Я никуда с вами не поеду, сказала она. Лучше состариться в компании твоего родственничка.
Надя кивнула на портрет Петрова Первого.
Что ж, сказал Борис Михалыч. Кажется, я сделал всё, что мог.
И он вышел из комнаты, впервые не заперев за собой дверь. Надя боролась с собой. Куда она пойдёт? Начинается зима. В этом домашнем сарафанчике она мигом замёрзнет. Но что её ждёт здесь? Светские беседы при свечах до конца жизни?
Выйдя из комнаты, она очутилась в небольшом коридорчике, заканчивающимся винтовой лестницей. Её комната была на чердаке. Она спустилась на второй этаж и оказалась в просторной гостиной. Лиза играла с куклами, сидя на разноцветных ковриках около сквозной печной трубы. Завидя Надю, девочка сказала:
А я уж думала, ты никогда не спустишься к нам!
В ответ Надя сковано улыбнулась.
А где твой дедушка?
Внизу, сказал, чтоб я тебя поторопила.
Ну конечно
Так что, поторопись! сказала Лиза, неуклюже вскочила на ноги и начала дурачиться. Быстрее, быстрее! Он жи тебя жди-о-от!
Ладно, ладно! подняв обе руки, ответила Надя. Я иду.
"Я иду", повторила она про себя и пересекла комнату, шагнув к лестнице, ведущей на первый этаж.
Внизу её ждал Петров.
Спасибо, сказал он и указал на сумки. Выбери себе подходящую одежду. Там есть всё, что нужно, тёплые носки, свитера, джемперы, подштанники, дутая куртка, шапка, перчатки. Вон, зимние ботинки размер вроде твой. Я подожду снаружи.
Петров вышел в сени и снова не закрыл за собой. Надя услышала, как входную дверь он всё-таки захлопнул холодно. Она оделась по погоде и вышла вслед за ним. На улице был минус, но снег ещё не выпал. Ещё вчера шёл дождь. Надя прошла по дорожке в сторону калитки, тоже открытой, и наконец оказалась за пределами своей тюрьмы.
Петров стоял около двухместного вездехода, расписанного краской из баллонов и увешанного всяческим хламом, и курил. Вот уж точно богатый клан!
Ты можешь бежать, сказал он. Я правда не знаю, куда ты побежишь и зачем, но я разрешаю тебе уйти.
Надя молча развернулась к нему боком и пошла вдоль ограды.
То, что случилось там в лесу было ошибкой! крикнул ей вслед Борис Михалыч. Если ты останешься, я дам тебе всё. Ресурсы, свободу передвижения, охрану, подмастерья, всё, что угодно. И ты сможешь уйти в полис в следующее окно. Если же ты уйдёшь сейчас, то я не стану тебя защищать. И пускай тогда родственники Шкобаря сами решают, что с тобой делать.
Надя остановилась. Это пат. Безнадёжная ситуация. Если она уйдёт сейчас, то проиграет Идти-то и некуда. Но как остаться? Как можно вот так предать память о Стасе и Вите?
Пожалуйста, не уходи! услышала она вдруг тоненький голос Лизы.
Она повернулась. Девочка стояла у калитки, утонув в тулупе, который был ей страшно велик. На ногах дедовские незашнурованные ботинки.
Ты чего выскочила? ахнул Петров. Почему без шапки? А ну-ка, бегом в дом! Бегом, я сказал!
Девочка не слушалась.
Ты обещала починить мою куклу! закричала она и расплакалась, прижав свои миниатюрные кулачки к глазам.
Я скоро вернусь, сказал Петров и подхватив внучку под руки, унёс её обратно.
Надя стояла, не в силах сдвинуться с места. Когда барин вышел за ограду, она вперила в него свои глаза и спросила:
Почему так жестоко? Почему послал за мной этих отморозков? Почему не переговоры, как сейчас? Где было твоё змеиное дружелюбие? Что ты вообще, блядь, за человек такой?!
Ну вот мы и дошли до самой сердцевины этой истории, да? спросил вдруг Петров уже не так дружелюбно. Разве ты не знаешь, что твой деверь проиграл в карты членам БЧП гораздо больше, чем у него было? Даже после того, как они забрали его землю и дом, он всё равно остался должен.
И что? неуверенно спросила Надя.
Ладно бы только это, так он ещё и нанёс оскорбление моему младшему брату, между прочим, папе нашего Славика. Помнишь такого? Его ещё Чехманом называют.
Мразь
Да! согласился Петров. Отважная мразь, совершению тупоголовая, но целеустремлённая и сдуру способная на настоящий подвиг! Тут сошлись два фактора. Во-первых, вы, к вашему несчастью, попались отряду Славика, а не другим моим ребятам. Во-вторых, ко всеобщему уже сожалению, когда я давал указания относительно вас, я не подозревал о столь тонких нюансах во взаимоотношениях Виталь Степаныча и моего племянника. В общем-то, можно сказать, что твой деверь был в розыске, и вы автоматически поставили себя под удар, связавшись с ним. Я ничего этого не хотел! он резким движением выкинул окурок. Эти ебанаты голову же себе сломают, лишь бы угодить старшему! Понимаешь? Ну?! Что мне теперь, сука, обосраться что ли, чтобы ты осталась?!
Повисло молчание. Они смотрели друг другу в глаза пару секунд и вдруг рассмеялись. Надя прыснула первая, Петров неуверенно подхватил, и вот они оба стоят и хохочут, как парочка сумасшедших. Когда приступ смеха прошёл, Надя утерев выступившие слёзы, сказала:
Я ненавижу тебя, Петров. Не могу не ненавидеть
Мне твоя любовь даром не далась, Наденька, ответил Борис Михалыч. Мне нужны твои мозги.
Надя сделала несколько неуверенных шагов в сторону вездехода и, проходя мимо Петрова, сказала:
Поехали
Петров кивнул и сел за руль.
Значит, на выезде из Борисовки к нам присоединятся две машины сопровождения и грузовик, деловито сказал он. Ребята все хорошие у меня, бойцы. Эти места давно вычищены подчистую мародёрами, но вдруг мы что-то пропустили? Заодно навестим парочку общин, соберём дань, свершим суд и посмотрим, что там к чему. У нас тут есть старая карта с обозначениями стратегических объектов и заводов. Бункеры, плотины, электростанции. Там по пути немало было населённых пунктов, так-то. Кое-где даже дома дособытийные стоят. Ну как, дома. Остовы. Ты там бывала?
Нет.
М-м. Ну всё равно, если будут идеи, где можно поживиться на благо общины, милости прошу, делись, не держи в себе. А то, может нам туда и не надо, а надо куда-нибудь ещё, в более козырное место, м?
Не знаю, сказала Надя. Не галди.
Угу, угу, промычал Петров и кивнул, глядя перед собой.
За пределами своей крепости и в окружении вассалов Борис Михалыч несколько преобразился. Грудь колесом, взгляд сосредоточенный, голос повелительный. Он был из тех, кого слушались. Что-то в его повадке, в позе, в том, как уверенно он двигался, заставляло людей хотеть подчиняться ему по собственной доброй воле, хотя он, в общем-то, был не очень крупный мужчина.
Мат Борис Михалыч использовал, как некое супер оружие. Работало безотказно.
Миш, ты долбоёб, вот признайся мне? Куда ты прёшь? Ты первый раз что ли едешь? Какого хера ты прёшься вперёд? У тебя маневренности нет, гололёд вон, посмотри, блестит дорога, у тебя задний привод. Встань в середину колонны! За мной. И едь, нахуй! Да! И Шеру скажи, чтоб шёл за тобой. А ребята замыкают! Петров закрывает дверь, через которую только что орал. Ебану-уться Простите мой французский. А ты говоришь, гуманистическая миссия! У меня вон, толпа ебанашек на выезде! Поехали!
Он посигналил и махнул рукой, когда колонна, наконец, выстроилась.
Поехали, говорю!
Действительно, хорошие ребята, съязвила Надя.
Когда надо, они своё дело знают. Это я их так. Для порядка.
А Чехман тоже с нами едет?
Слава? Нет, заверил её Петров. Понимаешь, Слава это особый случай. Во-первых, он мой родственник. А во-вторых, у них же, можно сказать, религиозная организация. Их много, с ними надо осторожно Они верные, но жадные и требовательные.
Разве не ты лидер БЧП? удивилась Надя.
С недавних пор. И не могу сказать, что получаю от этого удовольствие. Не я это начал.
А кто?
Видишь ли, мы с братьями все трое от разных матерей. Средний брат Степан Костолом о нём ты, безусловно, слышала. Он заведует в Туголесье, по-моему, ты там некоторое время жила неподалёку?
Надя кивнула. О зверствах Костолома по отношению к тем, кто отказывался платить налоги, складывали легенды.