Мы с Чунгом встали по бокам и тыкали дно шестами. Лиен расположилась на «корме» и подруливала широкой лопастью топляка, похожего на весло, что посчастливилось найти на косе.
Ну, вот! Я вытер пот со лба, вечернее солнце до сих пор жарило. Другое дело И мошек меньше, хотя на воде пожарче будет.
Настроение приподнялось, тыкать шестом не кули ворочать. Легче гораздо. Хотелось даже песню запеть: «вниз по Волге-реке».
Только не Волга это вовсе, и страна чужая. Занесло так занесло. Даже год не мой Но вешать нос не собирался. Прорвемся. Не дурнее паровоза. Если уж в чеченскую выжил и девяностые в детдоме провел, то что мне Вьетнамская война? Очередное приключение?
Вертел я эти приключения. Сюда я не просился Как такое вообще возможно? Даже времени поразмыслить над этим не было. Шутка мироздания, мать его? Не просто же так сюда попал? Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно
Жил себе спокойно, все как у всех: гастрит, на ужин пельмени, в выходные пивко. Все просто и понятно. А здесь? Не знаешь, что будет через час. А на завтрашний день вообще надежды нет. И планы на жизнь незамысловаты просто не сдохнуть
Джунгли чуть стиснули реку, русло сузилось, виляя, пробиралось под нависшими кронами. Иногда ветки задевали головы и плечи. Приходилось пригибаться. С моим ростом Гулливера приходилось особенно несладко. Компактный Чунг и тут меня обставил. Ему достаточно было лишь пошире расставить кривые ножки и согнуть их немного в коленях. А я каждый раз тихо матерился и сгибался в три погибели, когда мы в очередной раз проплывали под нависшей зеленкой.
Осторожно! вдруг закричал Чунг и замахнулся на меня шестом.
Рефлекторно я успел поставить блок, но шест просвистел рядом с ухом и врезался в ветки, что нависли у меня над головой.
На мои плечи посыпался десант из сбитых листочков. В воду плюхнулось что-то потяжелее, чем листик, но я не успел разглядеть.
Ты что творишь, мать твою! прикрикнул я на Чунга. Чуть по голове мне не заехал! Напугал, скотина такая!
Змея укусит плохо будет. Судороги, смерть невозмутимо проговорил вьетнамец.
Какая на хрен змея на плоту?
Не на плоту, а на дереве.
Чунг ткнул шестом куда-то вбок. Я оглянулся и похолодел. В воде извивалось мерзкое чешуйчатое тело с красными пятнышками на голове. Эта тварь висела на дереве, прямо надо мной. Если бы не Чунг, по-любому бы куснула. Не из пакости, так из страха. Напоролась бы моя бедная головушка на нее и все От таких мыслей по спине побежали мурашки. Огромные такие, размером с жука.
Ты это миролюбиво проговорил я. Извини, если что Не врубился я сразу, не понял, почему меня оглоблей приложить хотел.
Бывает, кивнул Чунг. Только смотри по сторонам чаще. Змеи на ветках сидеть могут. Там они птиц ловят.
Тьфу ты! Что за страна такая?! плюнул я. Змеи по деревьям лазят!
Вечерело. Сумерки сгущались быстро. Будто куда-то торопились. Вымотался я не сказать как. Пора нам становиться на ночлег
Бабка покопалась в американском барахле, нашла коробку с крючками. Ловко наловила пару рыбин, чью видовую принадлежность я затруднился определить чай тропики, не Волга-матушка. Мы обмазали водоплавающих глиной и запекли в углях. Объедение!
Только собрался придавить часиков пять до своей смены, как меня отозвал в сторону Ваня. ГРУшник уже начал потихоньку ходить, чудо-снадобье творило чудеса.
Давай, колись, телись
Ты о чем?
Сам знаешь о чем!
Иди ты в жопу к кайману со своей политикой. Не буду я на ночь про это.
Будешь!
А ведь не отстанет!
Ладно, спрашивай.
В каком году развалился СССР и почему?
В девяносто первом. В восемьдесят пятом, кажется, к власти придет пятнистый иуда Горбачев.
Не слышал про такого.
Со Ставрополья. Первый секретарь. Перетянут его в Москву. Как же Молодой, сука, инициативный. Говорит не по бумажке.
И что?
К этому времени в Союзе уже будет не все гладко. Бунты на окраинах, дефицит жратвы. Народ так подустал прилично от партократов. Плюс цены на жижу упадут, я вспомнил документальный фильм, что смотрел на «Ютьюбе» про развал СССР. Без дорогой нефти, да еще с заносом бабла всяким неграм и прочим **учим арабам бюджет пошел по ***де. А, да, еще в Афган залезем неудачно типа на военную операцию, быстро власть поменять. Останемся там на десять лет бойня будет, будь здоров! Может, еще и застанешь. Тебе сколько сейчас?
Сорок
О, погодок!
Ладно, продолжай.
Не знаю, что еще рассказать. Ну, заклятые враги постараются, да. Всяких агентов влияния продвинут во власть.
Кто именно?! Ваня жестко так посмотрел на меня Имена, фамилии, явки!
А я пасу?! Я тебе что, историк? Ваш Леня досидит до восемьдесят второго. Уже такой, еле живой мумией. После него будет парад катафалков Андропов на год, помер. Еще на полгода или около того как его, на Ч Черненко! Тоже отмучился. И все, добро пожаловать, Михаил Сергеевич.
Кто это?
Да говорю тебе, Горбачев!
Понял, понял. Иван задумался. И что дальше?
Была ядерная авария в Чернобыле, потом сильное землетрясение в Армении. Ну и перенапряглась страна. Пошли брожения, парады суверенитетов. Республики мигом откололись. Прибалты и хохлы сбежали первыми. Остальные тоже. Дальше пошло-поехало. Россия угнетатель соседних народов, одно зло от нас Повоевали и с чеченцами, что хотели свалить всем можно, а нам нельзя? и с грузинами. Те, хотели себе обратно Абхазию и Южную Осетию. Когда я тут очутился пошла война с Украиной.
Звездец!
Ага. Полный.
* * *
С рассветом двинулись дальше. Не хотелось терять ни минуты. Чем дальше уйдем в сторону дружественного севера, тем больше шансов, что в наших задницах останется лишь одна дырка.
Утренняя дымка ползла по реке молочными клубами. Лес ожил и верещал разноголосьем пестрых птиц. Пара попугаев, сидя на каком-то «баобабе», дралась так, что перья красные летели. Вроде одного вида птахи, а хвощутся, как с коршуном. Вот так и вьетнамцы. Север и юг. Народ один, а колошматят друг друга почище попугаев. Самые страшные войны они гражданские, между своими. Россия тоже через это прошла.
Если все нормально будет, поскреб изрядно отросшую щетину с проседью Иван, разглядывая карту, то через пару дней будем на территории партизан. Найдем отряд, думаю, они нам помогут до своих добраться.
Свои это хорошо. Я придвинулся к Ивану и понизил голос, чтобы никто нас не слышал: Но ты же помнишь, что я не совсем свой. Боюсь, свои меня первым к стенке поставят. Ты бы сам на их месте так сделал.
Согласен, кивнул Иван. Будем думать, как тебя легализовать Главное, добраться живыми, а там видно будет. Есть у меня одна мыслишка, но боюсь, она тебе не очень понравится
Говори, насторожился я.
Но полковник не успел ответить. Неожиданно до нас донесся звук мотора. Прямо из-за поворота к нам вырулил катер. Твою мать!
Шухер! заорал я, хватаясь за винтовку.
Чунг упал на бревна, вцепившись в приготовленный пулемет.
Катер, больше напоминавший неповоротливый деревянный баркас с навесом из пальмовых листьев на палубе, мчал к нам на всех парах.
Почему мы раньше его не услышали? спросил я Чунга. Звук по воде далеко разлетается!
Не знаю, ответил Чунг, направляя ствол М60 на судно. Наверное, на якоре стоял, только сейчас завелся.
Катер раньше явно был рыбацкой посудиной. Сейчас на нем развевался южновьетнамский флаг ярко-желтое полотнище с тремя продольными красными полосками. На носу примостился тяжелый станковый пулемет. На палубе забегали вьетнамцы в зеленой форме без всяких знаков различий. Хрен поймешь, кто из них кто и что за войска. Такая «привычка», носить форму без знаков, выработалась еще со времен войны с французами и осложнила работу снайперов, выбивавших офицерский состав.
Тра-та-та! пулемет Чунга скосил пару бойцов, пытавшихся развернуть ствол на носу катера в нашу сторону.