Грезы о новой жизни вытеснил облик брата. Искушение было слишком велико но ради Эскала я твердо решила остаться.
Леннокс
Колючка не отставала от меня ни на шаг. Она явно нервничала, бодрствуя в неурочный для себя час. Такое случалось перед бурей, чье приближение она чуяла звериным нюхом. Вопреки ее тревоге, день выдался на редкость погожим. Сквозь кучевые облака проглядывало солнце. Ничуть не успокоенная, Колючка увязалась за мной, пока я поднимался на холм к кладбищу.
Напрасно мы перевезли сюда останки отца. Образ его разлагающегося трупа до сих пор преследовал меня в кошмарах. А еще злорадство, вспыхнувшее в глазах Кавана при виде разрубленного пополам тела. Впрочем, все это меркло по сравнению с возможностью предать дорогого человека земле, а после навещать его могилу.
Далеко не все могли похвастаться такой роскошью.
После опознания тело отца доставили в замок и похоронили со всеми почестями. Он первым пал в войне за наше королевство, в войне, которой только предстояло начаться. По счастливому стечению обстоятельств отца погребли рядом с другой титулованной особой, чье влияние на ход нашей истории обеспечило ей достойное место на кладбище. Застав меня на погосте, люди думали, будто я разговариваю с отцом.
И глубоко заблуждались.
Меня отправляют на Задание, доверительно поведал я. С личным отрядом и всем необходимым. Радуйся, на сей раз мне не придется никого убивать. Хотя Я вытер нос. Обещать не могу. От убийств никто не застрахован, отрешенно добавил я. Мать любила тебя? Уверен, что да. Людей, выросших в любви, ни с кем не перепутаешь. Даже не знаю, испытывает ли моя мать ко мне хоть что-то. Хоть какие-то эмоции. Такое чувство, что я лишь очередное средство покрепче привязать к себе Кавана, чтобы стать королевой, когда он взойдет на престол. Ветер разметал мне волосы, выбившиеся пряди упали на лоб. Не тревожься, мы пощадим мирных жителей. Ты удивишься, но мне не чуждо милосердие. Я со вздохом обогнул могильный камень. Понимаю, странно слышать такое от человека, чьи руки по локоть в крови. Тебе ли не знать о моих «подвигах».
Я уставился на безымянное надгробие. Отчасти справедливость восторжествовала. Если нас предали забвению, то чем она лучше?
Больше мне сказать нечего. Теперь загляну только после Задания.
Вокруг бушевал пронизывающий ветер. Я изваянием застыл перед могилой человека, ставшего первым в длинной веренице убитых мной. Интересно, существует ли загробный мир, откуда души умерших смотрят на нас? Досадует ли отец, что я пренебрег его обществом? Не знаю, почему меня так тянуло к соседнему захоронению в шести шагах от его. Оставалось надеяться, что в ином мире, где нет ни вопросов, ни многословных ответов, отец все понимает и не сердится.
Почуяв постороннего, Колючка юркнула в кусты.
Леннокс? окликнул с тропинки Иниго.
Какие-то проблемы?
Провианта у нас в обрез, а на кухне уперлись, лишнего не выдают.
Разберемся. Я на секунду замялся. Иниго, а ты помнишь моего отца? Тот испуганно встрепенулся, и я поспешил исправить свою оплошность. Не подумай, я его не забыл. Просто интересно узнать мнение со стороны.
Иниго понимающе кивнул:
Мне он запомнился человеком решительным. В этом вы с ним похожи. И весьма неглупым. К нему обращались с самыми разными вопросами, и на каждый у него находился ответ. Может, не исчерпывающий, но как минимум толковый. Помню, как старик Тео свалился с лошади, а твой отец хохотал до слез. А смеялся он оглушительно, аж перепонки лопались.
Я улыбнулся. Да, отцовский смех был притчей во языцех. Громовой, раскатистый, второго такого нет.
Спасибо, шепнул я. Пожалуй, нам пора.
Золотые слова. Иниго ткнул меня локтем в бок, и впервые за долгое время я почувствовал облегчение.
Анника
Я мерила шагами просторный зал, примыкавший к церемониальному балкону. Колокола трезвонили десять минут в честь официально объявленной помолвки. Под окнами собралась толпа, снизу доносились восторженные возгласы и овации. Народ ждал нашего появления.
Все будет хорошо, успокаивал меня Эскал, хотя его самого одолевала тревога.
Не будет. По крайней мере, для меня. Я говорила короткими, отрывистыми фразами, на большее элементарно не хватало воздуха.
Анника ты так побледнела.
Мне мне Задыхаясь, я согнулась пополам и схватилась за стену.
Анника? Отец бросился ко мне через весь зал. Что стряслось?
Я рухнула на колени и повалилась навзничь. Мраморный пол приятно холодил открытые участки кожи. В таком положении мне дышалось свободнее. Дело за малым заставить легкие работать.
А то ты не знаешь! выпалил Эскал. По твоей милости она корчится в судорогах. Должен быть иной способ! Разве можно обрекать родную дочь на страдание?!
Сколько можно повторять: ты заключишь брак с принцессой заморских кровей, а Анника с потомком некогда враждебного клана. Такой союз укрепит внутригосударственные связи и гарантирует мир, отчеканил отец, разрываясь между двумя ипостасями, определявшими отныне мою судьбу.
Наверняка есть третий вариант. Более щадящий, не унимался Эскал.
О помолвке уже объявлено. Народ ликует, последовал безжалостный ответ.
Я сосредоточилась на дыхании. На счет «пять» вдох, на счет «десять» выдох. Все получится. Надо только постараться.
Эскал, помоги. Я вытянула руки.
Брат аккуратно поднял меня, одернул платье, расправил складки. Взбив примятые кудри, я перекинула их на грудь и покосилась на Эскала. Тот одобрительно кивнул.
Что здесь происходит? спросил внезапно появившийся Николас.
Пустяки. Споткнулась.
Споткнулась? С твоей-то грацией? Поравнявшись со мной, Николас извлек из кармана коробочку. Надеюсь, это облегчит боль падения.
В книгах герой всегда опускался на колено и трепетно брал возлюбленную за руку. Мне же просто всучили коробочку.
Я открыла ее. Внутри между синими бархатными подушечками переливалось кольцо с овальным зеленоватым камнем в обрамлении крохотных бриллиантов. Милая вещица, но совершенно не в моем вкусе.
Очаровательно! озвучил за меня отец.
В самом деле. Спасибо. Я надела кольцо на левую руку; чуть великовато, но соскользнуть не должно.
Камень, как тебе известно, добывается Николас вдруг осекся и недовольно нахмурился. Анника, мы же договаривались!
Еще не оправившись от панической атаки, я недоумевающе уставилась на него.
Твоя прическа, процедил он.
Я постаралась придать себе независимый вид:
Если не ошибаюсь, наша договоренность вступает в силу после помолвки.
Наша мать всегда носила распущенные волосы. Эскал буквально цитировал слова, сказанные мной в День основания.
Прекрасно понимаю ваши чувства, сухо бросил Николас. Однако Аннике пора взрослеть. Позовите ее горничную. Пусть явится немедленно!
Эскал расправил плечи, в голосе зазвучали грозные, неслыханные доселе ноты:
Сэр, вы забываетесь! Не вам командовать мной. К вашему сведению, горничная ее высочества доверенное лицо нашей семьи, и мы не станем отрывать ее от работы из-за ваших капризов. Наконец, Анника не связана с вами законными обязательствами и имеет полное право напоследок предстать перед публикой с прежней прической. Задыхаясь от праведного гнева, Эскал продолжил: Вы глубоко заблуждаетесь, решив, что ваша кандидатура была единственной. Многие принцы добивались благосклонности Анники, но получили отказ, поскольку мы предпочли породниться с вашей семьей и тем самым обеспечить мир в стране. Но если вы намерены и дальше третировать мою сестру, помолвка будет расторгнута сию же секунду.
Николас повернулся к отцу, и затравленный взгляд выдал того с головой.