С Верой Павловной Кантемирова давно не встречалась. Просто откликнулась на ее звонок о смерти Гулькиной, ответил Клавдий Мамонтов. Проявила любезность и такт в трагической ситуации. Согласилась с нами встретиться по просьбе старой знакомой.
Вынужденно. Так что ты в роли частного детектива Макар усмехнулся. Особо-то не обольщайся. Она даст нам краткую аудиенцию. А насчет ее поездок в Сарафаново и контактов с Гулькиной Держу пари она вспомнила о подруге детства, когда сама оказалась в одиночестве, брошенная мужем. Ну и потянуло к вдове художника, поплакаться в жилетку. Пожаловаться по-женски.
Клавдий Мамонтов молчал. Вдыхал полной грудью свежий летний ветер, все не мог заглушить в себе тошноту после анатомического зала. Они свернули с федеральной трассы и мчались вдоль Оки. Остановились в кафе кемпинга, наскоро пообедали фастфудом, забрали кофе с собой и поехали дальше.
Дорога вилась вдоль берега Оки. Миновали отель-аквапарк, указатель «Зоопарк» видимо, частный. За Окой располагался большой лесной массив Данки более известный как Приокско-Террасный заповедник. А они ехали мимо усадьбы Пущино и Пущинской горы. Дальше располагалось Воеводино катили мимо песочного пляжа с лодочным причалом, через холмы. Дорога забралась вверх, на крутой берег Оки. Вид открывался великолепный синева реки и неба, хвойный бор заповедник на том берегу.
Да, умели академики выбирать места для своих дач, хмыкнул Макар, созерцая зелень, дали, ширь и высь. Это вам не Баковка И даже не Жуковка ну, с точки зрения пейзажа. А дальше по реке Таруса вообще красота. Еще сестры Цветаевы и их отец профессор там обитали до революции. Правда, очень скромно в домике с мезонином. Однако сейчас дворцов и здесь настроили, смотри.
Прямо на берегу Оки, на значительном удалении друг от друга, стояли три дома, окруженные огромными участками с высокими заборами.
Макар сверился с адресом в навигаторе и свернул к крайнему кирпичному двухэтажному коттеджу, крыша его тонула в кронах лип, дубов и берез. Они остановились у ворот и позвонили в домофон. Представились вежливо. Им открыли. Они вошли и очутились в тенистом саду. Истинный Академический сад Он сохранился. А от старой дачи академика Кантемирова не осталось даже фундамента. Ее сломали и возвели на ее месте добротный солидный новодел с застекленной пластиком террасой, как в столичных ресторанах, панорамными окнами и коваными фонарями у ступеней открытой веранды. Сад выглядел запущенным, все заросло травой, видно садовника-дизайнера сюда не приглашали давно.
На заасфальтированной площадке у ворот стояли две машины, как отметил Клавдий Мамонтов сразу, явно не хозяйские, те в гараж всегда ставят. Кто-то еще приехал к хозяйке кроме них. И точно. По садовой дорожке от дома к ним торопился мужчина лет за сорок, среднего роста, спортивный, бритый наголо, в деловом синем костюме.
С открытой веранды, прячущейся за кустами сирени и шиповника, раздавались женские громкие голоса, взволнованные, несколько экзальтированные.
Искра Владимировна, милая вы моя
Кто старое помянет, тому глаз вон. Тамарка, сердце ты золотое вернулась Ты меня прости, если я была дрянью
Нет, нет, Искра Владимировна, я тоже перед вами во многом виновата. На пустом месте ведь я претензии свои начала предъявлять. И чего я, дура, выступала? Я же у вас в доме с вами столько лет Вы мне как родная.
И я по тебе скучала, Тамарик! А то, что раздражалась, кричала, ты прости уж. Ты ведь теперь останешься у меня? Со мной?
Да, да, конечно. Только на полдня вернусь в Москву, вещи заберу. Но это потом.
Клавдий Мамонтов и Макар увидели на веранде обнимавшихся, словно после долгой разлуки, двух женщин. Обе брюнетки одна невысокая, миниатюрная. Но очень полная, раздобревшая, в дорогой розовой шелковой пижаме от Диор. Вторая выше ростом, стройнее и, кажется, моложе, одетая в джинсы, кроссовки и поло голубого цвета. Она была смуглая, ее черные как смоль крашеные волосы, стриженные под каре, не достигали плеч.
Добрый день или уже вечер, поздоровался с Макаром и Клавдием Мамонтовым подошедший к ним мужчина в деловом костюме. Вы, как я понимаю, Псалтырников, а это частный детек А что у вас с рукой? он с неподдельным интересом уставился на перевязь Мамонтова.
Бандюгу взял один на один по запросу клиента. И ментам передал. Те только чухались. Он профи! Я других не нанимаю. Он лучший в своем жанре. Его зовут Клавдий, древнеримское имя в честь императора. Сечете? слегка развязно бросил незнакомцу Макар. Как наткнулся я вчера на старушку убитую, сразу в шоке с ним связался. И мы вместе к вам! Моя гувернантка с вашей хозяйкой Искрой Владимировной спозаранку созванивалась.
Искра Владимировна мне не хозяйка, ответил бритый наголо незнакомец. Я Артем Щеглов, прежний компаньон мужа Искры Владимировны. Она вас ждет, но, если можно, пять минут погодите, ладно? Они сейчас с Тамарой переговорят, она вернулась.
Еще одна подруга детства? спросил Клавдий Мамонтов тоном частного детектива. Как и покойная Наталья Гулькина?
Искра Владимировна мне уже сообщила печальную новость, Артем Щеглов покачал головой. Солнечные блики сияли на его лысине. Горе какое для нее. Нет, Тамара не подруга, она помощница Искры Владимировны. Много лет исполняла при ней массу обязанностей от пресс-секретаря, компаньонки для путешествий до личного парикмахера и массажистки. Недели три назад они повздорили. Тамара хлопнула дверью и умчалась. А Искра Владимировна у нее тоже непростой характер Но сейчас все позади. Тамара вернулась. А то я насчет Искры Владимировны беспокоился сильно. Она фактически одна в доме, при ней лишь горничная-узбечка да муж той помощник по хозяйству.
Клавдий Мамонтов увидел, что низенькая полная брюнетка в розовой пижаме смотрит в их сторону. Она кивнула им, сделала жест Артему пригласи посетителей в дом, затем еще один вежливый жест приложила руку к сердцу, указала на Тамару, словно извинялась, затем обняла ту за плечи и повела ее с веранды тоже вглубь дома. Клавдий Мамонтов понял женщинам после размолвки нужно время, а их с Макаром просят подождать.
Лева разве сюда не наезжает к матери? осведомился Макар. Ну да он, насколько я помню, и прежде с предками нечасто пересекался.
Вы знакомы с сыном Искры Владимировны? спросил Щеглов.
Встречались на тусовках. В Лондоне, в клубах Сохо. И в Кенсингтоне. В Челси. Надо же, в нашей жизни когда-то существовал Лондон и суетная Слоан-стрит, Макар усмехнулся. Левик порхал как мотылек. Лондон, Канны, Биарриц, Тоскана. Наслаждался жизнью. Он здесь? Или тоже стал релокантом, как его папа?
Лев не родной сын Касымова, ответил Щеглов. Он его даже никогда не усыновлял. Как выяснилось, у моего бывшего компаньона много родных детей и еще две жены в Ташкенте и Дубае. Он предлагал Искре усыновление, но с условием, что мальчик примет ислам. В вопросах религии они в семье не сошлись. Лев никуда не уезжал. Да он и не может сейчас. Вы разве ничего о нем не слышали?
Нет, Макар насторожился. А что с ним не так?
Он пытался покончить с собой, ответил Щеглов. В марте.
Он? Макар сразу отбросил развязный тон.
Как именно? спросил Клавдий Мамонтов. Он знал по прежней работе способ попытки суицида многое может сказать о человеке.
Я не знаю подробностей. Я лишь слышал, что он бросился в метро под поезд, Щеглов тоже помрачнел.
Лева? В метро под поезд?! Макар не верил ушам своим.
Да. Сейчас то и дело читаешь в ленте новостей сбой на красной ветке метро, сбой на зеленой ветке из-за человека на рельсах. К счастью, машинист вовремя затормозил. Парня достали с путей. Физически он не пострадал. Но находился в остром посттравматическом шоке. Его отправили в больницу. Искра Владимировна ничего не знала, ей лишь спустя сутки позвонили. А в больнице Лев повторил попытку суицида. Открыл окно и выпрыгнул с четвертого этажа. И снова ему повезло отделался переломом двух ребер. Искра Владимировна примчалась, забрала его. Заперла в рехабе на месяц. Он проходил реабилитацию, с ним работали психологи, психотерапевты.