Николай знал: его счастье зависит от того, как скоро он выбьется в люди. Теперь это стало делом чести, целью и смыслом его жизни. Благодаря уму и обаянию его карьера стремительно пошла вверх. Еще во время своей первой поездки по Европе все, что видел и замечал, Львов тщательно фиксировал, записывал, рисовал. И вот он достал все свои записи, наброски, планы, чертежи, сделанные еще в Италии, рисовал, чертил, несколько дней не выходя из дома, а потом отдал их графу Александру Андреевичу Безбородко, с которым познакомился во время службы в Коллегии иностранных дел. А тот, в свою очередь, тщательно изучив все документы, предложил ему построить храм по заказу самой императрицы Екатерины II. Так Николай Александрович Львов осуществил свой первый проект строительство храма Святого Иосифа в Могилеве в память встречи Екатерины II с императором Иосифом II (собор этот, к сожалению, не сохранился, так как был взорван в 1938 году).
Постепенно имя Николая Александровича Львова становилось известным, а сам он очень востребованным зодчим: после завершения строительства собора Святого Иосифа были и знаменитые Невские ворота Петропавловской крепости, и Петербургский почтамт, и заказы на строительство церквей и усадеб, как в Санкт-Петербурге, так и за его пределами. И вот, когда спустя четыре года Николай Александрович Львов обратился к отцу Марии Алексеевны с просьбой принять его, он был встречен уже совсем по-другому: Авдотья Петровна доброжелательно улыбалась, Алексей Афанасьевич протянул ему руку. Перед ними стоял прекрасно одетый и аккуратно причесанный тридцатилетний мужчина, имевший уже достаточно прочное положение в обществе: к этому времени он уже был избран членом Российской Академии и получил чин коллежского советника. Дьяковы дали согласие на брак. Дата торжества была назначена незамедлительно: ведь Маше уже 28 пора замуж!
Перед молодыми встал вопрос: как признаться, что они уже тайно обвенчаны? А сделать это надо непременно до венчания в храме, чтобы избежать скандала перед алтарем, да и венчаться второй раз нельзя. На пороге церкви они признались родным, что давным-давно уже обвенчаны. Матушка в обморок, насилу успокоили. К счастью, все разрешилось благополучно: были найдены жених и невеста из крепостных их и обвенчали.
Однако некоторые исследователи считают, что эту красивую легенду о сватовстве, отказе родителей и тайном венчании сочинил сам Львов, а истинная причина кроется совсем в другом. Дело в том, что в это самое время (1780-1783 гг.) А.А. Дьяков находился под судом из-за подозрений «в злоупотреблении служебным положением», говоря современным языком, а Львов выступал в этом процессе свидетелем на стороне защиты, из-за чего было необходимо держать факт родства в тайне до окончания дела, поэтому лишь в 1784 году, когда обвинения с Дьякова были сняты, Львовы объявили о своем супружестве.
Первые годы молодые супруги жили в доме графа А. А. Безбородко в Санкт-Петербурге, там же родился их старший сын Леонид. С середины 1780-х годов Львовы занимались обустройством родовой усадьбы Никольское. Мария Алексеевна оказалась не только заботливой и любящей женой и матерью, но и прекрасной хозяйкой, поэтому их дом был полон домашнего тепла, уюта и веселья. И был он столь же красив, сколь и удобен. Об этом уже заботился сам Николай Александрович, постоянно его совершенствуя и снабжая всевозможными удобствами, а Мария Алексеевна во всем поддерживала начинания мужа.
«Дом в деревне Черенчицы 15 верст от Торжка. Прожектировал, чертил, иллюминировал, строил, гравировал и в нем живет Николай Львов» начертано на экземпляре гравюры с изображением фасада усадебного дома, отправленном Львовым его другу А. Р. Воронцову.
Что же в этой истории правда, а что вымысел? Как было на самом деле так или иначе? Не так уж это и важно, а главное, что эти молодые люди действительно были созданы друг для друга и брак их был заключен поистине на небесах, ибо оказался на редкость счастливым, вопреки предсказанию графа Калиостро, который, по другой семейной легенде, во время пребывания в Санкт-Петербурге под именем графа Феникса на заданный ему вопрос о будущем сестер Дьяковых предсказал Машеньке, что она выйдет замуж по любви за бедного и незнатного человека, муж после свадьбы оставит её, и она не увидит своих внуков. Однако вся ее дальнейшая жизнь с Николаем Александровичем Львовым была сплошным опровержением этого предсказания и разоблачением «пророческого дара» Калиостро.
«Другая часть меня» так называл Николай Александрович Львов свою жену. Он боготворил ее, восхищался ею, и она отвечала ему тем же, даря ему свою любовь, нежность и преданность. Только ей одной он посвящал стихи:
Дух мой томный ободрился, Сладка мне надежда льстит, Та краса, кем я пленился, Нежный жар со мной делит. Уж я больше не желаю, На брегу здесь обретаю Я любви моей предмет, И, любя, любим сердечно, Вот что счастие, конечно, Счастья в свете больше нет.
В семье Львовых родилось пятеро детей два сына и три дочери: Леонид (17841847), Елизавета (17881864), Александр (17861849), Вера (17921873) и Прасковья (17931839). Конечно, все они выросли очень достойными людьми и каждый из них заслуживает особого разговора, но среди всех потомков Николая Александровича и Марии Алексеевны Львовых хочется отметить их правнуков, внуков дочери Веры, которые стали достойными продолжателями художественной династии, оставившими яркий след в истории русского искусства. Сама Вера Николаевна, воспитанная после ранней смерти родителей в доме Гавриила Романовича Державина, была хорошо образованным человеком: она прекрасно знала русскую историю, народную поэзию, фольклор, любила рассказывать внукам русские сказки, былины, предания. В такой благодатной атмосфере формировался художественный вкус ее внуков. Наиболее одаренными из них оказались Василий и Елена, ставшие впоследствии замечательными художниками.
Василий Дмитриевич Поленов один из реформаторов живописи, изменивший понимание пленэрного этюда и отношение к нему как к самостоятельному произведению. Он также известен как художник, занимавшийся исторической, пейзажной и жанровой живописью. Елена Дмитриевна Поленова русский художник, график, живописец, мастер декоративного дизайна, один из художественных руководителей столярно-резчицкой мастерской в Абрамцево. Елена Дмитриевна стала одним из первых художников-иллюстраторов детской книги в России и одним из основоположников стиля модерн в русском искусстве.
Глава II. «Невозвратное лето», или Предания монаршей династии Чакри.
«Придворные ненавидели королеву-иностранку. Ее существование нарушало традиции сиамского двора. В Бангкоке по требованию Катюши провели электрическое освещение. Это переполнило чашу ненависти придворных. Они решили отравить королеву, поправшую древние привычки народа. В пищу королеве начали постепенно подсыпать истертое в тончайший порошок стекло от разбитых электрических лампочек. Через полгода она умерла от кровотечения в кишечнике.
На могиле ее король поставил памятник. Высокий слон из черного мрамора с золотой короной на голове стоял, печально опустив хобот, в густой траве, доходившей ему до колен. Под этой травой лежала Катюша Весницкая молодая королева Сиама».
Это строки из «Книги о жизни. Далекие годы» К.Г. Паустовского. Печальная легенда, не правда ли? Но красивая! И написана мастерски! Конечно, искусство допускает и преувеличения, и приукрашивания все в угоду художественности. Но жизнь, порой, закручивает сюжеты и похлестче: не менее острые, драматичные и романтичные, чем в литературе, а подчас и превосходящие все возможные фантазии. Судьба Екатерины Ивановны Десницкой полностью это подтверждает.