Следишь за мной? грозно посмотрел на писца Нахтамон. Извини Слишком часто мне сегодня приходится извинятся.
Я думаю, она поймёт тебя.
Надеюсь, что так. Произнёс Нахтамон, вспомнив своё расставание с Меритшерит.
Слишком грубо он себя повёл, слишком резкие слова произнёс. Он хотел, чтобы его возлюбленная поняла ей сейчас не место рядом с ним.
Когда Меритшерит узнала, что случилось с матерью Нахтамона, она надела грубый плащ с капюшоном, собрала небольшую котомку с едой, мазями и бальзамами и, наплевав на запреты отца, отправилась к пристани, где стоял корабль. Она требовала пропустить её на борт, чтобы отправиться с Нахтамоном. Когда перед ней оказался возлюбленный, он раздражённо закричал, указал ей на её место, да и вёл себя так, словно не хотел её даже видеть. Нахтамон не смог объяснить Меритшерит, что он не хочет подвергать её опасности, не хочет вмешивать в это грязное дело. Он никогда бы не простил себя, если бы с ней что-то случилось, поэтому отверг. И хотя камень вины всё ещё давил ему на грудь, он знал, что поступил правильно.
***
Корабль, на котором путешествовали Нахтамон и Медути, покинул пристань Уасет в день тринадцатый первого месяца сезона Ахет. Поздним вечером пятнадцатого дня они уже пришвартовались в Хемену. Ни одно судно, кроме корабля Канехета, не смогло бы так быстро добраться до пункта назначения. Это означало, что у Медути и наследного принца оставалось семь дней, чтобы найти необходимые документы и вернуться обратно в Уасет до суда над Первой жрицей Амона Хентит Сатамон.
От Великой реки к городу Хемену вёл широкий канал, судоходный на протяжении почти всего года. Корабль Канехета прибыл после заката, поэтому не привлёк лишнего внимания. Естественно, слухи о том, что случилось в Уасет, ещё не дошли до Хемену, и Медути не желал привлекать к миссии лишнее внимание.
Как любой уважающий себя придворный, Медути имел связи во многих областях страны, но в Хемену жил особенный для него человек старый друг, бывший сокурсник и товарищ по профессии. Этот человек и приютил у себя на ночь команду. Дом писца Тотмеса находился за пределами центральной городской стены среди особняков знати и административных служащих. Прямо посреди улицы проходил канал с мостовой, украшенной клумбами и высокими столбами, на которых с наступлением темноты зажигали огни. На этой улице часто звучала музыка. Бродячие музыканты любили посещать дома знати, которые иногда щедро платили за представления с песнями и плясками. Неподалёку находился элитный дом с развлечениями иного толка. Женщин, работающих там, называли жрицами любви, и чтобы провести с ними время, богачи порой отдавали половину месячного жалования. Может быть, именно поэтому большинство из них долгое время оставались холостяками.
Тотмес друг Медути, был скорее исключением из правил. В его доме царила семейная идиллия. Жена принимала гостей обильным угощением, дети подавали блюда и помогали расположиться. Дом писца даже не нуждался в слугах. Его старший сын следил за хозяйством, средний и младший выполняли тяжёлую работу, а дочь помогала матери на кухне и поддерживала уют в доме.
Медути представил Нахтамона своему другу как ученика, но даже не упомянул о его статусе. Либо Тотмес уже знал о том, что перед ним наследный принц, либо даже не хотел знать. Два писца обменялись новостями и поговорили о минувших днях, а потом Медути обозначил цель своего визита.
Не понимаю, почему ты не пойдёшь прямо к Шепси? спросил Тотмес
Наше дело слишком деликатно для этого. Да, он не откажет, но ты служишь ему не один год, сам знаешь, что услышал Шепси, то услышал весь Унут, улыбнулся Медути.
Это называется «гласность», нравоучительно промолвил Тотмес.
Мне всё равно, как он это называет, отмахнулся Медути, но в прошлый раз, когда я вскользь упомянул о плохом самочувствии правителя Юга60, он чуть ли не объявление вывесил в городе, что благородный господин помирает.
Кто такой Шепси? встрял в разговор Нахтамон.
Градоправитель Хемену, наш старый друг. Объяснил Медути.
Как скажешь, брат, настаивать не буду, встал из-за трапезного столика Тотмес. Утром я проведу вас к архивам, а пока располагайтесь. Для тебя, Медути, моя жена приготовила покои на втором этаже, ну а твоим слугам, уж прости, придётся потеснится в комнате с мальчишками.
Нахтамон не стал задавать вопросов. Он вместе с Кеми и Аха отправился в комнату, где спали сыновья Тотмеса. Комната оказалась уютной, хоть и немного тесной. Все стены спальни были обклеены папирусами с цветными рисунками, рядом с кроватями стояли массивные сундуки из кедра и сосны и небольшие столики с бронзовыми статуэтками богини Нейт61, держащей в руках лук и стрелы.
Эти статуэтки принадлежали среднему сыну Тотмеса. Он получил их в награду на соревнованиях по стрельбе из лука. Другие сыновья тоже были талантливы. Папирусы, висящие на стене картины старшего сына, а младший славился огородными навыками. Братья уверяли Нахтамона, что тот в одиночку за целый день способен вспахать, засеять и окучить все грядки поместья, тогда как пятерым работникам на это требуется как минимум два дня.
Ночь была спокойной, но Нахтамону никак не удавалось уснуть. Он постоянно ворочался с бока на бок на твёрдом полу. Принц, привыкший к дворцовому ложу, сначала не мог найти удобную позу для сна, потом в комнате раздался гулкий храп Аха. Юноша пытался закрыть уши, но понял, что это бесполезно. Тогда он выдернул небольшую соломинку из своей циновки и склонился над Аха, щекоча ей его нос. Могучий воин зашевелился, судорожно почесал нос, пробормотал что-то и затих.
Тишина не помогла Нахтамону уснуть. Через маленькое окошко под потолком прямо в лицо светила луна, а в голову полезли беспокойные мысли. Он думал о доме, матери, миссии. Что если их постигнет неудача? Неужели жрецы Амона посмеют причинить боль его матери? А что будет с ним? Он ведь ещё не прошёл обучение в храме Амона и не может претендовать на трон. Его просто изгонят из Уасет или случится что похуже? Обессиленный тяжкими думами, Нахтамон уснул лишь к утру, а как только первые лучи солнца коснулись восточных гор, его уже подняли на ноги.
Один день непривычного образа жизни уже выбил из колеи юношу, привыкшего к мягкой постели и комфорту. Если его мать всё-таки свергнут, такая жизнь станет обыденностью. Не смотря на боль в шее, Нахтамон взял себя в руки и с добродушной улыбкой встретил Медути в трапезной.
Как тебе спалось, ученик мой? спросил писец.
Хорошо, господин, через силу улыбнулся Нахтамон. Когда мы уже приступим к делу?
Как только позавтракаем, осёкся Медути. Хотя, конечно, мы можем взять завтрак с собой и перекусить по дороге к архивам.
Писец понял, что принц торопил не просто так. Медути должен забыть об этикете и попросить своего друга как можно быстрее провести их к архиву. Он объяснил Тотмесу, что время не ждёт, и тогда, снарядив экипаж и собрав с собой немного еды в дорогу, они отправились к архивам.
Хемену был древним городом, но это не мешало его жителям идти в ногу со временем. Будучи средоточием знаний и науки, он привлекал самых способных учёных и деятелей искусства со всей Та Мери. В столице, где больше чтили традиции и теократию, все новшества вводились позже, чем здесь. Недаром покровителем Хемену являлся бог знаний и мудрости Тот.
В далёкие времена, когда богов изображали частично в зверином обличии, Тот носил на плечах голову ибиса, и именно поэтому многие крупные здания, библиотеки и учебные заведения украшала голова этой птицы. Теперь религия Та Мери постепенно отказывалась от изображений богов с головами животных, поэтому на главной площади Хемену новая статуя Тота представляла высокого мужчину в жреческом облачении со свитками в руках. Рядом с ним, доставая только до пояса, стояла богиня письменности Сешат в пятнистом платье. В руках она держала загнутый на конце посох и звездообразный лист папируса.