И сколько ни ездила она потом к подруге, а парень этот был всегда. И всегда он начинал с «Трех танкистов», а потом играл вальсы, и даже что-то красивое, незнакомое И всегда ему сколько-нибудь подавали. Тимофеевна обязательно. Она уже ждала его, знала, когда примерно он войдет, и знала, что выйдет он на полустанке, не доезжая до поселка километров десять. Она никогда не видела его пьяным, или даже кушающим что-нибудь. А ведь по вагону проносили и пиво, и пирожки, и мороженое
Однажды парень прошел по вагону и не играл. Футляр был с ним, но парень был странный, он словно бежал от кого-то. Не от контролеров те никогда не гнали его. От кого-то другого. Когда он обернулся, открывая дверь в тамбур, Тимофеевна увидела, что куртка его разорвана на груди, там, где был карман, а на лице есть кровь. А ведь денежки он всегда кладет в карман на груди, ахнула Тимофеевна. Отняли! И было больно ей так, словно это ее ударили кулаком в лицо.
Потом однажды, через год или два, когда она снова поехала к подруге в гости, парень опять вошел в вагон. Он был словно крепче, шире в плечах, увереннее в себе. Футляр несла девочка лет десяти, а он играл. Когда поравнялся с Тимофеевной, та протянула ему бумажную купюру, небольшую, и сказала:
Здравствуй! Рада тебя видеть! Это кто с тобой?
Парень словно не узнавал ее и растерялся. Мало ли таких теток, подумала Тимофеевна, он разве всех помнит пассажиров? И полезла в карман за конфеткой. Которую по привычке всегда брала в дорогу, хоть ехала одна. Музыкант вдруг снял ремень аккордеона с плеча и сел напротив нее, словно решил наконец отдохнуть и больше не работать. Ведь ему скоро выходить, подумала с сожалением Тимофеевна. Хотелось наконец узнать о нем побольше. Она не собиралась расспрашивать, кто его тогда обидел. И часто ли обижают.
Се-естра, с заиканием произнес парень. Которому теперь было уже лет тридцать. Снова Тимофеевна поняла, что парень особенный. Может, и не из вспомогательной школы но что-то такое в нем было, невзрослое. Он словно оставался ребенком.
Я тебя уже много лет знаю, продолжила Тимофеевна, вынула конфетку и передала парню, а он сразу девочке. Как ты живешь?
Все хорошо, спа-асибо вам Работаю во-от
И парень встал, уложил аккордеон, ничуть не постаревший, в футляр, взял девочку за руку и повел ее к выходу. Он забыл попрощаться. Когда электричка тронулась и Тимофеевна увидела в мутное окно стоящих на узкой платформе мужичка и его сестренку, она не удержалась и мелким крестиком перекрестила их. Никто не видит. А то ведь недавно поезд сбил двух глухонемых тоже торговали в вагонах, возвращались вечером домой, в поселок ужасная судьба! Играй, музыкант, расти сестренку, стояло у нее в голове. Жизнь продолжалась, надо было выстоять.
И в этот раз она ждала своего знакомца, музыканта. Появится ли? Сильно ли постарел? И о, чудо, он вошел! Все такой же! Ему уже сорок, подумала с волнением Тимофеевна. Неужели нет другого заработка? Она полезла в сумку за денежкой. Протянула ему, когда он поравнялся с ней. Он мельком глянул на нее, на секунду замер. Кивнул ей. И пошел дальше.
Как твоя сестра? вдруг неожиданно для себя крикнула ему вдогонку Тимофеевна. Он остановился, оглянулся и крикнул ей:
Вы-ы-шла замуж!
И довольная улыбка появилась на его лице.
Хорошая выдалась поездка, думала Тимофеевна, возвращаясь назавтра от подруги той же электричкой. Слава Богу, все живы.
Притча о холодном сердце
Жила-была одна женщина. Очень красивая, видная, статная. И умом Бог не обидел, и здоровья дал. Но не было ей счастья в любви. А всем со стороны казалось, что было ей это счастье: замуж она рано вышла, и мужик попался деловой, да еще и симпатичный. В дом достаток тащил, жену на руках носил.
Но счастье ей нужно было какое-то другое, неизведанное. Прожила двадцать лет с мужем, дочь вырастила, и вдруг развелась. Надоел, говорит, рыжий-конопатый, хочу красавца чернявого.
Встретила я эту бабу через десять лет.
Ну, спрашиваю, попался чернявый?
Да где их, хороших, найдешь? вздыхает.
Молодая ты еще, красивая, желаю тебе встретить свою любовь.
Да вот и я думаю ремонт в квартире надо делать, как без мужика
Так выбирать надо: или ремонт, или любовь.
Глупые выбирают сердцем, а умные мозгами. Только бывает, что счастья ни тем, ни другим от этого нету.
Страсти бытовые
Хочешь потерять друга? Тогда вот что:
1) спроси денег взаймы;
2) или спроси, нравится ли ему твоя жена;
3) или спроси, как он проголосовал на выборах.
Вася Пупкин так и сделал, причем все сразу спросил. Теперь у него нет друга Леши Крымского. Это он поведал Наде, своей жене.
Вот сучий хвост! Пожалел пять штук, жмот. Нету, мол, сейчас. В глаза не смотрит! А я его пивом угощал
Дурак, Вася, спроси с него за пиво.
Сама дура, как я спрошу теперь?
Ах, дура??? А кто у нас без работы второй месяц болтается? Умник!
И Надя громыхнула кастрюлями.
Ну давай, попрекай теперь, что меня даром кормишь! Где твои-то мозги были? Выходи, мол, поскорее с больничного, премия уплывает!
Да уж, с фингалом не надо было выходить Сам виноват, зачем подрался с тещей! Маманя теперь не даст ни копейки с пенсии. Сказала, чтоб ты сдох.
Сволочь какая этот начальник.
Надя подозрительно взглянула в сторону валяющегося на диване мужа, с утра в трусах и майке, и перешла к мытью тарелок.
А мне он нравится. Всегда в костюме.
А ты ему не нравишься, хоть и в костюме.
Чем это я не нравлюсь? вспыхнула Надя и завернула кран, чтоб лучше слышать.
А ничем не нравишься. Он так и сказал: ничего в ней нет, кроме фигуры.
Надя порозовела и снова включила воду. Вася, подумав, добавил, чтоб Надя не воспарила:
А Леша сказал: и фигура так себе, толста. Раскормил, говорит, ты ее, Пупкин.
Это он так сказал??? при всех? при Дим Димыче?
Да, довольно крякнул Вася, при всех.
И ты, конечно, смолчал!
Вася немного растерялся.
Ну, не смолчал, но взял паузу. Потом говорю: откуда, мол, ты знаешь, какая у моей жены фигура? это она в юбке толстая!
Ну? и он что?
А говорит, видел я ее без юбки. Все равно толстая.
Надя побледнела.
Где это он меня видел без юбки? когда?
Вот и я спросил. На пляже, говорит, на речке нашей Вонючке.
Ах вон где! А сам-то! Пузо с два арбуза! Гад какой, еще позорит при всех. И ты не дал ему в глаз?
Дал.
Что, просто за это? Надя аж села.
Нет, не за это. Я решил всю правду выпотрошить, повел его после работы в пивную. Угостил и спрашиваю: почему ты на мою жену зыркаешь? глаз положил, что ли?
Ну? А он? Надя оживилась и села поближе к мужу.
Да он мне так ответил, что и пришлось дать в глаз.
Дурак! не ревнуй! я с ним на одном поле не сяду.
Вот он мне так и о тебе сказал.
Какой подлец
Да, он больше мне не друг.
Надя помолчала.
А почему ты сразу не сказал, что все из-за меня вышло? и что он тоже тебе тогда съездил? «Ой, я упал, я упал», передразнила она Васю. Вася вздохнул.
Да я не за это дал в глаз.
А за что???
Думаю, надо как-то сгладить. Чуял, что занимать у него придется. Решил перевести на политику. Ну и спрашиваю: а ты, Леша, за кого нынче голосовал? Я, мол, вот за этого.
И???
А он тут, ничего не говоря, и дал мне в морду. А потом уже я его отоварил. Не надо было его поить.
Василий вздохнул, вспомнив, как дома ему теща добавила, принесла ж ее нелегкая в тот день.
Повисло молчание. Надя встала с дивана и снова пошла на кухню. Погремела там сковородками и вернулась.
Дураки мы с тобой, Вася. Ну на хрена было лезть в политику??? Теперь и занять не у кого, и в Крым не возьмет, на фазенду.
В какой еще Крым?
Так он же Леша Крымский!
Это кличка такая.
Я и знаю! А что он, не крымский?
Вроде тульский. А фамилия у него Гонобошин. Вино любит крымское.
Елки-палки а я-то думала купальник покупала только пятен наставила в речке, на новом-то.
Вася вскипел.
Ты что, ради Гонобошина купальник новый покупала???
Не для Гонобошина! для Крымского!
Теперь у Нади был фингал. Как на работу завтра идти? Только в черных очках.