Удачи не существует! Её не существует, потому что мы устанавливаем цены.
Антонио беспокоят не дерзкие манеры и тщеславие француза. Он привык к чванливости трейдеров старой школы, грубой демонстрации силы, богатству, выставленному напоказ без стиля, большим пальцам, засунутым в подтяжки, и грудью, вздымающейся от тщеславия. Чего Антонио не принимает, так это непонимания сущности финансов. Антонио Моретти отличается от Рене, он не вырос в богатой семье, не был на Уолл-стрит: для него каждый бросок игральных костей является частью бесконечной последовательности, полезной для установления наиболее вероятного результата. И он всегда считал этот тип арифметики основой современности, открытием, которое впервые поставило человека в центр вселенной, сделав его хозяином мира и властителем случая.
Сколько лет ты занимаешься этой работой, Рене? Двадцать пять? И ты так и не понял, что такое риск! Либо вы вмешиваетесь в правила, либо это просто вопрос ставок. Ты знаешь это. Вспомни LTCM и посмотри, что случилось со всей этой математикой. Они поставили большие деньги на весьма вероятную небольшую прибыль против крайне маловероятной большой потери. LTCM не ошибся ни в модели, ни в оценке тренда. Проиграли, потому что были настолько уверены в себе, что заняли позиции в десять раз больше, чем могли бы
История Long-Term Capital Management (LTCM) это одна из самых захватывающих и печально известных эпизодов в мире финансов. Хедж-фонд созданный в начале 1990-х годов небольшой группой ученых и экспертов по финансам, включая двух Нобелевских лауреатов: Роберта Мертона и Майрона Шоулса. Они пытались создать беспроигрышную стратегию на мировых финансовых рынках. LTCM быстро привлек большой объем инвестиций, и они начали применять сложные стратегии арбитража и управления рисками с использованием огромного кредитного плеча. Их методы торговли были настолько сложными, что многие не могли понять, как они работают. В начале 1998 года произошел несчастный ряд событий. Кризис в Азии и дефолт России создали волатильность на мировых рынках. Эти события выявили уязвимости в стратегиях LTCM, и их инвестиционный портфель начал катастрофически уменьшаться в стоимости. Вскоре хедж-фонд столкнулся с проблемами платежеспособности, что сделало ситуацию еще более опасной. LTCM был настолько крупным и влиятельным игроком на финансовых рынках, что его банкротство могло вызвать цепную реакцию и подвергнуть опасности финансовую стабильность мировой экономики. Для предотвращения этого катастрофического сценария Федеральная резервная система США и другие крупные финансовые институты вмешались и организовали спасательную операцию. Они предоставили финансовую поддержку LTCM и призвали других инвесторов сделать то же самое. Ситуация с LTCM подчеркнула важность контроля и регулирования в финансовой системе, а также опасности, связанные с высоким кредитным плечом и сложными финансовыми стратегиями. Она также стала учебным материалом для анализа рисков на финансовых рынках и уроком о том, что даже самые креативные финансовые умы могут столкнуться с непредсказуемыми вызовами.
Антонио подходит к компьютеру Рене, кладет одну руку на верхнюю часть монитора, а другой указывает на дисплей часов в правом нижнем углу. 8.46 утра. В этот момент 46 превращается в 47.
Время существует, даже если ты думаешь, что оно течет только для других, а не для тебя. И именно против этой переменной мы бессильны. А теперь, Рене, наведи порядок в том беспорядке, который ты натворил.
Затем он поворачивается к Джузеппе.
Продолжай работать над нейронными сетями и меньше болтай.
Молодой человек молча кивает, опустив взгляд.
Молодец, Рене. Это было очень поучительно, саркастически комментирует Конор, его рот скривился в гримасе, прежде чем снова сосредоточиться на мониторе.
На другом конце стола дьявол горько жует. Он засовывает руку в карман куртки и чувствует успокаивающее присутствие обертки из сахарной бумаги. Двигает мышь, пока курсор не достигнет поля расписания на рабочем столе. Щелкает правой кнопкой мыши, часы и минуты исчезают. Бог времени мертв. Затем он встает и идет в уборную. Пришло время почувствовать себя всемогущим. Антонио смотрит, как он уходит, прежде чем сесть. Кажется, тишина и спокойствие вернулись. Камилла пересекает комнату с какими-то документами в руке, ее ультра-черные кудри собраны в мягкий шиньон, Антонио с удивлением представляет тело за вуалью белой рубашки, узкой юбки и сапог на высоком каблуке. Но он тут же отбрасывает эту мысль и возвращается к цифрам, своему тихому пристанищу, с пустым выражением лица отвечая на смущенную улыбку девушки. Пролистывает несколько страниц «Файнэншл Таймс». Пролистывает финансовую книгу. Он подводит итоги работы команды, оценивая деликатную ситуацию начала года. Внезапно он замирает на последовательности цифр и букв. Перечитываете один раз, еще один, и он не может в это поверить. Воспоминание всплывает с силой пощечины. То, что произошло с американцем, не было гипотезой. Экран компьютера свидетельствует о невозможном движении. Казначейство США двести пятьдесят миллионов заказ на покупку на последнем аукционе облигаций «Европа». Антонио Моретти не отдавал такого приказа.
Он сдерживается, чтобы не вскочить, глубоко дыша, дрожь трясет его правую ногу. Он кусает губу. Вонзает ноготь указательного пальца в основание большого пальца. Боль как бальзам это доступный морфин, который помогает ему восстановить контроль. Вдыхает еще раз, затем встает. Ноги как обычно устойчивы.
Раджа!
В твердом голосе чувствуется тревога, подавленная самоконтролем. Несколько голов поднимаются с экранов, когда Раджа достигает своего поста в задней части комнаты.
Что это за штука? Антонио бормочет, указывая на сделку с американскими облигациями.
Радже требуется несколько секунд, прежде чем ответить.
Это приказ из Нью-Йорка.
Срабатывает интуиция, его глаза расширяются.
Но я думал, ты говорил об этом с Морганом
Конор подошел, привлеченный безмолвным призывом. Он стоит, засунув руки в карманы, его лицо представляет собой пустую маску. Антонио опускает голову. Чертов игрок в покер, Кевин Лаббок. Он не был пьян его слова, размазанные виски, скрывали предупреждение.
Никогда больше, Раджа Пандей. Пусть это никогда больше не повторится!
Говоря это, он кладет руку на плечо Раджи, который бормочет что-то непонятное. Тогда Антонио обращается к Конору:
Пойдем со мной.
Конор на лету распечатывает лист и берет его с собой. Они в решительном темпе пересекают торговый зал и входят в коридор, освещенный двумя непрерывными неоновыми линиями. Останавливаются перед дверью из матового стекла с надписью: «Алекс Смит».
Антонио открывает дверь. Перед ними кабинка три на три метра, буквально заставленная «финансовыми книгами». На сером металлическом столе стена томов не позволяет увидеть то, что находится за ними. Они повсюду: сложены высокими колоннами вдоль стен или сложены на полках. Входя в этот офис, Антонио всегда испытывает чувство угнетения и удушье. Он несколько раз пытался приблизительно оценить количество книг, забитых в этом месте, но сдался перед загадкой числа, которое не поддается никакой оценке.
Вот и мы, Алекс, говорит он, как будто разговаривает с той непроницаемой стеной бумаги, которая стоит на столе.
В Италии не стучат? голос приходит из ниоткуда.
У меня нет времени на твой юмор.