Я, Федя, вот что думаю, всё ещё кривится Платон, ты ведь недолго будешь жить вот так, честно. Скоро начнёшь озираться, по сторонам смотреть. Жадность-то в тебе не померла ещё, желание власти, желание держать город в страхе, ну, как раньше, улыбнулся он, моё прошлое вспоминая за меня.
В ответ я только мотнул головой.
Ошибаешься. Завязал я. А тюрьме ещё решил баста. Не нужно мне это. Если бы ты хоть раз меня проведал, а не свои подачки присылал, понял бы, другой я теперь человек, братишка.
А я вот не верю тебе, ухмыльнулся он.
Ну, это уже твоя личная паранойя. Сам с ней и живи, а меня не трогай и Лилиану не трогай.
Стриптизёршу, что ли?
Именно её. Чижову Лилиану, мужа которой ты шлёпнул и мебельный бизнес отжал.
Так это у неё он удивлённо приподнял брови, ну, извини, работа у меня такая, отжимать, забирать и управлять.
Да я же не против, работай, только ко мне не лезь. Тогда я не буду лезть к тебе.
О как? насмешливо губой дёрнул.
А что ты думал, я под твоими камерами буду жить? Чтобы ты каждый мой шаг записывал в блокнотик.
Платон вздохнул.
Ну, что поделать, не верю я тебе, Федя, ну, не верю.
Чего не шлёпнуть тогда? Вот большую проблему и решишь.
Не могу. Брат ты. Совесть не позволяет.
Совесть? удивлённо приподнял я брови.
Да, она, сука, только в этом случае и не позволяет. Понимаешь. Любого могу отдать приказ завалить, а тебя не могу.
Спасибо за такое откровенное признание. Только ты, Платон, от меня тоже признание получи, раз уже у нас братский, можно сказать, разговор вышел. Я живу нормальной жизнью. Вышел из тюрьмы. Мне проблемы с законом ни к чему. Хочешь верь, хочешь не верь, но это правда.
Я-то тебе верю, но не знаю, короче. Ладно, скажу бойцам, чтобы не трогали твою кралю.
Вот это спасибо, глянул на него, он сидит, улыбается.
И что-то улыбка его расплываться стала в оскал какой-то волчий.
Я моргнул, открываю глаза, теперь ещё хуже. Два Платона.
Что за херня? ладонью по лицу провел и смотрю ладони две, сука.
Давай, Федя, увидимся, может ещё, говорит Платон, встаёт и исчезает.
Я на стойке поник как-то. Гулко в голове отдаются чьи-то шаги. И совершенно четко ощущаю укол в шею, ну, а за ним темнота. Только почувствовал, как грузно свалился на пол. Глаза приоткрыл в щёлки, стоит надо мной человек. Не Платон и улыбается. Зубы белые, белые, а лицо вроде незнакомое Что ещё за хуйня?
Глава 8
Резко сел на бетонном полу, схватился за голову. В мозгу, словно чугунным рельсом по черепу, железный, непрекращающийся звон.
Бля, прохрипел.
Разлепил тяжелые веки и ничего не увидел.
Мрак. Вот реально, такой жопы я совсем не ожидал. С трудом выровнял кривую мыслей. Потянул шею, вытянул вперёд руку. Кажется, знаю где я. В этот подвал я сам не раз и не два должников забрасывал. А теперь тут я, собственной персоной, и сдается, кинули меня сюда не для того, чтобы выпить со мной ещё раз.
Сука, тряхнул головой, разгоняя наваждение от какой-то херни, попавшей мне в кровь.
Во мраке ничего, кроме безумной пляски демонов, ожидающих меня на пороге ада. Чую, будет мне страшный и неминуемый, совсем скоро. Упёрся рукой в пол, попытался встать, но не могу поднять собственное тело. Отшатнулся с места и влип во что-то мягкое.
Рукой лапнул, остановился. Замер выжидательно. Человек. Рядом со мной лежит человек.
Эй, Лёха, толкнул в спину лежащего. Тело шатнулось. Явно человек без чувств и что-то подсказывает, что это всё-таки Лёха.
Пальцами полапал по спине, по голове, нащупал лицо. Толкнул, шлёпнул ладонью, приводя в чувство и почувствовал что-то мокрое, липкое.
Лёха, бля, что с тобой? Вот сука, тронул шею, не могу нащупать пульс или нет ничего.
Переместил пальцы в другое место, тоже нет пульса. Приподнялся, но снова качнулся на место. Встать не могу, а надо. Руки уже все в крови. Запах. Густой, сладковатый запах смерти бьёт в нос, отрезвляя и заставляя, шатаясь, раз за разом пытаться встать.
Я не серливый, но вся эта лабуда что-то не очень мне понравилась, и внутри защекотало стойкое чувство опасности, нависшей надо мной, как никогда ещё не нависала.
Мать твою, вот это передряга.
Бывали когда-то моменты, закипал адреналин, но чтобы вот так вспрыснулось, это впервые. Дернулся сильнее, поднял окровавленную руку, нащупал стену, уперся и начал вставать. Вот они где девяносто пять не пригодились. Что угодно могу поднять, себя не могу. Пальцы скользят по крашеной стене, упор нечёткий, не удерживает тело.
С трудом и не с первой попытки удалось встать на ноги. Держусь за стену, ногой уперся в тело человека. Понять бы, Лёха или нет.
Если братец меня с трупом закрыл, значит, решил избавиться. Всё уже. И поделать же ничего не могу. Не пойму только, нахрена кололи, можно было сразу и туда. Тут явно какой-то замысел.
Глаза пытаются привыкнуть к темноте, но это невозможно. Как можно привыкнуть к кромешному, не пропускающему мраку. Уперся в стену ладонями, стою, вытряхивая из головы насильно затолканную туда дурь.
Вроде светлеет в мозгах, да не светлеет в подвале. Минут пять прошло, стало ещё лучше. Не от осознания, что нахожусь в чёртовом подвале с трупом, вероятнее всего, Лёхи, а от дряни вроде голова начала очищаться, руки заработали, ноги крепче встали.
Вспоминаю, как выглядела эта комната, когда я в неё когда-то, хуй знает когда, входил.
Квадратная, с грязным бетонным полом. Три на четыре где-то. Протянул руку в сторону по стене. Нет угла. Сделал шаг в сторону, уперся ладонью в стену сбоку. Если мы под этой стеной, значит дверь где-то сзади.
Пока оторваться от стены не решаюсь, чтоб не рухнуть тут снова. Постоял немного и пошел по периметру, упираясь в шершавую поверхность руками. По-любому на дверь наткнусь. Несколько шагов, ещё несколько, и стена закончилась. Проём дверной. Пальцами уперся в холодную сталь двери.
И только уперся, тихий скрип подсказал, что дверь не закрыта. Я замер, прислушиваясь. Как так? Свалили нас сюда, как мешки, и дверь не закрыли?
Может, подумали, что я тоже труп?
Да нет, трупы в подвале прятать, такое себе. Их в лес закапывать возят или на озеро с привязанным камнем в ногах. Наверное, наоборот подумали, что Лёха не помер и его сюда ко мне живого, а он, видно, уже в подвале смертушку принял. Не повезло Лёхе сегодня. Ну, Платошка, у меня за всё получит.
Толкнул дверь сильнее, она поддалась и появилась полоска тусклого света. Сразу стало легче глазам, темнота хоть и не полностью, но рассеялась. Я обернулся на человека у стены. Лёха. Конечно. Глаза открыты, на горле сбоку небольшое круглое отверстие запеклось, потемнело уже. На полу лужа крови.
На хрена они его? За что, бля? Понятно за что за верность мне.
Иду дальше, дверь сильнее толкнул, проскрипела и затихла. А там тишина. Точно вымерли все. Может, и правда вымерли?
Пришёл, как можно тише ступая, по узкому коридору. Подошел к двери, ведущей наверх. Если она закрыта, то понятно, почему дверь в подвал не закрыли. Положил ладонь, осторожно надавил тоже поддалась.
Что за хрень? Все двери открыты. Неужели думали, что я жмур?
Нелогично что-то.
Сделал два шага по ступенькам, коридор, по нему стараюсь идти тихо. Какой-то звук нарушил тишину. Разговор. Только не в реале телек. Кто-то спокойно смотрит телек, пока я в подвале валяюсь рядом с Лёхой с проколотым горлом.
Иду ещё тише, двигаюсь, как тигр, огромный, но бесшумный. Убью любого, попадись только кто на пути. Дошел до края стены, прижался всем телом. Затих.
Пару секунд передыха, в голове ещё не совсем в порядке. Выдохнул, повернулся, выглядываю осторожно.
И что я вижу, на полу лежит человек, повернул ко мне голову, а на лице застыла маска смерти Платон!
-
Бросился к брату.
Бля, сука! Какого хрена! хотел тронуть, помочь, встать, не верю, что он мертв но резко остановился, обернулся, сквозь голоса в телевизоре новый звук вой полицейской сирены.