Глава IV
ТОРГОВЫЙ ЗАЛ
Утро приходит неспешно, словно тихий вдох после ночного сна Земли. На горизонте едва заметно розовеют первые лучи солнца, окутывая всё вокруг нежным, рассеянным светом. Темные контуры деревьев, домов и горизонта начинают медленно проявляться, словно картина, просыпающаяся из глубокого сна. Сначала слышится только тишина, но постепенно она начинает наполняться звуками жизни. Первыми слышны пение птиц, которые встречают новый день, будто поздравляя его с возвращением. Шум далекого транспорта и шаги прохожих, спешащих на работу, постепенно усиливаются. На небе тихо рассеиваются последние звёзды, уступая место яркому солнцу. Его лучи проникают сквозь окна, освещая комнаты и будя спящих. День начинается снова, словно бесконечный цикл жизни, кружащийся вечно.
Вместе со светом зари возвращается и Антонио. Он босс, но предпочел не менять кабинет и остался сидеть рядом с Конором и Раджой. Его первым сигналом, как только он приступил к своей новой роли, было покинуть Паноптикум, столь дорогой Джею и Кевину, которые с двух диаметрально противоположных позиций могли контролировать всю комнату так, чтобы никто там внизу не догадывался, что за ним наблюдают. Антонио находится в центре, а вокруг него поле боя и его взвод. Это большая белая комната с белым неоновым освещением белых столов. Черные ковры, кожаные кресла и телефоны создавали контраст с прозрачными стеклянными стенами, сохраняя атмосферу чистоты и безличности окружающей среды. На стенах оставались лишь маркеры и их следы, свидетельствующие о присутствии человека: цифры, слова, графики и простые рисунки, которые порождали размышления, приводили к простым гипотезам и иногда становились основой для оживленных дискуссий.
Здесь самые передовые технологии и вибрирующий инстинкт. Есть расчет и интуиция, хитрость и жестокость. Есть тактика и звериный нюх. Есть генеральный штаб, который планирует стратегию за большим столом, окруженным другими постами. Здесь есть ветераны многих войн и новобранцы. Есть прогресс, и есть прибыль. Есть те, кто во что-то верит и есть те, кто никогда ни во что не верил. Это белизна поверхностей и синий цвет сшитых на заказ костюмов. Здесь собрались лучшие из лучших. Худшие из лучших ушли: они уезжают каждые полгода, и о них никто не вспоминает. Есть мужчины, которые говорят быстро, глядя на буквенно-цифровые последовательности на ультраплоских экранах. Есть сын кашмирского продавца ковров, который читает Коран наизусть и молится на коленях в сторону Мекки. Он знает тайны вероятностей, любит дизайнерскую одежду, он вдавался в излишества с парфюмом, словно пытаясь создать вокруг себя ароматический облако, которое оставалось заметным на долю часа после его ухода. Есть житель Дублина, выросший в тени серого бетона Баллимуна. Башни Баллимуна, построенные в 1960-х годах, стали символом депрессии в Ирландии в 1980-х. Он крепкий, много повидал и у него седые волосы. Каждый раз, когда он идет по улице, он как будто все еще болтается, засунув руки в карманы рваных джинсов, на тротуарах пригорода, напоминающего кошмар. Он чувствует, когда пора прятаться, а когда, наоборот, пора карабкаться вверх или тяжело падать вниз. Есть дети богатых и дети бедных. Есть французский аристократ, который не знает, что такое сомнения. Есть молодой итальянский физик, который уже не знает, что и думать. У входа на этаж стоит ирландец с рыжими волосами. Он не знает цифр, но понимает людей, которые мало говорят.
Существует закон обратной пропорциональности: чем выше вы находитесь в пирамиде финансов, тем меньше вам нужно говорить или показывать себя. В этой большой прямоугольной комнате параллельно стенам расположено стекло. Есть реальность и тенденция, есть рай и ад. Чистая абстракция и симулякры виртуального. В одной из маленьких комнат, вырезанных по периметру комнаты, выходит доска. Несколькими днями ранее новый начальник стационара поместил ее туда. Он говорит, что чисел не существует, пока вы их не увидите. Он видит цифры, даже когда они невидимы. Прозрачные пленки улавливают мягкие реверберации. Адреналин льется реками. Есть мечты, желания и амбиции, высокомерие, миражи и иллюзии. Есть молодые трейдреры, которые голодны и точат молочные клыки. Есть ветераны: Конор и Антонио, которые понимают друг друга с полуслова.
В свое время Шарль Бодлер написал «Величайшая уловка дьявола состоит в том, чтобы убедить вас, что его не существует». Этим утром имя Дьявола Рене Дюмон. Он одет в безупречно сшитый на заказ костюм, полосатую рубашку и свои характерные подтяжки, которые, казалось бы, придают ему стойкость и уверенность, как будто он находится на Уолл-стрит. Образование Рене поражает: он окончил престижную Политехническую школу и получил степень магистра делового администрирования в известном Европейском институте управления делами в Фонтенбло. Его умение общаться на пяти языках и глубокие познания в различных областях делают его многогранным. Он не только говорит на разных языках, но и умеет убедительно выражать свои мысли, а его читательские способности позволяют ему вникать в тонкости и детали любых вопросов. Рене Дюмон олицетворяет мир, где интеллект, стиль и власть сочетаются в одном лице. Его имя это символ успешного пути к вершинам и, возможно, некоторой дьявольской хитрости, что помогла ему добиться всего, чего он достиг в этой жизни.
В 7:40 дьявол, отвечающий за зону «Франция» пересек вход в большой банк. Поднимается на лифте на пятый этаж. Он рассеянно здоровается с некоторыми коллегами, прежде чем отправиться в туалет.
В 7:53 он достал из кармана сахарный бумажный пакет вместе с маленьким зеркальцем, затем он разложил полоску компактного белого порошка, измельчил кристаллы краем кредитной карты.
В 7:55 он скатал купюру средним, безымянным и большим пальцами. Улыбнулся, думая, что этот клачок бумаги ничего не стоит и что его самая ценная ценность это полезность. Для этого он засунул один конец в одну ноздрю. Не издав ни звука, он вдохнул полоску кокаина, разведенного на тридцать процентов. Рене ненавидит шум. На несколько секунд поверхность зеркала отражала отражение массивного золотого перстня. На поверхности кольца выгравированы тремя буквами инициалы графа Ла Мота Дюмона, старинного дворянского дома Лотарингии.
Теперь, через 7 минут и 30 секунд с начала торгов, зрачки Рене Дюмона расширились, и он ощущает себя абсолютно могущественным. Внутри него царит спокойствие. Он признателен тем мельчайшим частицам, которые плывут по его крови, наподобие огненных шаров, и мешают нейромедиатору дофамину вернуться к норме, что делает цифры на трех экранах перед ним более четкими и ясными. Все было бы хорошо, если бы не тот парень, которого наняли три месяца назад. Тот квант, тот самый «2.0», как называют в банке аналитиков последнего поколения, который выступает на сцене с речью о физике применительно к рынкам. Рене этого терпеть не может, потому что Джузеппе или как там его зовут, утверждает, что цены ценных бумаг формируются случайным образом, что их тенденция неуправляема, непредсказуема, как движение частиц в природе, которое рынок поставляет самому себе, по правилам, от которых нельзя отступать. По мнению Джузеппе, чутья трейдера не существует: деньги в финансах делаются только с помощью математических моделей, а человеческий фактор служит лишь для их построения. Модели, называемые нейронными сетями, имитируют рассуждения всех умов, работающих на рынках, предвидя их реакцию.