Я не реагировала на крики. Пули выбивали крошку над головой, застревая в деревянной обшивке дома, Ян скользил как в режиме стелс, ловко уклоняясь от стрельбы, ему было всё равно, насколько быстрыми были члены моей несчастливой семьи.
Он застал их врасплох и действовал с невероятной жестокостью, не жалея никого. Его банда, состоящая всего из четырёх вампиров, не отставала. Светлана упивалась возможностью убивать. А огр Олов действовал с пугающей отрешённостью. Остальные двое просто наслаждались происходящем, когда один из них упал пуля Николая убила вампира, раздробив голову. В отместку оставшийся в живых вампир съел лицо Коли, прежде чем убить. Вскоре стрельба стихла, а мы оказались в гостиной.
Тамара стала последней. Она упала на спину, продолжая давить на курок, хотя обойма пистолета опустела. Её лицо белее мела, а в глазах неприкрытый ужас. Отползая назад, девушка кричала:
Мы так не договаривались! Какого чёрта, Ян? вопит она.
С предателями разговор короткий, дорогуша. Надо было брать деньги и бежать, а не изображать влюблённую идиотку, скучающе и раздражённо отвечает он, наступая ботинком ей на горло.
Тамара обхватила его, пытаясь стянуть, пока Ян медленно усиливал давление. Через несколько секунд девушка захрипела, потом раздался сухой хруст, и она обмякла.
На дом спустилась оглушительная тишина.
Мне больно. До невыносимости. До отвращения к самой себе. Без конца перед глазами крутится этот смертельный фильм. В котором так легко умер Тонг, когда его отшвырнуло в огромное зеркало коридора. Ани и Сева спали в своей комнате на втором этаже, и Ян успел поиграть с ними, сломав девушке обе ноги, чтобы она не уползла, пока он разделывался с её возлюбленным. О смерти Арду я и думать не могу, эта часть навсегда будет похоронена глубоко-глубоко внутри.
Всё, что я пыталась сделать, это пошевелить рукой, хотя бы мизинцем, сделать хотя бы шаг в сторону, чтобы сбросить проклятые путы чар. Но тщетно, меня держало так, будто я и вовсе не имела воли, будто была рождена марионеткой, дешёвой игрушкой, которую можно без привязи таскать от одной кровавой расправы до другой.
Ян подходит ко мне, отирая окровавленные руки друг о друга, а потом ведёт одной из них по моей щеке. Ни один из охотников не стал его жертвой. Он побрезговал их кровью, как будто она была отравленной. Но сейчас, видя, как темнеют следы на моём лице, он наклоняется вперёд, и, слизывая их, жмурится от удовольствия, как кот, впервые отведавший сметаны.
Пошли прочь, приказывает Ян остальным, и вампиры, насытившись кровью охотников, послушно покидают дом.
Я был жесток, не так ли? читая муку в моих глазах, спрашивает он. Что ты почувствовала, когда я приказал тебе убить Арду?
Счастье, шепчу я, омертвев внутри.
Почему? Он же твой босс. Глава дубравы. Что так обрадовало тебя?
Он не защитил меня, слёзы потоком потекли вниз, смешиваясь с кровью. По справедливости не воздал моим обидчикам, говоря, что так воспитает во мне мужество быть охотницей. Я ненавидела его за это.
Ян желал подробностей, однако я больше ничего не смогла сказать, продолжая плакать. Возможно, со стороны такая уязвимость казалась трогательной, раз вампир смягчился, сжимая меня в объятиях.
Если я оставлю тебя в живых, ты пойдёшь со мной, Дари? шепчет он, повторяя давешний вопрос.
Нет. Я не хочу быть монстром, тихо отвечаю я, и он расстроенно стонет в ответ, сдавливая руки вокруг моих плеч.
Тогда попрощаемся, как полагается, девочка моя.
Нежно целуя в макушку, он ведёт меня к дивану, игнорируя тела моей проклятой дубравы. От запаха крови и пороха кружится голова, и привкус металла стоит во рту вместе со звенящей пустотой. Неужели это конец? Почему я не смогла соврать? Выгадать время, чтобы отомстить и сбежать?!
Это не должно сойти Яну с рук. Его действия приведут к войне с Конгрегацией, если кто-нибудь узнает. Однако вся дубрава мертва, кроме меня, но и моё время на исходе.
Вампир стягивает резинки с моих кос, вновь зарываясь в мои волосы, пачкая их кровью. Я бы отгрызла ему руки, если бы могла.
Я хочу тебя. Хочу видеть, как в твоих глазах гаснет последний луч надежды. Посмотри на меня, Дарья. Ты же понимаешь, что это конец? Я съем тебя как волк в сказке про Красную шапочку. Будь ты свободнее от своих проклятых оков, мы бы вместе покинули этот дом и пошли рядом. Мне уже плевать на то, что ты человек. Но раз ты не можешь переступить эту черту, значит никогда не поймёшь то, что чувствуем мы. И потому это твой последний час на Земле. Постарайся получить от него удовольствие.
Вампир толкает меня в грудь, и я солдатиком падаю на диван, головой ударяясь о деревянный подлокотник. Внешне ничего не поменялось, но внутри всё будто взорвалось от боли. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.
Неторопливо расстегнув брюки, он с непонятной тоской продолжает смотреть на меня.
Раздевайся. Медленно! приказывает вампир.
Я, всё с той же неторопливостью, берусь за края платья, подтягивая их кверху, сама же неотрывно смотрю, как возвращаются жуткие клыки. Ян нацелился на мою шейку.
В каких-то вещах я глупая самонадеянная дура. Весь мой житейский опыт умещается в умении драпать, когда представляется шанс, или биться до потери сознания, если иных вариантов нет. Но не зря школу охотников именуют Псарней. Закончив обучение, ты выходишь начисто лишённым чувства собственного достоинства. Ты на всё пойдёшь ради выживания. А ради достижения поставленной цели окажешься способны и на более дикие поступки, чем то, чем я занялась прямо сейчас.
Как бы я не пыталась ускориться, ненавистное платье сползает очень медленно. Приказ выполняется чётко по одной лямке, и плавно вниз, пока я не осталась в одних трусиках, которые он лично стянул с меня, отшвыривая в сторону. И вот я, распластанная, лежу на диване, разложив ноги готовая и с фальшивым призывом на губах: «Бери меня, мой Хозяин, я вся твоя»!
Он хватается за мою ляжку, подтягивая ниже, нависая надо мной и мягко целуя мои ноги, поднимаясь до голени, касаясь внутренней поверхности бедра, а потом ещё выше, заново проходя знакомый маршрут.
Почему ты так вкусно пахнешь? Этот запах привлёк меня в галерее, сейчас он просто сводит с ума! мурлычет мужчина, щекой лаская мою кожу.
А я борюсь с жутким желанием, чтобы Ян не миндальничал, а действовал! Так стыдно понимать, что даже после всего, моё проклятое тело жаждет продолжения банкета. Мечтает закончить начатое в вампирских апартаментах. Я почти пою как струна гитары вибрирую на низких нотах, просыпаясь. Целиком и полностью.
Он неожиданно нежный. Плавный и осторожный, будто желает прочувствовать весь процесс, двигаясь с такой размеренной скоростью, что я заскулила в полном соответствии с его желанием слышать моё наслаждение. Это превосходно и горячо. Он вдавливает меня в кожаную поверхность дивана, отворачивая мою голову в сторону, чтобы я видела мёртвые глаза своей дубравы. Мертвячка Тамара уставилась в ответ, безмолвно наблюдая моё последнее рандеву.
Она была причиной моего провала, но стыд всё равно выворачивает моё удовольствие до болезненных ноток. Её подлость не уравновешивала моё падение. Даже зная, что всё окончится смертью, я парила на облаках эйфории.
Меня накрыло тайфуном, и я закричала от такой сладкой истомы, от такой невыносимо острой волны, с силой сжавшей мои мышцы, почти добираясь до болевой точки. Меня выгнуло наверх и затрясло мелкой дрожью, которую с радостью погасил Ян, вновь придавливая своим телом. Он кончил внутрь, впрочем, это уже неважно, ведь его губы спустились от моих к шее, прямо к сумасшедше бившейся жилке.