Пальчики у вас, как у феи, говорит Анжель, Элен смущенно опускает глаза, они обнимаются и расстаются. Фредерика не видно, и Анжель облегченно вздыхает.
Элен остается одна. Она несколько секунд разглядывает свои пальцы, потом берется за уборку. Дверь так и стоит открытая Элен приманивает солнце, где бы она ни находилась.
Назад в мастерскую она идет мимо кладбища и пытается читать фамилии на надгробных плитах. Элен толкает низкую боковую дверь церкви, входит в тихую пустоту, опускается на колени и обращается к Богу, повторяя одну-единственную фразу: «Научи меня читать!»
Что делаешь?
Я вздрагиваю от неожиданности и захлопываю тетрадь.
Пишу.
Вообразила себя Маргерит Дюрас?[13]
Откуда тебе известно о Маргерит?
Из курса французского. Нудятина. Очень надеюсь, ты пишешь по-другому.
Если бы я умела как она Открой окно.
А ты что такая смурная?
Терпеть не могу, когда ты куришь в моей комнате!
При чем тут комната? Тебя бесит, что я курю И зря, ты же мне не мамочка.
Жюль открывает окно, высовывает голову. Вид у него обиженный, и я сообщаю:
Вчера вечером снова был анонимный звонок из «Гортензий».
Он оборачивается, прищуривается и спрашивает:
Какое семейство «осчастливили»?
Тебе пора к парикмахеру Родственников Жизель Дионде, крошечной галантерейщицы с сиреневыми волосами. Я рассказывала тебе о ней на прошлой неделе.
Помню.
Раньше она много времени проводила за игрой в карты и ходила на мастер-классы во все мастерские, но с начала лета кучкуется с остальными у главного входа, так что имела счастье лицезреть заплаканных родственников в трауре.
Жюль щелчком отправляет окурок в сад. Завтра утром дедуля подберет его, ворча себе под нос, потом бросит в таз с водой, которой будет поливать розовые кусты и травить всяких букашек.
Жюль садится рядом со мной на кровать.
И что они сказали, когда увидели старушку живой?
Вообрази себе потрясение бедолаг! Вообще-то мне показалось, что они были разочарованы.
Что значит разочарованы?!
Понимаешь, смерть старого человека кладет конец чувству вины. Это очень сложно Печаль пополам с облегчением.
А «покойница» что сказала?
Она их не сразу узнала, но потом выглядела довольной. Тем более что в полдень они повели ее в ресторан. Знаешь, старики часто бывают неприветливы с членами семьи, но если их вдруг начинают навещать, что-то меняется. Тоска и тревога отступают. Вот и Жизель во второй половине дня вернулась к карточной игре после трехнедельного перерыва!
Значит, звонки Анонима приносят какую-то пользу?
Мадам Ле Каню только что объявила персоналу, что полиция проведет расследование внутри дома престарелых, я передразниваю интонацию начальницы, надеясь развеселить Жюля, чтобы раскрыть тайну анонимных телефонных звонков.
Но Жюль не удостаивает меня улыбкой.
К вам заявятся настоящие легавые с экспертами?
А как же! хохочу я в ответ. Дело поручено Старски и Хатчу[14].
Жюль хихикает. Старски и Хатч два жандарма из Милли, все называют их «ковбойцами». До отставки обоим осталось несколько лет, а когда они уйдут, других не будет. Кажется, прозвища существовали всегда и появились задолго до моего рождения. Раньше один жандарм был блондином, другой брюнетом. Сейчас у обоих светлые волосы. Дедуля считает, что эта парочка последние, кого следует звать на помощь в случае несчастья. В Милли их не любят глупость труднообъяснима, а у них она написана на лицах. Наши Старски и Хатч спесивы и никогда ни с кем не здороваются, а руку протягивают, только чтобы вручить штрафную квитанцию. За неправильную парковку. Да разве в Милли можно кому-то помешать, припарковавшись как-то не так?! Улицы пустынны. Лично меня они не только смешат, но и вызывают опаску все-таки люди с оружием!
Жюль, правда, утверждает, что пушки у них игрушечные, но я не верю.
Кто, по-твоему, звонит родственникам? спрашивает брат.
Я смотрю на его идеальный профиль: никогда не видела никого красивее, хотя волосы могли бы быть короче.
Не знаю. Кто угодно. Но у него есть доступ к личным данным, и он знает фамилии и привычки «забытых по воскресеньям».
Это кто еще такие?
Глава 17
Воскресенье.
Жара, длившаяся шесть дней, наконец спа́ла. Я смертельно устала. Выдохлась. Мало того что я перестала считать свои переработки, но в случае подобного кризиса время начинает управлять нами.
Я заступила на дежурство в восемь, а до того не спала всю ночь до пяти утра танцевала в «Парадизе». Мне нужно было почувствовать себя молодой, напиться, нести чушь, накраситься, кокетничать, надеть платье с декольте, танцевать, закрыть глаза и поверить в свою красоту.
С прошлой осени я часто заканчиваю ночи в объятиях одного и того же человека. Он старше ему двадцать семь (скорее всего), а зовут его Я-уж-и-не-помню-как. Иногда для разнообразия случается интрижка на одну ночь, но мы неизменно сходимся, как издания, выходящие дважды в месяц.
Воскресенье день посещений. Не для всех. Я выпила пять чашек кофе, чтобы заняться теми, к кому не приходят. Воскресенье сложный день. Он наполнен печалью. В «Гортензиях», скажете вы, каждый день похож на воскресенье, но тут уж ничего не поделаешь как с биологическими часами. Каждое воскресенье старики точно знают, какой день недели наступил.
После умывания мы смотрим трансляцию мессы по телевизору, потом съедаем «улучшенную» трапезу. Авокадо с креветками, переименованными в «дары моря под соусом майонез», и шоколадные эклеры «сахарное объедение с начинкой».
Каждый день наш повар варит овощной суп, но именует его по-разному: по понедельникам «сезонный суп», по средам «суп-пюре из сада», по пятницам «вишисуаз». Обитатели «Гортензий» обожают изучать меню на неделю. Только эта карта сокровищ еще способна их заинтересовать помимо рубрики «Некрологи» в местной газете.
По воскресеньям к вину добавляется кир[15], помогая «переварить» утро, только нельзя терять бдительность, чтобы кто-нибудь не выпил чужую порцию, иначе разразится скандал, а то и потасовка. Столовая заменяет обитателям школьный двор, где очень удобно сводить счеты. Даже мне доставалось несколько раз.
В середине дня мы с коллегами накрываем столы белыми скатертями и меняем стаканы на бокалы. Как в ресторане.
После еды некоторые старики возвращаются к себе ждать посетителей или из-за Мишеля Друкера[16]. Других мы чем можем развлекаем в карточной комнате: разыгрываем сценки, поем в караоке, играем в лото и белот[17], смотрим кино. Больше всего им по душе фильмы Чаплина, они очень их веселят.
Обожаю, когда они поют «Маленький потерянный бал»[18] в микрофон, подсоединенный к двум колонкам. Это их любимая песня. Иногда мы даже танцуем. У нас, конечно, не «Грязные танцы»[19], но нам нравится.
Сегодня мы пригласили всегдашнего мага-волонтера, который живет в нашем квартале и притаскивает с собой кучу голубей и белых кроликов. Фокусы почти никогда ему не удаются, потому что руки у него растут не из того места. Все понимают, как он это делает, но для «забытых по воскресеньям» живой голубь или кролик в цилиндре настоящее чудо, которое помогает им пережить очередной день.
Около 14:00 я спиной почувствовала взгляд голубых глаз Призрака. Я рассаживала моих подопечных на стульях через несколько минут должно было начаться представление, когда услышала его «здравствуйте!». Одна из горлиц вырвалась на свободу из левого рукава горе-артиста.
Он стоял за мной. Он мне улыбнулся. Он мне улыбнулся. Он мне улыбнулся. Он держал в руке книгу. Он был в джинсах и футболке «на вырост».
Хотел поздороваться, прежде чем идти к бабушке. Собираюсь ей почитать.
Установленный факт: стоит мне увидеть этого мужчину и я теряю голову.