А если я не хочу трансформироваться? Может, меня всё, устраивает? съязвила девушка, нервно поправляя белые и тонкие, как вата, волосы. Пытаясь выдернуть свою руку из цепкой костлявой ладони. Попытка не увенчалась успехом, а Гелла как ни в чём не бывало села на пол в позу лотоса. «Белоснежке» пришлось последовать её примеру.
Очистив своё пространство. Свою душу и тело. Только тогда ты обретёшь покой. И будешь готова к новому этапу. Прими тот дар, который на тебя снисходит, сказала шаманка и наконец разжала ладонь.
Она снова долго рассматривала девушку и водила взглядом по телу, словно рисуя в воздухе силуэт. Наконец глаза шаманки и Эллы встретились.
Ты не такая, как многие, кто приходят ко мне за помощью. Есть в тебе что-то нераскрытое. Тайное. Что является твоей силой, и чего ты сама боишься.
По телу «белоснежки» прокатилась мощная волна мурашек. Странные и на первый взгляд простые слова Геллы били в самую глубину души. По щекам покатились крупные капли. Элла сидела неподвижно, не хныкала, не пыталась остановить поток бесконтрольных слёз. Ей почему-то в этот момент стало так хорошо. Как в детстве. Когда можно плакать навзрыд, упасть, прижавшись к маминым коленям, укрывшись её фартуком от всего мира.
С этого момента ведунья и Элла стали неразлучны. Гелла передавала своей ученице разного рода знания. Объясняя, что роль «белоснежки» не ограничивается только материнством, она может стать поддержкой или объектом вдохновение для всех тех, кого она повстречает на своём пути. Рассказывала, что женщина играет огромную роль в жизни любого человека. Как она нужна не только мужчинам, но и другим женщинам и детям.
Поэтому в ход шло всё готовка, спорт, различные дыхательные практики, игры. Гелла делилась секретами красоты и молодости. А в этом она знала толк, так как в свои пятьдесят выглядела как сорокалетняя женщина. Не обошлось и без познаний в интимных практиках, причём без мужчин. Краснея и хихикая, Элла с каждым днём всё больше углублялась в познания себя. Своего тела. Узнавала, как достичь яркого сексуального блаженства и одновременно укрепить своё здоровье. Они разрисовывали друг друга. Пели песни на неведомом Элле языке. Танцевали, выражая внутренние эмоции на берегу океана. Проживая их вновь и вновь, разрешая им выйти наружу, оставляя тело.
Глава 3. Разговор о мужских яйцах
Чёрт ни одной приличной чашки. С этими мужиками всегда так! Попьют и побросают всё в раковину. А то что рядом посудомойка, они даже не подумают. Сейчас сложим всё в мою помощницу, она быстренько сполоснёт, а мы с тобой, то есть я, на балкончике покурим, бухтела себе под нос Марго.
Она хлопала по карманам растянутой кофты крупной вязки в поисках сигарет. Тучная женщина крутилась юлой по крошечной кухне. Набок свисал неопрятный пучок, а в чёрные как смоль волосы кое-как были воткнуты очки в черепашьей оправе.
На стуле, подобрав под себя ноги, слегка всхлипывая, сидела Элла. В голове как перекати-поле слонялся спутанный комок мыслей. Одни звали её в дорогу, другие просили оставаться дома и продолжать налаживать отношения с Сёмой. А в глубине души хотелось напиться так, чтобы, поборов страх высоты, встать на каком-нибудь холме и орать что есть мочи. Пока голос не сорвётся в кашель. Но это лишь мечты. Мозг же по обыкновению хотел рациональных обдуманных действий, но их, увы, не было.
Подруги вышли на узенький балкончик наполовину забитый старой, никому не нужной утварью. Очевидно, об этих вещах давно забыли, а выбросить Выбросить жалко. Поэтому их сгребли в кучу, образовав отличное место для курилки.
Понимаешь, Сёма в принципе неплохой мужик, затягивая сигарету и с наслаждением выпуская дым, сказала Марго. Короткие пухлые пальцы разминали сигаретный фильтр, тем самым помогая владелице сосредоточиться.
You think so5? скептически скривив рожу, взглянула на подругу Элла. На улице было холодно, и она предусмотрительно завернулась в плед. Зная, что слово «покурить» значит не одну сигаретку, а полпачки.
Think, think6, скривилось в ухмылке корпулентная девушка. Ну посуди сама. Не гулящий. Он же с работы через магазин домой идёт?
Ага, к своему компьютеру, обиженно отвела глаза и выпятила нижнюю губу подруга.
Вот видишь, тут ключевое слово «домой», слегка заговорщически прищурившись, шепнула Марго. Вспомни моего Жорку. Так это невозможно было. Отпустишь за молоком вернётся на следующий день с амбре, что мухи дохнут, и с замороженной курицей под мышкой. «Извини, дорогая, молока не было», икнув, передразнила она своего бывшего.
Ну хорошо, а Лёнчик? Он ведь другой, не желая в сотый раз слушать воспоминания о бывших похождениях на любовном фронте, возразила Элла. Понимая, что на Жорке обычно разговор не останавливался, а перебирать всех не хотелось.
Сравнила жопу с пальцем. Лёнчик! Это, по сути, награда за все мои прегрешения, вздохнув с ухмылкой, начала Марго. Понимаешь, мы с тобой росли немного в разных песочницах. Если для тебя было нормально встречаться с молодым человеком без малейшего намёка на свадьбу. И твоя родня это принимала, не настаивала, чтобы вы как-то обозначили свой статус. Это одно. А вот моя Лорик, так за глаза Марго ласково называла мать, уже бы давно выклевала мне всё темечко с вопросами, когда свадьба. Поэтому мне приходилось перебирать партнёров намного быстрее. Не могу сказать, что я выбрала самого лучшего, но у него хотя бы хватило на меня смелости, она заржала и легонько пихнула подругу локтем в бок.
Эллу всегда поражали кавалеры, которых себе подбирала Марго. Они были все настолько диаметрально разные: по возрасту, по типажу, харизме, вероисповеданию, даже по сексуальной ориентации. Впрочем, последний стал хорошим другом и нередко присоединялся к их девичьим посиделкам.
Как появился Лёнчик, не понимал никто. Это была бледная моль рядом с пылающей страстью женщиной. Которая в его присутствии вмиг становилась лапушкой. Умудряясь сладко петь, а не говорить, при всей своей хабалистой натуре. Чудеса да и только.
Лёнчик появился тогда, когда я уже упала на самое дно. И даже не надеялась, что снизу мне ещё кто-то постучит. Уверена, что где-то в глубине у него есть «яйца», ведь он осмелился взять в жёны меня с двумя джигитами на руках. Переехать из Питера в эту маленькую квартиру на первом этаже не самого лучшего района Вильнюса. Воспитывает детей и меня и ещё умудряется писать книжки. Это же фантастика.
«М-м-м-да, подумала про себя её подруга. Оказывается, как под совершенно разным углом можно видеть ту же самую ситуацию?! Мы с девочками считали Лёнчика своего рода тютей и трутнем. Ну приехал из Питера, ну стал жить с ней. Денег он никаких не приносил, мозг так же выедал ложечкой, как и Лорик. Ну штаны дома ходят, да ещё и место в этой крошечной двушке занимают. Б-р-р-р», поёжилась, но ничего не сказала Элла.
Холодно. Эх, Сёма, конечно, промахнулся, мог бы хотя бы колечко из проводов скрутить на скорую руку. Скрутил да и сделал тебе предложение, посетовала Марго, докурив очередную сигарету, и нервно скомкала бычок в пепельнице. Хватит мёрзнуть, пошли пить чай. Эх, Сёма.
С балкона попали в небольшую комнатушку, до потолка забитую полками. Книги на них хранились вперемешку с журналами и газетными вырезками, сложенными в разноцветные папки. К одной из таких стен прижимался диван. Раскладной, на котором, по-видимому, спали Марго и Лёнчик. Миниатюрная двушка не предполагала как таковой спальни.
Вторая комната приспособлена под детскую для близнецов. Марго часто называла её порталом в ад. Дверь в комнату была обклеена разными картинками и надписями. Особенно отчётливо читалась «не входить, убьёт».