начал Кощей ласково, что на этот раз натворил? Рассказывай.
Не совершал я ничего противозаконного, зазря меня задержали.
Кощей брови нахмурил:
Нет, Иван. У нас зазря не задерживают. Мне все про твои дела известно. Но ты лучше сам все как на духу расскажи на суде зачтется.
Нет, не виновный ни в чем я.
Не гони дуру, Иван. Вот дело десять погребов обчищено. Как огурчики, вкусные были? Кощей папкой перед Ивановым носом размахивает.
Понял Иван что в отдел его без протокола сдали, и Кощей не знает за его что забрали. И решил на своем стоять ни в чем не сознаваться:
Нет, не был, не участвовал, не виновен ни в чем.
Я тебе покажу Кузькину мать «не был, не участвовал». А шапочку с Красной Шапочки на горке тоже не ты снял? Кощей другой папкой машет. Говори, кому и за сколько продал шапочку? Не будешь говорить махом тебя закроем, будешь с урками париться. Потом быстро расколешься. Да поздно будет.
Иван молчит. «Не могут же меня за чужие грехи держать, думает, о моих здесь и не знают». Но это и не тридевятое царство что в сказке было, и время другое. Могут. Достает Кощей протокол, пишет. Задерживает Ивана на основании ст. 122 УПК РФ по подозрению в грабеже Красной Шапочки. На трое суток. Одевают Ивану наручники, сажают в автозак, отвозят в камеру изолятора. В камере пятнадцать мужиков на нарах полукругом сидят, на Ивана смотрят. Для них нового человека увидеть и расспросить развлечение:
Как зовут, за что забрали, рассказывай.
Зовут Иваном-дураком, невиновный я. Иван привычную песню затянул.
Это ты брось, Иван. Дуру гнать перед следователем будешь, не понравился камерному люду ответ. Мы здесь все невиновные, но у каждого статья есть. Тебя по какой закрыли?
Грабеж вооруженный Красной Шапочки шьют. Куда присесть можно, мужики?
Разрядилась обстановка:
Ну, статья у тебя солидная. Вон место свободное садись да расскажи про себя.
Рассказать Ивану про себя было чего, недаром столько сказок про него написано. Долго ли коротко, но так за сказками время прошло. На третий день Ивана из камеры вызвали, в райотдел привезли. К Кощею заводят, там Остап сидит.
Здорово, Ваня. Меня Василиса адвокатом твоим быть просила. С Кощеем мы порешали сейчас он тебя под подписку отпустит. Улик против тебя по шапочному делу нет.
Так оно и получилось. Дома Василиса стол накрыла, «Абсолют» выставила. Выпили по стакану-другому и стал Остап Ивана жить учить:
Время, Ваня, нынче сложное. И кодекс уголовный чтить надо, и по-честному не проживешь. Хочешь ты по-правильному торговать, а я скажу тебе не получится. Впрочем, ты сам убедился. И подливает Ивану. Снова выпили.
Я же тебе, Иван, добра хочу, уму-разуму научить стараюсь. Как закрыли тебя так я сразу на помощь. И денег с тебя не прошу. А знаешь, сколько адвокат нынче стоит?
От обстановки домашней и «Абсолюта» развезло Ивана. Растрогался он:
Спасибо тебе, Остап. Я в долгу не останусь. Но как работать то чтобы и деньги были и кодекс не нарушать? Научи, друг.
Понравился ты мне, Ваня. Давай я тебя директором к себе на работу возьму. Директор ты, идеи мои. Процентов десять от дохода фирмы твои будут.
На том и порешили. Стал Остап перед Иваном картины радужные рисовать. Про то, какой офис у того красивый будет, оргтехникой напичканный. Про секретаршу длинноногую которая на английском шпарит и все желания шефа без слов угадывает. Даже «Мерседес» с шофером пообещал. Иван дар речи потерял, хочет спросить: что же ему делать надо будет. Только рот откроет Остап стакан подает. Выпили «Абсолют», в комок сходили. После второго Остап хотел было Ивана в ночной клуб свозить и красивую жизнь показать да Василиса не пустила, спать уложила.
Наутро хоть голова и болит Иван королем ходит:
Теперь, Василиса, буду я директором. Офис с компьютерами и «Мерседес» мне Остап дает. Про секретаршу Иван помалкивает, понимает, чревато. Хватит Жар-Птицу ловить. Но и синицу в руки мне не надо. Экономика у нас рыночная. Руководить буду. Сделки миллиардные совершать.
Вздохнула Василиса:
Я, Ваня, женщина простая. Малограмотная. Фридмена и прочих монетаристов не читала. Знаю я одно, Ваня. То, что было, горе не горе. Горе у нас с тобой впереди.
А Иван хорохорится:
Дураком меня раньше звали. Но теперь друг у меня есть. Он меня директором ставит.
Тебя директором, а сам все в управдомах ходит. Тебе «Мерседес», а сам на «шестерке» ездит. Вот в окно посмотри.
А там Остап подъехал. И вправду на «шестерке».
Не езди с ним, Ваня. Дурак ведь ты. Какой из тебя директор?
ДИРЕКТОР
Не послушал Иван жену. Поехал. Привез Остап Ивана в офис красивый. Там все как и обещал: и компьютеры, и факсов два, и мебель импортная, и секретарша длинноногая. И «Мерседес» у крыльца стоит.
Вот, Ваня, здесь ты и директор. Располагайся, обживайся. Я тебе позже позвоню.
Сел Иван с важным видом директорствовать. Факс потрогал, на кнопочки осторожно надавил, в кресле повертелся. Вызвал секретаршу кофе испил. Еще раз на факсе кнопочки потрогал, в окошко через жалюзи посмотрел про то как в изоляторе сидел вспомнилось. Прогнал мысли дурные. «Нет, думает, работать надо. Мне друг Остап важное дело доверил. Не дурак какой-нибудь теперь я. Бизнесмен, деловой человек то есть. Буду бизнес делать». Вызвал секретаршу.
Кофе изволите? Или чего еще? Сама любезность в ней светится.
Нет, работать желаю, бизнес делать. Иван галстук подтянул, плечи расправил: прям-таки Каупервуд из романа Драйзера. Доложи, какие дела у нас по плану, встречи с кем запланированы?
Растерялась секретарша:
Я, Иван Иванович, второй день здесь работаю, насчет дел фирмы не в курсе. Кофе или еще чего это я с радостью, и сладко улыбается.
Секретарша красивая. Но подавив улыбку и мысли нехорошие говорит Иван строго-официально:
Еще чего этого не надо. Помните, вы на работе. Свяжите меня с Остапом Ибрагимовичем.