Вижу, я не один плохо сплю. Сказал он, желая выпить стакан воды, выйдя на кухню, на которой уже сидел Рафаэль.
Мне всегда трудно спать перед вылазкой, я начинаю думать, что же взять с собой в поход.
Лиам ничего не ответил, допив охлажденной воды из стакана, стукнул им об стол в комнатной тишине и отправился спать. Следом Рафаэль насторожился от того, что с утра станет тяжело от недосыпа.
Утро наступило, и густой туман рассеивался над Фаркфортом. В квартиру ребят прозвучал звонок, за дверью находились родители Беатрис, с которыми она ругалась с полуслова. Парни проснулись от возмущенных речей и переменных криков с кухни квартиры.
Мне казалось, вы говорили мне, что я уже взрослая, когда мне исполнилось пятнадцать. Грубо отвечала Беатрис своему отцу мистеру Мозби.
Когда родители так говорят своей единственной дочери, это означает, они хотят ее самостоятельности в стенах своего дома, ответил отец, а не забыть про родителей, шастать по заброшкам и не жить с двумя парнями.
Девушка махнула руками и проследовала на кухню:
Хватит нравоучений, это мое хобби, к путешествиям тянется моя душа. Неужели любимым родителям никогда не было интересно, чем хочет заниматься их дочь?
В этом нет будущего.
Будущего нет ни в чем, если тратить свою жизнь на учебу там, где нет желания учиться, работать там, где не хочешь, продолжала спорить Беатрис, совсем забыла, и жить там, куда возвращаться нет смысла. Ехидно договорила озлобленная девушка, намекая про родительский дом, который, между прочим, располагал всеми условиями современной жизни и вызывал зависть у тех, кто подобным имуществом редко владели. А если владели, то по уши в кредитах, без независимого достатка.
Сложно понять тебя, вкладывая все свои силы и средства на твое воспитание, а ты не хочешь принять этого. Ответил обиженный отец и закрыл за собой входную дверь, удаляясь в неведении.
От части, он прав, твои родители хотя бы не забивают на тебя. Вмешался Лиам, дабы остудить пыл обиженной девушки.
Неужели ты так же не понимаешь меня? Всю жизнь я твердила родителям про свой неуловимый интерес к экспедициям. Рассказывала Беатрис, едва сдерживая слезы. А в ответ я получала лишь вечные лекции про то, что мне необходимо ехать в столицу и получать нужное образование.
Светлое будущее для тебя это их основная обязанность.
Девушка продолжала смотреть на закрытую дверь, через которую пару минут назад вышел ее отец:
Почему таким путем? Рассмотреть образование можно в собственных интересах. Ты не задавался вопросом, что стюардесса или обычный моряк способен за пару дней увидеть больше, чем ты за всю жизнь? Они за это получают не маленькие деньги, между прочим. Современность привязывает нас к стулу, наша деятельность заставляет нас изо дня в день видеть одни и те же стены, которые, впоследствии, станут психическим расстройством в нашем подсознании.
Родители предлагают тебе деньги, получить образование, реализуй это право. Просыпаясь, вмешался Рафаэль, сонным, подслушивая интересный разговор.
В том то и проблемы, они хотят отучить меня на занудливого юриста или, что еще хуже, приковать меня к стулу какой-то офисной компании. А я считаю, человеческая жизнь дана, чтобы на всю катушку показать свой интерес к ней и увидеть, как можно больше.
Болтать можно вечно. Вновь вмешался Рафаэль, пытаясь одеться, ибо нужно собирать походный рюкзак.
Ребята заранее договорились, что каждый понесет по рюкзаку, кто-то с бытовыми предметами, кто-то с едой, а кто-то с медикаментами.
Лиам надел свою камуфляжную полевую форму, затянул потуже поясной ремень и разложил на столе карту области. Фаркфорт находился вдали от других городов и деревень, а проезд в него был доступен только поездами, которые без того, ходили крайне редко.
Интуиция подсказывает мне, что нам нужно сюда. Предложила Беатрис, рисуя крест на карте своим толстым, черным маркером.
Нам не обойтись без этого. Сказал Рафаэль, достав из старого в пыли шкафа, двуствольное ружье своего деда.
Почему ты раньше не рассказывал о нем? с особым интересом обратилась Беатрис, рассматривая охотничью гравировку на деревянном прикладе.
Оружие не любит, когда им хвастаются и без надобности размахивают у кого-либо перед носом. Ответил парень, аккуратно складывая оружие в старый, коричневый чехол, на котором местами осталось несколько прорех от потертостей.
Стрелка часов перевалила за пять вечера, солнце уже начинало заходить за горизонт, создавая окровавленного цвета закат. Ухватившись за лямки рюкзаков двумя руками, ребята шли из города на запад, навстречу алому закату. Они шли по одной тропинке друг за другом, где трава уже натоптана, что идти по жесткому грунту намного легче.
Никогда не думал, что скажу так, но от этого направления мне не по себе. Поговаривал Лиам, ступив на край, выводящей из города, тропы.
Нацелив свой взгляд на местную темную чащу, он знал, что в зарослях небезопасно, а в это время года особенно. Ядовитые змеи, волки, временами медведи, незаметны за долю секунды до приближения. Ибо болотные заросли высоко обвивали кончики деревьев, что дневной свет с трудом попадал внутрь чащи, и цвет животной шкуры с легкостью сливался с цветовой гаммой многих растений. Запах сырости, который при первом вдохе вызывал тошноту, провожал до самого выхода из чащи. Это объясняется тем, что с проливными дождями, из-за плохого освещения, почва еле-еле высыхает. Наши путешественники преодолели мрачную топь и вышли на крутую гору. С ней можно сравнить маршрут, проложенный на бумажной карте.
Главное не сбиться с пути и не оставить его без контроля. Заявил Лиам, раскрывая карту.
Достаточно перепутать тропинки, и наше время окажется потраченным впустую. Добавила Беатрис. Пройдем вокруг города по окрестности и придем туда, откуда начинали.
Значит наш путь лежит строго на запад. Добавил Рафаэль, заправляя в большие резиновые сапоги свое длинное камуфляжное трико.
Единственный знак, который поддерживает их всю дорогу, это огромная гора, которая наполовину разрастается лесом, а вершину ее покрывает толща льда, из-за больших облаков и низких температур. У ее подножья проливается одна из самых чистых рек. В народе эту гору называют Гордой почему гордая гора? В ней много дичи для охоты, река, насыщенная рыбой и другими обитателями. Несмотря на постоянную добычу сырья, природа в этом месте быстро восстанавливает свои запасы.
Пройдя несколько миль от Гордой горы на запад, ребята утомились, и округу покрыла кромешная ночь.
Сколько на часах времени, Беатрис? спросил, отдышавшись Рафаэль, и бросил на землю тяжеленный рюкзак.
Час ночи. Ответила она, неохотно присев на обугленный пенек.
Нужно остановиться и вздремнуть пару часиков, иначе с утра проспим целый день, а в ночь снова будем медлить, как черепахи. Добавил так же уставший Лиам, глядя на своих товарищей.
Я расправлю палатки, а с вас ужин. Ухмыляясь приказала девушка.
Выбирать не приходится. Смеясь ответил Лиам, на удивленную реакцию Рафаэля. Я принесу хворост, а ты пока насади сосиски на шампур.
Лиам всегда смотрел на Беатрис влюбленным взглядом, но она того не замечала. Девушка нравилась ему еще со школы, но он всегда боялся признаться ей. Каждую попытку начать с романтической нотки, она тут же перебивала категорическим ответом: между ними тремя ничего, кроме дружбы, не может быть. Убедить ее в том, что рано или поздно любая разнополая дружба превращается в нечто большее, романтическое, было невозможно. Рафаэль не отрицал красоты их общей подруги и замечал, как с каждым годом, становясь старше, Лиам пытается приударить за Беатрис, но всегда остается в стороне. Он так же поддерживает мнение друга о том, что любой девушке, которая верит в подобную дружбу, стоит только повзрослеть.