Не сумев выбить дверь, Приам быстрым шагом идёт в нашу сторону. Мои глаза расширяются от ужаса, а лёгкие сжимаются, будто от сильного удара. Ноги врастают в пол, как корни старого дерева. Но брат не причиняет вреда, а резко сворачивает перед нами и спускается по лестнице. Мама обходит меня и устремляется за ним. Снизу доносятся крики Приама и грохот падающей кухонной утвари.
Где эти грёбанные ключи?!
Я, пользуясь моментом, вбегаю в свою комнату, бросаюсь к выдвижному шкафчику, достаю пачку шприцов и разрываю упаковку. Стараюсь унять дрожь в руках, чтобы ненароком не выронить шприц. Нахожу ампулу Барбитала и понимаю, что у меня нет времени отпиливать горлышко; тяжелые шаги Приама раздаются в ушах он поднимается по лестнице. Я давлю на горлышко ампулы, но та не поддается. Ещё секунда, и у меня начнётся паника. Я тяну край футболки, накрываю ей горлышко и снова давлю. Наконец, ампула поддаётся. Я с облегчением опускаю тонкую иглу в жидкость и набираю четверть шприца.
Шаги Приама раздаются в коридоре. Пронзительный крик Дженис заставляет меня сорваться с места, но у двери я останавливаюсь и сквозь щель между петлями наблюдаю, как Приам заносит над головой кухонный топор, целясь в дверной замок. От удара стальная дверная ручка разваливается на части и падает на пол бесполезным куском металла. Он снова заносит топор и обрушивает его на дверь. Я зажмуриваюсь и крепко сжимаю шприц в руке. Больше ждать нельзя. Его нужно остановить, пока он не навредил отцу. Прячу шприц за спиной и выбегаю из своего укрытия.
Приам уже сломал замок, осталось только толкнуть дверь и войти это он и делает. После наступает мертвая тишина. Ни звуков разрушений, ни шагов, ни единого слова.
Глава 6
Приам оставил дверь в комнату отца полуоткрытой, но оттуда по-прежнему ни звука.
Приам? зову его я и продвигаюсь вперёд.
Снова слышу тот шелест, который уловила ещё днем, когда прижималась ухом к двери. Переступив порог комнаты отца, я первым делом замечаю настежь открытое окно; тюль под воздействием ветра с шелестом поднимается и опускается. Дверь в ванну приоткрыта, но свет не горит. Приам стоит в двух шагах от меня, уставившись в одну точку.
Я следую за его взглядом. От увиденного внутренности скручивает мучительный спазм. Уличный фонарь освещает часть комнаты желтоватым светом. Отец сидит на полу, правая рука привязана простынёй к спинке кровати, глаза широко распахнуты, лицо бледное, словно из него выкачали кровь. Шприц выскальзывает из моей руки и падает на пол. Я бросаюсь к отцу, опускаюсь на колени и касаюсь его лица рукой. Тело хладное, как лёд, но я продолжаю искать признаки жизни. Прикладываю пальцы к верхней губе в попытках ощутить его дыхание, проверяю пульс на руке, прижимаю ладонь к груди.
Ничего.
Делайла
Приам обхватывает меня руками и тянет назад. Я пытаюсь вырваться, говоря, что ещё не всё проверила. Нужно взять медицинский фонарик и понаблюдать за зрачками, необходимо вызвать скорую и помочь ему! Сколько бы я ни билась, Приам не ослабляет хватку. Я размякаю в руках брата, меня обдаёт холодом, который проникает внутрь через открытое окно. На папе серые хлопковые брюки и синяя рубашка с голубыми пуговицами верхняя, как обычно, расстёгнута. Раздаются звуки полицейских сирен за окном. Они становятся громче, извещая о том, что патрульные едут по нашей улице. Грохот и крики, вероятно, встревожили соседей, и кто-то вызвал полицию.
Минутой позже я слышу топот ног в коридоре. Тру глаза, чтобы вернуть четкость зрения, но становится только хуже. Обжигающая тошнота подступает к горлу. Приам крепко держит меня за плечи, но я вырываюсь из его хватки как раз в тот момент, когда в комнату входят ещё два человека. Их сопровождают лязг ключей и тихий смех, который замолкает, как только они переступают порог. Один из них шарит рукой по стене в поисках выключателя. Лампочка на люстре загорается, освещая офицеров полиции, сжимающих в руках служебное оружие.
Это я, пожалуй, заберу, офицер берет кухонный топор с письменного стола, что стоит у стены, и поворачивается к кровати. Нас вроде вызвали на дебошира, а не на труп. Роб, выведи их отсюда.
Дальше всё как в тумане, картинка расплывается перед глазами, но какая-то сила толкает меня вперед, и я послушно ступаю, ловя ртом воздух. В голове происходит замыкание одно из воспоминаний об отце вспыхивает в сознании.
В канун Рождества я сильно простудилась. Папа сидел на краю кровати и рассказывал, что на моё двадцатилетие хочет отправить меня в колледж, любой, который выберу. Он улыбался и смотрел куда-то в сторону, красочно описывая будущее, которое хотел подарить мне. Когда отец повернулся, я заметила одну странную деталь. Его глаза изменились. Появилось едва уловимое отличие от тех глаз, которые я видела почти каждый день в течение девятнадцати лет. Я взяла маленькое зеркало с тумбочки и подала ему.
Взгляни. В твоих глазах что-то изменилось или мне кажется? спросила я.
Он нахмурился, разглядывая своё отражение, но так и не ответил на вопрос.
Образ отца, сидящего на моей кровати с зеркалом в руках, растворяется. Приам кладёт руку на моё плечо, когда мы доходим до лестницы.
Что ты наделал? слышу голос Дженис, будто сквозь толщу воды. Она стоит на третьей ступеньке сверху, глядя на нас снизу-вверх.
Спускайтесь вниз. говорит Приам. Обе.
Дженис начинает с ним спорить, а Роб, которому поручили вывести нас из комнаты, спускается по лестнице. Я сбрасываю руку Приама с плеча и, хватаясь за поручень, медленно преодолеваю ступеньку за ступенькой на пути в гостиную. Оставляю за спиной брата и сестру, которые вступили в бессмысленную перебранку.
Входная дверь открыта нараспашку. Офицер, которого зовут Роб, сидит в патрульной машине, припаркованной рядом с додж коронетом Приама. Он что-то говорит, поднеся рацию к губам с такого расстояния мне его не расслышать.
В гостиной я застаю маму. Она сидит на диване, потупив взгляд. Перед ней на кофейном столике стоит откупоренная бутылка бренди она не спеша потягивает алкоголь из пивного бокала. Едва заметная дрожь в руках приводит в движение кубики льда в бокале, те звонко бьются о стеклянные стенки.
Ей уже сообщили о том, что папа умер? Почему она так безучастна?
Я не могу вымолвить ни слова, лишь беспомощно смотрю на неё и сжимаю руки в кулаки. Ногти глубоко впиваются в кожу, но боли я не чувствую. Несмотря на то, что ночь выдалась прохладная, пот ручьём стекает по спине. До ушей доносится чьей-то плач. Судя по всему, это Дженис. Я сажусь на холодный пол у кресла с мягкой обивкой, склоняю к нему голову и закрываю глаза.
Это просто сон.
Хлопок двери подъехавшей машины, словно выстрел, эхом разносится по округе. Вздрогнув, я распахиваю глаза. Стрелки на настенных часах указывают на то, что сейчас без четверти двенадцать. Прошло всего двадцать минут с тех пор, как я спустилась со второго этажа. Ночь ещё никогда не была такой долгой.
Оглядевшись, я понимаю, что совсем одна в гостиной. Ноги немеют от холода, пока жар обхватывает туловище раскалёнными клешнями. Я отлепляю от тела пропитанную потом футболку и предпринимаю попытку встать. Входная дверь, которую оставили открытой, захлопывается за спиной вошедшего. Мужчина, одетый в длинный бежевый плащ и строгий костюм тёмного цвета проходит в дом. На вид ему лет тридцать, он крепкого телосложения, высокий, статный. Когда мужчина поворачивается ко мне, я поднимаюсь на ноги. Мой взгляд невольно падает на кожаный чехол с пистолетом, который висит у него на поясе.
Вы, должно быть, мисс Адиссон. говорит он, тянется к внутреннему карману пиджака и достает удостоверение. Я детектив Дархам. Куда пройти?