Девушка глянула через плечо, вздохнула и ничего не ответила. Этот взгляд он слишком хорошо знал.
«Предвестник скандала, вздохнул и опустил глаза Семён. И зачем только придумали скандалы? Вся-якая нену-ужная чепуха-а. Не-ервы. Пережива-ания, которые как мусор заполняют эфир жизни. Можно просто жи-ить. Е-есть. Пи-ить. Трахаться и кайфова-ать. Что ей ещё нужно-то? Ведь клёво катить на байке по дороге, ночевать в палатке и не париться ни о чём. Зачем все эти условности? Растя-ягивать свои не-ервы, как рези-инку от трусов. А потом больно бить ей себя по ляжке. Садо-мазо да и только», мысленный поток прервало урчание живота. Сёме необходимо было срочно поесть, иначе он сам кого-нибудь укусит за ляжку.
Свалив ароматное месиво в две тарелки, хозяйка толкнула одну из них в сторону косматого чучела, а с другой уселась напротив и начала жадно есть.
«Меня всегда распирает на жор, когда предстоит неприятный разговор», бежала мысль, пока Элла тыкала вилкой яичницу.
Дождавшись, когда Сёма закинет хоть пару кусочков еды, во имя собственной безопасности, девушка решила перейти к тактичному наступлению.
Василиса и Якин уже отпраздновали третью годовщину Представляешь? Онп решила начать с небольшого введения.
Быфстро лефтит фремя, ответил с полным ртом Сёма, прикидываясь дурачком. Ему не хотелось разговаривать. Он кайфовал от еды.
Ага, вроде только у ЗАГСа поздравляли.
А-а-га-а, с каждой вилкой он понимал, что на сытый желудок проще ругаться.
И как кольцо на палец Якину не налезло, помнишь?
А-а-га-а, у Васили-исы в тот момент такое лицо-о бы-ыло, криво ухмыльнулся парень, понимая, что его вот-вот накроет цунами из женской истерики.
Какое? Влюблённое?
Сёма закашлялся, когда тема скандала была обозначена и подчеркнута красным маркером. Нужно быстро ретироваться, облить противника бензином и поджечь, чтобы в глазах Эллы всё перестало казаться столь радужным и прекрасным. Он не был мастак в таких делах. Вообще вести диалог это не его сильная сторона.
Подумаешь, служебный роман. Про таких говорят: «Она ему встретилась, а он ей попался». Эта твоя Василиса барракуда. Охмурительница цензурно выражаясь. Ты думаешь, на тот момент она больше ни с кем не встречалась? Не поверю! Такие, как она, влюбляться не умеют. У неё на лбу написано: «Холодный расчёт. Сплю за деньги».
Элла застыла с вилкой в руках. Столь эмоциональным своего парня она видела очень редко. Пристально на него смотрела, пытаясь понять какая фраза вызвала в нём такой бурный отклик.
Ты же у меня не такая? Штампы, платье, гости прошлый век. Нам в этой квартирке и так хорошо, продолжал Семён в надежде, что его девушка, после бурной полемики, горделиво поведёт плечиком, улыбнётся в ответ и потреплет его косматую голову.
Но на кухне воцарилась долгая пауза. Элла опустила глаза и что-то долго рассматривала в тарелке. Сёма решил, что буря уже миновала и можно дальше спокойно предаваться пищевым радостям.
Хочешь добавки, или я могу всё сам съесть? спросил он, как ни в чём не бывало соскрёбывая остатки пищи со сковородки.
Элла медленно подняла блестящие, полные слёз глаза и дрожащим голосом ответила:
Хочу Хочу! Хочу замуж! Хочу кольцо на безымянный палец! Себя хочу увидеть в свадебном платье. Красивом! С голой спиной! И чтобы ещё по полу волочился белый длинный шлейф! Хочу! Хочу, чтобы мама на свадьбе рыдала, обнимая отца. Чтобы говорила, какая я у них красавица. Хочу, чтобы ты нёс меня на руках через мост! Самый длинный. Не потея и не матерясь, а легко, как пушинку. Хочу, чтобы я знала, что дома меня ждёт с тёплым ужином муж и дети! Элла не выдержала, закрыла лицо руками, плечи задрожали, и она шёпотом добавила: Хочу, чтобы я была не последней из нашей банды подруг, которая выскочила замуж.
Очень ждала чтобы в этот момент мужчина встал со своего места, развернул к себе и обнял. Но увы, этого не случилось. Семён сидел напротив и смотрел молча.
«Сколько можно разглядывать, как я плачу? Тушь уже всю размазала, нос покраснел. Волосы эти бесят, прилипли и мокрые, как сосульки», думала Элла.
Он не понимал, зачем плачут женщины: «Чёрт! Как это выключить?» Когда от них с матерью ушёл отец, мама долго плакала. И когда Сёма с ним шёл встречаться, она всё равно плакала: «Странная какая-то, всё ей было не так, он же исправно платил алименты».
А мы с Бастой разве тебя не ждём? Чем мы тебе не дети? решил нарушить затянувшуюся тишину Сёма. Резко приняв в свою коалицию кошку, которая давеча была абсолютно чужим для него существом.
А-а-а мужем кто будет? заикаясь от слёз, еле выдавила из себя Элла. Или я-я и лошадь, я-я и-и бык, я-я, чёрт возьми, и баба, и мужик? Семён, я устала! Ты мне просто скажи, что у нас?
Что у нас? А что у нас? У нас всё хорошо. Это ты себя просто накрутила, хлопая глазами, отпирался парень.
Я себя накрутила! Серьёзно?! А может, это ты уже десять лет крутишь меня вокруг пальца?!
Она вскочила и стала расхаживать по кухне, размахивать руками в разные стороны, пока слова лились из неё бурлящим потоком. Она их сдерживала слишком долго, они вырывались, обжигали горло и душу
Вокруг какого пальца я тебя кручу?
Вокруг безымянного Сёма! Бе-зы-мян-но-го. Она тыкала в лицо нужным пальцем. Десять лет! Десять лет, это тебе ни о чём не говорит?!
О том, что мы хорошая пара, начал загибать пальцы на руке Семён. У нас крепкие отношения.
Девушка медленно развернулась, пристально посмотрела собеседнику в глаза, опираясь руками на стол.
А о том. что пора бы перейти, как там говорят в твоих танчиках, на новый уровень? Тебе это не говорит?! старалась пригвоздить каждым словом Элла.
Мы пока ещё не готовы, сказал на выдохе парень томным и спокойным голосом. Осторожно нащупал руку и сжал ладонь девушки.
Мы?! попыталась выдернуть руку Элла.
Да. мы. Сама посуди, о каком новом уровне может идти речь? Ты всегда в делах. Я выживаю здесь. как сорняк. Ты забываешь кормить меня и-и-и эту как её, кошку. О каких детях может идти речь?
Такие дни, как сегодня, когда в доме готовилось «всё из ничего», случались крайне редко. Чаще всего парня мучили разными полезными «вкусняшками». А он вставал из-за стола голодным. и приходилось подъедать что-нибудь ночью в холодильнике.
Сёма поглаживал ладонь Эллы, пытаясь, утихомирить. Он искренне продолжал надеяться, что она покипит-покипит и успокоится. На кухне опять повисло молчание, но чувствовалось, что над парочкой то и дело сверкали молнии и тучи неумолимо сгущались.
Да, Сём! Ты сорняк! после непродолжительной паузы серьёзно сказала Элла куда-то в сторону. Репейник. Прицепился к штанине. Аж на целых десять лет. И никак не можешь отстать.
Ну, Луся. Не нагоняй. Пройдёт время, и мы перейдём на новый уровень. Всему своё время, вот увидишь.
А когда это «своё» время? Мне тридцать один! Я не замужем! И даже не помолвлена! Но в моей квартире помимо кошки обитает какой-то мужик. Как это?
М-миллио-оны семей живут гражданским браком, закатив глаза, продолжал отбиваться парень в словесной перепалке.
Хорошо, семья предполагает ребёнка, иначе это пара. Ты сделаешь мне ребёнка?
Вот так сразу. Я не думал об этом. Тут надо всё осмыслить, я не готов так сразу. Семён напрягся и выпрямился, впервые показав широкие плечи. Сквозь густую бороду стало заметно, как на его лице заходили желваки.
Ясно. Элла оттолкнулась от стола и начала собирать посуду.
Что ясно? Мне лично теперь уже ничего не ясно.
Ясно, что ты, Сёма, не репейник, ты трус. Я не хочу больше с тобой иметь ничего общего. Лучше я буду одна. Мне будет по крайней мере понятнее, как жить. Перестану ждать чуда. Ждать, что на тебя снизойдёт озарение. Что ты увидишь во мне не просто сожительницу, а невесту. Жену. Ну и мать своего ребёнка.
Элла была натянута как струна. Впервые так чётко сформулировав свои мысли и сказав о них без доли стеснения. Когда она представляла, как это всё будет происходить, она могла нафантазировать себе всё что угодно, но только не такой исход.