Рывок, и дубина снова оказывается у меня во рту. На этот раз не так мягко, как я сама делала это. Грубо и жестко. Так, как и положено поступать с игрушками. С вещами, чьи чувства и желания вообще никого не волнуют.
Открой глаза. Смотри на меня.
И я открываю. Тело в миг содрогается, когда вижу выражение лица Демида, когда понимаю, каткую власть этот человек имеет надо мной. И как он прекрасен вот таким, возвышающимся надо мной и сношающим меня в рот.
Что-то болезненное сжимается в груди. Наверное, обида. Я предала все на свете, за каких-то несколько минут перечеркнув все, что помогало бороться. И даже бабушкины труды. Она точно что-то знала. Готовила меня. Учила разному. А я из крепкого леденца превращаюсь в вязкую сладкую лужу, не выдержавшую жара солнечных лучей.
Из глаз брызжут слезы, по подбородку течет слюна. Наверное, выгляжу я отвратительно и жалко. Горло дерет от напористых толчков, и я задыхаюсь, сжимая пальцами ткань дорогих брюк мужчины.
А потом он выходит из меня, отклоняет назад, выпуская горячее семя мне на грудь. Оставляя порочные отметины на горящей коже. И сейчас я знаю лишь одно их не смыть. Даже, когда я приму душ и избавлюсь от семени, его следы останутся там навсегда.
Демид отпускает меня, и я остаюсь сидеть в том же положении. Пытаюсь отдышаться и не возненавидеть себя за слабость, за желание отдаться мужчине, для которого я лишь жертва, в каком понимании бы это не звучало.
Ты потекла? мужской голос слышу как сквозь вату.
Что? на автомате спрашиваю, поднимая на Демида невидящий взгляд.
Иди сюда, просит, ничего не поясняя.
И я поднимаюсь с пола.
Снимай все и садись, мерзавец хлопает себя по коленке. Спиной ко мне. Я приласкаю твою маленькую киску.
Я будто под гипнозом. Делаю шаг в сторону мужчины. Он дергает меня на себя, придавая ускорения, а затем быстро стаскивает мои спортивные штаны и трусики, оставляя голой. Усаживает в ту позу, о которой говорил.
Разведи ноги в стороны, просит. Еще. Раскройся для меня, малышка.
Это его «малышка» звучит так возбуждающе, что я едва не теряю сознание. Развожу ноги в стороны, неприлично раскрыв промежность. Да, будь, что будет! Я ведь ни на что не могу повлиять. Безумие. Чистое. Дикое. Против такого не попрешь.
Ммм Какая мокрая его первое касание ощущается как разряд тока. Не могу сдержаться от громкого стона.
Еле дышу. Рот распахивается, в попытках глотнуть воздуха, которого просто нет. Спина выгибается дугой до боли. Снова и снова. С каждым ласковым движением между моих бедер.
Демид именно ласкает меня, принося удовольствие. Пальцами скользит по складкам, растирая мою влагу. Вынуждает стонать и желать расслабляющего взрыва.
Клитор ноет под напором умелых пальцев, но все никак не может прийти к разрядке.
Но все вдруг прекращается. Меня захватывают разочарование и пустота, пока я не понимаю, что Демид водит влажным пальцем по моим губам.
Попробуй его, Полина. Оближи.
Носом улавливаю запах своего возбуждения, и стыд жаром загорается на щеках. Раскрытая. Доступная. Перепачканная спермой. И слишком мокрая для женщины, находящейся в плену.
Но я не могу устоять против энергетики мужчины, что имеет надо мной такую нешуточную власть. Чуть вытягиваю язык навстречу наглому пальцу. Несмело облизываю, и он тут же оказывается у меня во рту.
Как тебе твой вкус, малышка? звучит в районе уха, но в ответ могу лишь простонать, потому что пальцы другой руки ныряют к моей промежности, чтобы довершить начатое.
Они умело теребят складки, пока я не кончаю, содрогаясь всем телом от невероятно сильных ощущений. По-моему, я даже кричу и бесстыдно трусь попкой о мужскую ногу.
Сегодня Демид окунул меня на самое дно. Вынудил вкусить порока и похоти, от которых до сих пор жарит бедра. От которых не получается нормально восстановить дыхание.
Одевайся, Полина. Я распоряжусь, чтобы тебя отвели в комнату.
Мужчина подталкивает меня, вынуждая подняться с его колен. Сам тоже встает со стула. Недовольно хмурится, глядя на свои перепачканные моими выделениями брюки.
Одевайся, снова повторяет, обращаясь ко мне, если не хочешь, чтобы обслуга застала тебя в таком виде.
А потом удаляется из комнаты. Просто уходит, будто между нами ничего и не было.
Глава 20
Полина
Подождите! окликаю мужчину, когда он уже почти выходит из двери.
Демид оборачивается. Нехотя. Ему будто не хочется больше смотреть на меня. Мерзко, наверное. Да мне и самой мерзко. Я отвратительна себе. До жути. Настолько сильно, что хочется содрать кожу.
Мой брат Вы отпустите его? Вы обещали голос тихий и какой-то подавленный.
Мужчина хмыкает. Мне кажется, он относится ко мне как к использованному презервативу. Это буквально рисуется на его красивом лице.
Я всегда держу свои обещания, Полина.
Он снова разворачивается, делает шаг за дверь и скрывается из виду.
Я кидаюсь к одежде. Нужно быстрее накинуть на себя футболку и штаны. Мне ведь совсем не хочется, чтобы кто-то видел меня настолько омерзительной.
Семя на моей груди уже начало подсыхать и стягивать кожу. Но так даже лучше. Сейчас я не хочу забывать. Я хочу помнить. Помнить каждое мгновение своего падения.
Хоть я и скрываю одеждой следы произошедшего, его последствия не оставляют меня. Теперь никогда не отмыться. И мне придется жить с этим. Всегда. Каждый Божий день просыпаться с мыслями о том, как я продала себя мало знакомому человеку, да еще и сама получила от этого неземное удовольствие.
Забрать меня приходит Рамзия. Сейчас она вовсе не выглядит довольной. Кажется, женщина обижена на меня.
Пойдем, сухо командует, и я, конечно же, повинуюсь. Я подкрепила сделку с Демидом своим телом, и теперь должна следовать ее правилам. Вроде простым и понятным, но до безобразия неприличным и жутким.
Рамзия быстро движется по коридору, и я бреду за ней.
Вы злитесь на меня? спрашиваю, когда мы оказываемся в моей комнате.
Прими душ и переоденься. Через полчаса я зайду за тобой, ответом меня не удостаивают.
Просто скажите, почему злитесь? Я ведь всего лишь
Ты просто дура! вдруг слышу.
Нижняя челюсть неловко отвисает и от неожиданности, я даже не знаю, что произнести в ответ.
Я надеялась, что ты умнее. Хозяин даст тебе все, что пожелаешь, обеспечит всем, чем хочется. От тебя всего то и надо принять это благо. Не брыкаться, как дикая кобыла. Думаешь, я не знаю, что ты стащила у меня шпильку?
А что потом? Жертву ведь должны будут убить, правда? по выражению лица женщины понимаю, что мыслю верно. Демид же с самого начала говорил, что я умру. Так почему я должна покорно ждать своей смерти?
Тогда твой сын получит все. Он станет самым могущественным человеком в городе, будет окружен лучшим из всего возможного. Любая мать готова сделать что угодно ради своего ребенка.
А если дочь? Что тогда? Если у меня будет дочь?
У тебя будет сын.
Эти слова почему-то оказывают на меня сильное влияние.
Только не разочаровывай меня снова. Прими свое предназначение.
Рамзия уходит, а я опять остаюсь будто в воду опущенная. Все эти люди сумасшедшие.
Отчаянно стараюсь смыть с себя сегодняшний день. Особенно, его вторую половину. До боли деру кожу жесткой мочалкой. Помогает ли это? Конечно, нет.
Служанка возвращается и уводит меня на процедуры. Уже знакомые запахи благовоний не так сильно пугают. Я расслабляюсь в теплой ванне с каким-то отваром, и позволяю себе это делать. Тяжелый день, стресс мне просто необходимо избавиться от тяжести внутри, чтобы вступить в новый день, где уже не будет так гадко.
В ванной я засыпаю. А потом мне вновь дают что-то выпить.
Это часть ритуала, поясняет молоденькая девушка.
Я уже не спрашиваю, какого ритуала, и для чего он нужен. Главное, мой брат на свободе. Я затянула его в этот омут, а потом положила на его спасение все, все, что у меня было.